Я заговорила.
— Свидетель считает, что были убиты три девушки. Его слова точно соответствуют действительности: агрессивные вампиры, с проснувшейся склонностью к жестокости, готовые к драке.
— Иными словами, — начал Дариус в свойственной ему манере нереальной самоуверенности, — прямо как вампиры?
Оставь, Страж, раздался в голове голос Этана. Тебе не выиграть битву с укоренившийся за шестьсот лет верой.
Он ошибается, запротестовала я.
Пусть. Мы боремся за Чикаго, а не с Дариусом Вестом, как бы он ни был могущественен. Ввязывайся только в ту битву, которую можешь выиграть. А сейчас, в своем стиле добавил он, молчи.
— А как же то, что масштабы рейвов увеличиваются, а происходящее на них становится все более жестоким? — спросил Этан.
— Вампиры ведут себя, как и всегда. Если несколько бродяг нарушают законы родного города, пусть город и разбирается.
— А если этого не достаточно?
— Тогда ГС рассмотрит дело и примет меры. Держи под контролем свой Дом, Этан, и не вмешивайся в работу ГС. Теперь это не ваша забота.
В комнате повисла напряженная тишина.
— Сир, — наконец-то заговорил Скот. — Мне сказали, что наши гости прибыли. Поскольку вы дали распоряжения, возможно, пусть Этан подтвердит их получение, после чего мы перейдем к обеду?
Дариус поднял голову на Этана. В движение было что-то волчье, нежели вампирское.
— Этан?
Этан увлажнил губы, и я осознала, что он играет на публику. А услышав последующую красноречивую речь, поняла причины.
— Сир, я подтверждаю получение ваших распоряжений и… поступлю согласно приказу.
Он, наверное, даже скрестил пальцы за спиной, поскольку язык его тела четко говорил о неповиновении. Но к самому ответу было не придраться: слова и тон указывали на полную покорность.
Этих слов — видимо пережиток феодальных традиций — было достаточно, и Дариус кивнул.
— Давайте есть, пить и веселится.
Он подошел к Этану, протянув руку. Жест, походил на тот, которым обменивались Этан с Маликом: Этан протянул руку в ответ, и они сжали предплечья друг друга и слегка приобнялись. Затем раздался шепот, но достаточно тихий, так что я не смогла различить слов.
Закончив, Этан с Дариусом вышли из кабинета. За ними последовал Морган, а затем и Скот. Я выходила последней, только не ушла далеко.
Морган поймал меня в коридоре, схватив за руку, чтобы остановить.
— Она была моим Мастером. Мне надлежало сказать ему.
Я вырвала руку.
— Нет, — прошептала я, — тебе не надлежало говорить ему. Ты знал, что мы занимались расследованием, разбирались с этой проблемой. В действительности, ты был должен продать с потрохами меня и мой Дом, поскольку у нас с тобой ничего не вышло, и ты до сих пор из-за этого бесишься.
Его глаза расширились, но он не огрызнулся.
— С меня хватит тебе помогать, — сказала ему я. — Мы боремся за то, чтобы Дома и город и дальше гармонично сосуществовали. Я считала, что могу на тебя положиться, как на союзника, и именно поэтому поделилась сведениями. Думала, не повредит, если мы все будем смотреть на ситуацию под одним углом. Да только я явно ошиблась, поскольку ты ведешь себя скорее как уязвленный четырнадцатилетний ребенок, чем как взрослый.
— Я все еще Мастер, — сказал он, слегка выпятив грудь.
— Да, формально для Наварры, поскольку ты позволяешь управлять Селине, — я немного подалась вперед. — Но ты не мой Мастер.
Я ушла, несомненно, оставляя позади себя след магии в воздухе.
Мне казалось, что когда Морган встал во главе Наварры, у нас, по меньшей мере, не будет там врага, кого-то, кто использовал людей для исполнения любой прихоти, что взбрела в голову. Однако, как и в других случаях, со дня превращения в вампира, я ошиблась вновь.
ГЛАВА 19
КРАСНОЕ, КРАСНОЕ ВИНО
Обеденный прием проходил в другом помещении, расположенном через атриум, таком же большом по размерам, как и совмещенный кабинет. По виду — комната для особых случаев. Этой ночью в середину поставили один прямоугольный стол, окруженный небольшим количеством современных стульев.
Габриэль Киин, глава Североамериканской Центральной Стаи оборотней, вместе со своей женой, Тоней стояли возле стола. Мастера шли к своим местам, очевидно, уже представившись, так что оборотни оставались на мне.
Я направилась прямиком к ним, игнорируя как вампира позади меня, так и всех остальных в комнате. Не скажу, что мы с Габриэлем и Тоней прямо друзья, но Гейб, определенно, дальновиднее Дариуса, за что я его уважала.
— Как я понимаю, поздравления будут уместны, — с улыбкой сказала я.
Со дня прибытия в город мужественности в Габриэле не убавилось: все такой же крупный, мускулистый, с глазами медового цвета, любовью к коже и отличным Харлеям. Однако теперь его лицо светилось еще и отцовской гордостью.
— Нас дома ждет красивый малыш, — заверил меня он. — Спасибо за поздравление.
— Так любезно с вашей стороны сегодня к нам присоединиться, — сказала я с задорной улыбкой. — Не могу представить, что в обычном случае вы бы предпочли компанию вампиров собственному сыну.
Габриэль с подозрением покосился на Дариуса и остальных. Я его понимала.
— В жизни есть вещи, которые нужно сделать, — сказал он, — а есть — которые мы должны сделать. Впрочем, не думаю, что мы задержимся надолго.
Улыбаясь, Тоня извлекла из клатча миниатюрный кошелек.
— Разве можно оставить это личико надолго?
Она протянула мне маленькую фотографию, и вправду, прелестного малыша в голубых ползунках. При взгляде на фото на лице Габриэля расплылась улыбка. Он был точно сражен.
Но, не смотря на ту огромную любовь и гордость в его глазах, когда он поднял взгляд на меня, я заметила в них затаившуюся в глубине тень страха. Страха, возникающего, когда любишь кого-то столь сильно, что эта любовь начинает давить на тебя и практически сокрушает. Страха возможной потери или мучений в будущем, если ты подведешь того, кого так старался породить на свет.
Полагаю, родительский страх усугублялся еще и тем, что лидерство — Апекс — в стае передавалось по наследству. Коннор родился принцем среди волков. Он родился с бременем власти, а также ответственности, которую еще даже не начал осознавать. Должно быть, Габриэлю тяжело приходилось: знать, какие обязанности однажды он возложит на плечи своего сына.
— Ты поступишь с ним справедливо, — прошептала я.
Не знаю, что там с красотой изречения, но мне казалось, что нужно сказать примерно так. Еле заметный кивок Габриэля подсказал, что я только что нашла верные слова.
