Медисон сидела у него на коленях, повернувшись лицом к нему в кольце его рук. Они медленно целовались и еще медленнее двигались. Он позволял ей задавать ритм.
Это был самый яркий опыт, который у Ефраима когда-либо был с женщиной.
Он провел руками по ее спине вниз, когда она положила голову ему на плечо.
– Устала? – прошептал он.
Она захихикала ему в шею.
– Мы занимались любовью последние… эм, нет, не знаю, сколько часов, а сейчас уже взошло солнце. Сказать, что я устала было бы преуменьшением – я истощена.
Ефраим усмехнулся.
– Я тоже.
Он прижался губами к ее лбу.
Медисон отстранилась от него. Она чувствовала слабость и боль во всём теле после ночи любви.
– Куда собралась?
Она посмотрела на него через плечо.
– В душ, буду долго сидеть в ванной… в одиночестве.
Он наблюдал за тем, как она, покачивая бедрами, подалась назад и отошла от него. Девять раз они занимались любовью – его новый рекорд.
Конечно, после века воздержания ему было что наверстать и прямо сейчас его тело возвращалось к жизни, готовое снова восполнить упущенное.
– Подожди, мне тоже нужен душ.
Она вздохнула.
– Детка, пожалуйста, я так устала. Я просто хочу принять душ, а потом лечь в постель, – сказала она, немного всхлипывая. Все тело болело, и она была истощена. На данный момент, находясь на расстоянии от его тела, ей с трудом удавалось держать глаза открытыми.
Он поднял руки.
– Только душ. Клянусь. – Она бросила на него недоверчивый взгляд. – Обещаю.
Если бы он не проговорил это с ухмылкой, возможно она ему бы поверила, и не потупила бы взор.
От удивления Медисон распахнула глаза.
– Ефраим, пожалуйста, нет, спать! Мне нужно поспать!
– И это то, что у тебя будет после душа. Обещаю вести себя хорошо. Я просто хочу в душ.
Он взял ее за руку и повел в ванную комнату.
– Враль, – пробормотала она, коснувшись головой подушки.
Ефраим легко рассмеялся, поцеловав ее в мокрое плечо.
Медисон свернулась калачиком, как только он положил ее на кровать. По ее мнению, он ее соблазнил в душе, потому что знал, что она не сможет воспротивиться, когда он ртом прикоснулся там, пониже.
Естественно в тот момент она позволила ему облокотить себя о стену и закончить начатое. Она была беспомощной жертвой страсти, которую он в ней разбудил.
Именно жертвой. Учитывая то, что Ефраим заставил ее умолять, но это было еще не самое главное.
Она осмотрелась и вздохнула – он крепко спал. Медисон немного успокоилась, осознав, что в некоторых вещах он был также слаб, как и она, и одной из этих вещей была их страсть.
Он выглядел таким красивым и невинным. Она перекатилась и прижалась в легком поцелуе к его губам.
– Дай мне пять минут, и я буду снова готов, – тихо произнес он, – Клянусь.
– Ты не окажешься у меня между ног, пока я не просплю как минимум восемь часов и у меня не будет хоть что-нибудь в желудке.
– Не честно, – прозвучало приглушенное бормотание, когда он зарылся головой в подушку. Ефраим был в нокауте и выведен из строя на некоторое время. Слава Богу.
***
– Медисон, пожалуйста, просыпайся!
Стук в дверь и рыдания Джошуа заставили ее так резко сесть, что у нее закружилась голова.
– Ефраим! – прошипела она, и потянулась к нему, чтобы разбудить и чуть не упала – его сторона кровати была пустой. Время было двенадцать дня.
– Черт, – пробормотала она. Они проспали всего час. Ну, то есть она проспала, потому что не имела ни малейшего понятия чем занимался он.
Ефраим вернулся в комнату, натягивая штаны. Больше на нем ничего не было.
– Детка, оденься.
– Медисон? – громче завопил Джошуа.
Ефраим рывком открыл шкаф и бросил ей одежду.
– Поторопись, он расстроен.
– Минутку!
Ефраим прошел к двери, положил руку на ручку двери и смотрел на нее в ожидании, пока она одевалась. Как только Медисон надела футболку и штаны, он открыл дверь.
Джошуа вбежал в комнату, потирая глаза. Ефраима он не увидел, когда бежал в распахнутые объятия Медисон.
– Что случилось, дружок? – Медисон постаралась сохранить равновесие.
Он больше не был маленьким ребенком, а она не была настолько сильной, чтобы удержать десятилетнего мальчика дольше чем пару мгновений. Она споткнулась под его весом.
Джошуа ахнул, когда сильные руки оторвали его от Медисон. От удивления, он распахнул глаза.
Затем снова скривил лицо, обхватил за шею Ефраима и уткнулся в его обнажённое плечо.
– Скажи нам, что случилось, малыш, – произнес он успокаивающим голосом.
Медисон погладила Джошуа по спине.
– Что не так?
Она старалась не обращать внимания на дырки в его футболке.
– Ба… Бабу… бабушка плачет!
– Что?
Это было последнее, что они оба ожидали услышать.
– Она плачет. Она кричала на нее… а потом… она поговорила с ними… потом… потом… они ненадолго ушли… потом… вернулись… и они… она…
Он так сильно всхлипывал, что не мог связно вымолвить хоть слово.
Ефраим поцеловал Джошуа в макушку.
– А где сейчас бабушка?
Он сделал глубокий вдох.
– Она внизу плачет, люди орут, другие кричат. Это ужасно! Я так рад, что ты вернулся, Ефраим!
Ефраим посмотрел на Медисон.
– Я тоже. Сделай одолжение: иди в свою комнату и успокойся.
– Нет! Мне нужно поднять настроение бабушке и Джил тоже плачет!
– Пойдем.
Ефраим прижимал к себе Джошуа одной другой, а другой держал Медисон за руку, когда она пошли вниз.
На полпути они услышали громкую ругань, доносившуюся из гостиной.
Он ускорил шаг и вошел в комнату, когда Крис поднял руки вверх.
– Хорошо, все заткнулись и прекратили на нее орать!
Миссис Бакмен – женщина, которую он считал крепким орешком, была практически прижата к стене несколькими кричащими и вопящими квартиро-съемщиками.
– Сдай больше комнат, потому что я не буду платить больше! – причитал один из мужчин.
– Прекратите на нее орать! – прокричал Бред. – Свободных комнат больше нет.
– Конечно нет, есть пять занятых комнат, которые никто не оплачивает.
– Я сказал, блин, заткнитесь! – рявкнул Крис.
Никто не обратил на него внимания, и никто не заметил в дверях Ефраима, Медисон и Джошуа.
– Мама, ты мне сказала, что я могу приехать и жить бесплатно, а сейчас ты требуешь оплату? Это не честно и знаешь, что? Я съезжаю завтра. Мой друг разрешит мне недолго у него перекантоваться, – театрально всхлипывала Кенди, – Не могу поверить, что родная мать могла так со мной поступить!
