принимает форму рогатого шлема. Вооружившись и водрузив шлем на голову, Ян продолжает стремительно увеличиваться и вскоре уже свысока смотрит на гигантов, стоящих перед ним. Он сделался таким же, как они, в нем не осталось ничего от прежнего Яна. Его глаза — черные пропасти, кожа — каменная твердь, выправка, как у закаленного боями воина, а голос, как громовой раскат:
— Как посмели пойти на своего? — произносит он на странном грохочущем языке, но смысл сказанного каким-то образом открывается сознанию Рин.
Великаны молча вздыхают, жмут плечами и склоняют головы на грудь. Из моря поднимается их поверженный сородич, выходит на берег и встает с ними рядом.
— Они нарушили заклятье, — говорит он. — Хотели убить того, кто рожден на этой земле. Я защищал его.
— Мы хотели убить чужаков и предателя! — возразил ему один из противников. — Спроси у них! — При этом он ткнул ледяным когтем в сторону людей. — Они сражались, и мы пришли на помощь! Мы не нарушили заклятье, а исполнили его!
— Кто здесь предатель? — Ян-великан медленно оборачивается к людям, но те словно онемели, никто не осмеливается ответить ему. На какое-то время гнетущая тишина повисает над берегом, но внезапно ее прорезает женский визг:
— Вот он, предатель! И он привел с собой врагов! Убейте их всех! — На открытое место перед великанами выходит Фроя, толкая перед собой упирающегося Элиаса с заведенными за спину связанными руками. — Исполняйте клятву, которую давали конунгу Олафу! Это ваш долг!
— Отстань от него! — Какая-то девушка с воинственным криком бросается к Фрое и толкает ее в плечо.
— И ее тоже убейте! Она чужая! Видели, как она меня ударила? — удержавшись на ногах, Фроя хватает девицу за волосы и толкает ее так, что та, пробежав по инерции несколько метров, падает прямо к ногам исполинов.
— Ведите сюда остальных! — обернувшись к своим единомышленникам, Фроя призывно машет кому-то из них. Хуго и Хенрик выходят из толпы и выводят двоих приятелей Элиаса. У Хенрика над плечом торчит ствол охотничьего ружья.
— Уходите! — грохочущий голос Яна-великана, обратившегося к гримтурсенам, перекрывает ругательства мужчин и визг женщин. — Пусть сами разбираются, а вы уходите!
— Вы не смеете! — увидев, что каменные гиганты готовы подчиниться своему повелителю, Фроя заходится в истерике и неистово потрясает кулаками в воздухе. — Стойте! Вы поплатитесь! На ваши головы обрушится кара богов!
Никто из исполинов не удостаивает ее даже мимолетным взглядом. Они медленно шагают вдоль замерзшего моря и постепенно исчезают из виду, словно просачиваются сквозь скалы, подпирающие острыми хребтами пасмурное небо вдали. Ян-великан, оставшийся на берегу, наоборот, неотрывно смотрит на Фрою глазами-безднами. Смотрит с пронзительной жалостью, как смотрят на близкого человека, зная о том, что он неизлечимо болен. Рин и представить себе не могла, что бездна может быть так выразительна.
Тем временем Фроя срывает с плеча Хенрика ружье и наставляет его на Элиаса.
— Тогда я сама его убью! И остальных тоже! Они заслуживают смерти! — Она явно не собирается отступать от намеченного плана.
«Ей нужны павшие воины, чтобы заплатить долг богине», — вспоминает Рин, чувствуя, как сердце, только-только успокоившееся от мысли, что опасность миновала, снова заколотилось с бешеной силой.
Порыв ветра швыряет ей в лицо сорванную с сосны ветку. Она инстинктивно вскидывает руки, совершенно позабыв о том, что сидит, свесившись вниз головой, на самом краю горного склона, и, конечно же, теряет равновесие. Попытка ухватиться за сосновый ствол не удается, колени предательски соскальзывают с обрывистого края, и Рин кубарем катится к подножию горы. Ей везет, склон оказывается довольно пологим, а на пути не встречается острых участков.
А вот дальше…
— О, боги, я не верю своим глазам! — Издевательский голос Фрои, склонившейся над ней, словно вонзается в правое ухо Рин одновременно с упершимся в ее висок дулом ружья. — До чего же ты надоедливая, матрешка! Снова ты отнимаешь мое время! Ну, что ж, получишь пулю первой, вне очереди.
— А ну, остынь! — Хуго кладет руку на плечо Фрои, а Хенрик пытается забрать у нее ружье и получает резкий удар прикладом в подбородок. Взвыв от боли, он накрывает ладонями лицо и отшатывается.
— Отвалите! — кричит Фроя, выставив ружье перед собой, в ее глазах вспыхивает безумный блеск. — Без вашей помощи справлюсь!
Над головой Рин раздается выстрел, заставивший ее пригнуться к земле. В первый миг ей кажется, что она ранена, просто из-за шока пока не чувствует боли, но увидев, как один из друзей Элиаса с воплем схватился за ногу, понимает, что пуля досталась ему.
— Что ты творишь?! Сдурела?! — Ошарашенный Хуго решительно берется за ствол и выдергивает ружье из рук Фрои.
— Отдай! Я должна убить врагов, раз никто больше не может это сделать! — Фроя цепляется за куртку Хуго, пытаясь отнять ружье, но без особого рвения — видимо, не очень-то надеется, что ей это удастся.
— Они теперь пленники, зачем их убивать? — осторожно возражает Хенрик, держась за подбородок. — Война окончена. Сдадим их в полицию и через суд взыщем с них сполна за нанесенный ущерб! — Он опасливо косится на Фрою, будто боится ее больше, чем сверхъестественного существа, безмолвно наблюдающего за происходящим с высоты своего исполинского роста.
— Глупец, они же вернутся и отомстят! Врагов уничтожать надо! Только так можно быть уверенным, что ты одержал верх над ними!
Воспользовавшись тем, что Фроя на нее не смотрит, Рин пытается отползти в сторону, но та замечает это и хватает ее за ворот платья. Мталлическая цепочка, снятая с останков Ларса, врезается в шею Рин, а затем у нее перед глазами появляется божественно прекрасное лицо злодейки, вытянувшееся от удивления.
— Что я ви-ижу! — выдыхает она и обеими руками берется за висящий на цепочке талисман. — Валькнут! Так я и знала, что она украла его! — Фроя вскидывает голову и обводит всех присутствующих торжествующим взглядом. — Эта русская матрешка украла нашу святыню! Взгляните только! — Приподняв кулон, она пытается сорвать цепочку, но Рин мешает ей это сделать, отталкивая ее руки.
Налетает сильный порыв ветра, треплет волосы Фрои и Рин, длинные пряди залепляют им лица. Вдруг Рин чувствует, как к ее щеке прикасается что-то, не похожее на волосы. Слышится трепет птичьих крыльев. Сквозь волосяную завесу Рин видит птицу, похожую на крупную сороку, темно-синего цвета, с белыми пятнами на крыльях и груди, — ту самую птицу, которая прилетала ночью к окну в спальне Рин и звала Фрою, а потом превратилась в Вильму. Птица мечется над ними и стрекочет, но, как и прежде, Рин все понимает.
— Они близко! Прячься! Их не остановить! — кричит птица.
Фроя оставляет Рин
