не доела.
— Пойдем! Мне не нравится, как на тебя смотрят всякие… всякие! Ты моя и отца, и нечего!
— Ты о чем? — Я даже растерялась.
— Ни о чем! — насупился мальчишка и подозвал подавальщицу, чтобы расплатиться.
А я украдкой осмотрелась и обнаружила, что за столиком у окна сидят молодые господа, которые проявляют недвусмысленный интерес к моей персоне. Нет, на меня и раньше смотрели, я привлекательная девушка. Но в нашей провинциальной дыре народ проще.
Увидев, что я заметила внимание к себе, один из молодых мужчин поднялся и с ленивой грацией направился к нам. Я напряглась, поскольку выражение лица и глаз лорда мне не понравилось. Сейчас будет приставать.
Лекс это тоже понял и что-то сдавленно прошипел сквозь зубы. После чего встал, подал мне руку и помог подняться.
— Идем!
Идущий к нам лорд, поняв, что мы сейчас сбежим, заторопился. Но в этот момент дверь кондитерской распахнулась, и вошел лакей маркиза ди Кассано в ливрее родовых цветов. Тот самый, что уже сопровождал нас на прогулку по столице и в салон, где мне наводили красоту.
— Леди ди Элдре, господин Лексинталь, — поклонился он нам. — Его сиятельство поручил мне доставить вас домой.
— Уф-ф, — тихонько выдохнул мальчишка. — Идем, Гайрас. Ты вовремя.
— Что-то случилось? Нужна помощь? — бросил тот цепкий взгляд на остановившегося молодого лорда, который не дошел совсем немного и сейчас делал вид, будто он тут случайно мимо проходил, но при этом прислушивался.
— Нет, Гайрас. Просто леди пора домой, она устала. Ведь завтра маркиз ди Кассано захочет с утра представить всем сотрудникам отдела ментальных расследований своего личного ассистента и помощницу, — с непроницаемым лицом, но достаточно громко сообщил юный прохиндей. — А поскольку леди Эрика под его опекой, то ей нужно успеть вечером выслушать указания и пожелания.
У недошедшего до нас аристократа вытянулось лицо и округлились глаза.
А у меня дрогнули в намеке на улыбку уголки губ. Лекс так отчаянно хотел дать понять, что я принадлежу к близкому кругу его сиятельства ди Кассано, что фраза у него получилась странная. Выстроенная неверно, но доходчивая. Похоже, главу отдела ментальных расследований уважали или боялись. Или и то, и другое вместе. Менталистов опасаются все.
Желавший познакомиться со мной господин аккуратно, бочком вернулся за свой столик, где и сел с невозмутимым видом.
— Прошу вас, леди, — снова поклонился мне лакей и поискал глазами, не нужно ли взять какие-то вещи.
Уже в экипаже я с улыбкой спросила своего ушастого кавалера:
— И что это было?
— А потому что нечего! — вскинулся он. — Ты красивая, одета сейчас хорошо, видно, что леди. Но на тебе совсем нет драгоценностей, и всякие… будут думать, что ты провинциальная дворяночка. И что за тобой можно безнаказанно ухлестывать!
— Я и есть провинциальная дворяночка. И у меня действительно нет драгоценностей.
— Будут! Если отец не подарит, это сделаю я. И нет, ты не просто провинциальная дворяночка. Ты моя будущая мачеха. — Я открыла рот, чтобы возразить, но взвинченный мальчишка жестом велел мне молчать. — Ни слова! Не желаю слушать никаких возражений. Ты наша с отцом! И никуда мы тебя не отпустим. Мы тебя приняли в семью. Еще не хватало, чтобы тебя попытались увести всякие богатенькие прощелыги!
— Дурачок, — ласково притянув его к себе, поцеловала в лоб. — Не ревнуй.
— Я не ревную, — насупился он и сжал мою ладошку. — Просто… Короче, ты наша, и всё!
Лакей оглянулся украдкой через плечо, бросил быстрый взгляд и сразу же отвернулся. Но по выражению его глаз я поняла, о произошедшем будет немедленно доложено маркизу. А я снова подумала о том, что все же эльфийская кровь долгожителей очень сильна в Лексинтале. Внешне он высокий парнишка, четырнадцатилетний подросток. Но в душе еще ребенок, который умеет радоваться, злиться, испытывать яркие искренние эмоции и открыто их выражать, не стесняясь своих чувств. Мне он поверил и принял. И теперь отчаянно боится потерять.
— Лекс, — шепнула я, и его ухо чутко дрогнуло. — Мы с тобой всегда останемся друзьями, даже если я не стану твоей мачехой. Хорошо? Ведь не обязательно быть членами семьи для того, чтобы сохранить хорошие дружеские отношения.
Он свел брови, сжал губы и вцепился в мою ладошку уже обеими руками. Но промолчал.
— А когда я стану древней старушкой со вставной челюстью, ты всё еще будешь оставаться ярким молодым и сильным красавцем-магом, от которого женщины сходят с ума. Но ты будешь приезжать ко мне в гости и привозить мягкие пирожные со взбитыми сливками. Потому что со вставной челюстью твердое особо не поешь.
Очень-очень медленно Лексинталь повернул ко мне голову и уставился огромными круглыми глазами.
— А ты как думал? — подняв брови, произнесла я. — Ты-то наполовину эльф. А я человек. Ни плавда ли, пликласная погода, юноса? — пошамкала я, изображая, будто придерживаю выпадающую челюсть.
Спина лакея дрогнула. А Лекс, до которого наконец дошло, прыснул от смеха.
Когда мы приехали в особняк, то нас уже ждали слуги. А вот маркиза не оказалось. Спровадив нас за покупками, он уехал на работу, чтобы принять у подчиненных дела и узнать новости.
Так что ужинали мы с Лексинталем вдвоем. Нас это не расстроило, поскольку мы успели еще поиграть в карты на щелбаны и на желание, потренироваться в ползании по-пластунски, для чего мне пришлось переодеться в мальчишеские бриджи и рубашку. А потом мы активно мешали горничным с разбором моего свежеприобретенного гардероба, который доставляли посыльные. Мне просто было интересно еще раз взглянуть на обновки и решить, что надеть поутру. А мой почти пасынок решил, что уж он-то лучше знает, что украшает девушку. И нечего всяким девчонкам фыркать, дергать его за уши и спорить.
— Вот! — приложил он перчатки к платью, отвешенному на завтра. — И вот, — туда же отправились чулки.
— Ты что творишь, бесстыжее создание? Положи мои чулки на место! — лениво велела я ему, лежа в кресле вниз головой, закинув ноги на спинку и болтая ими.
— Да брось! Что я, женских чулок и белья не видел, что ли?
— А видел?!
— Конечно. Я же «такой симпатичный ребенок, жаль, что бастард, но это и неплохо, можно не обращать на него внимания и легко будет избавиться»… — жеманным голоском, явно копируя кого-то, прочирикал он. И продолжил с томным придыханием: — Ах, Риккардо, милый, иди ко мне. Я уже сняла корсет и сейчас сгораю от страсти, а на мне остались лишь чулки.
— Ничего себе! — обалдело выдохнула я. — Ты подсматривал?!
— С ума сошла?! — вскинулся пацан и швырнул в меня один чулок. Тот долетел лишь
