что он откажется от тебя, узнав правду. Но будет честным рассказать ему до церемонии и дать право самому принять решение.
Профессор был прав.
– Тогда я схожу к нему, – сказала я.
– Ты приняла правильное решение, девочка, – сказал профессор, – я сейчас позову его сюда, чтобы вы поговорили.
Он ушел, а я осталась. От волнения сердце билось часто-часто. Мне не хватало кислорода. Ладони вмиг стали влажными и холодными. Что я ему скажу? Как он воспримет правду?
Дверь скрипнула, и вошел Эдвин. Он выглядел взволнованным, но таким счастливым. Повязки с его лица убрали, ранки затянулись, даже шрамов не останется. Все же у нунгалинов отличная регенерация.
Он подошел и взял меня за руку. Заглянул в глаза.
– Кайрус сказал, что у тебя ко мне разговор, – сказал он, и голос его дрогнул, – ты передумала?
Я подняла на него глаза, полные слез.
– Передумала? – повторила я. – Нет, но после моих слов ты можешь отказаться.
– Поверь, я не откажусь от тебя ни за что на свете, – горячо сказал он.
И я рассказала ему все. Про другой мир, про сделку, которую заключила с баронессой, даже про то, что лицо, которое он полюбил, мне не принадлежит. Эдвин гладил меня по голове и не перебивал. А я рыдала у него на груди и продолжала рассказывать свою историю.
Когда все было закончено, я замолчала и так и стояла, прижавшись к его груди, не в силах поднять взгляд и увидеть в любимых глазах холод и ненависть.
– Это все, что ты хотела сказать? – спросил Эдвин каким-то чужим голосом.
Я несколько раз кивнула.
– Что ж, значит, мне, потомку переселенцев из другого мира, досталась уникальная женщина. Тоже иномирянка. И то, что мы встретились, иначе, как предназначением, объяснить нельзя.
Эдвин взял меня за подбородок и притянул к себе. Он коснулся моих губ нежным поцелуем. В этот раз он целовал настоящую меня, а я отвечала ему со всем жаром. Счастье переполняло меня, сердце трепетало, с трудом удерживаясь в груди.
– Это еще что такое! – в дверях показалась мать Эдвина. – До церемонии считаные минуты, а вы тут устроили!
Женщина ругалась, но выглядела при этом весьма довольной. Она кое-как вытолкала жениха за дверь и принялась приводить мой внешний вид в порядок. Это не очень хорошо у нее получалось, но мне было все равно. Я уже была счастлива.
На церемонию вместо отца меня повел Кайрус. Я держалась за его руку и была преисполнена благодарности за все, что он для меня сделал.
В саду меня ждал Эдвин. Скромный алтарь, несложные клятвы. Рядом только близкие люди: родители жениха, профессор Триж, игриво поглядывающая на Кайруса. А еще мои подруги: Дебора и Алиса со своими истинными. Кажется, у них тоже все хорошо было с подтверждением истинности.
С каким же облегчением в этот день я перестала быть Брамс и приняла фамилию мужа.
– А какое твое настоящее имя? – спросил Эдвин, когда мы остались вечером наедине.
– Анна, – ответила я.
– Анна, – повторил он, словно пробуя его на вкус.
Было в этом что-то будоражащее и волшебное. Когда он называл меня настоящем именем, по моей коже бежали мурашки, а по венам растекался огонь. И я была уверена – теперь мы действительно вместе и навсегда.
А утром после свадьбы в дом Макеев ураганом ворвалась баронесса Брамс. Матушка рвала и метала по поводу того, что свадьба прошла так скоро и без их участия. Хорошо, что до свадьбы она не могла попасть в княжество. А вот после стали возможны визиты родственников.
Я растерянно посмотрела на своего мужа. Он все понял и поднялся навстречу моей лже-родительнице.
– Я бы хотел поговорить с вами наедине, госпожа баронесса, – сурово сказал он и пресек всякие возражения с ее стороны, – отныне я, как ее муж, буду представлять интересы Анны.
Баронесса удивленно вскинула бровь. Она не могла не заметить, что Эд назвал меня настоящим именем.
Через полчаса переговоров раскрасневшаяся от злости баронесса покинула наш дом.
– Не беспокойся, она тебя больше не потревожит, – сказал Эдвин, крепко меня обнимая.
После свадьбы мы остались жить в княжестве нунгалинов. Кроме него я могла посещать владения, принадлежащие семейству Макей. В остальное королевство ход мне был закрыт, я там просто перестала существовать. Но меня это вполне устраивало.
Уж не знаю, о чем договорился Эдвин с баронессой. Да только я больше не имела ничего общего с семейством Брамс. Так Анной Макей и осталась.
Где-то через полгода после свадьбы в поместье моих свекров заглянула в гости Розетта Ливен, мы с Эдвином как раз тоже были там. Очень уж хотелось восстановить старый охотничий домик.
Оказывается, Розетта с Каролиной и баронессой были знакомы еще с юности. Позже герцогиня Нуар поступила в академию истинных и встретила Макея старшего. С тех пор их дороги разошлись, но они старались поддерживать приятельские отношения и время от времени совершали визиты вежливости.
Я была очень рада увидеть знакомое лицо.
– Аня, детка, ты так чудесно выглядишь! – обняла меня бывшая преподавательница.
Сначала я смущалась своего неправильного происхождения и не совсем легального положения в этом мире, но в семье Макеев меня оценивали по поступкам, а не по статусу. К тому же нунгалины сами когда-то пришли в этот мир из другого измерения.
Поэтому довольно скоро я стала спокойно общаться с бывшими сокурсниками и преподавателями, обзавелась приятельницами среди жен других великих князей. Повидаться с Розеттой Ливен была тоже очень рада.
Она-то нам и рассказала о судьбе настоящей Аниши Брамс.
– Девчонка, оказывается, все это время была скрыта под личиной служанки, которую баронесса от себя почти не отпускала. Да ты видела ее, такая страшненькая, не то Хельга, не то…
– Ханна? – предположила я.
– Да-да, она, – обрадовалась Розетта, – влюбилась в камердинера барона и сбежала с ним, наплевав на родовую магию и отказавшись от наследства. Так что про Анишу в обществе говорят, что она умудрилась трижды из под венца сбежать. Причем
