— Ты говорил, что ты богатый, когда покупал мне эту брошь. Это правда?
— Гм...
Я вскинула бровь:
— Не совсем?
— Видишь ли, у меня есть доступ к деньгам Черного Креста, а средств у них немало. Но предполагается, что я должен тратить их по делу. На необходимые вещи. — Он пожал плечами. — Не на драгоценности.
— То есть, купив мне брошь, ты влип в неприятности?
Лукас с мрачным лицом засунул сжатые кулаки поглубже в карманы.
— Я сказал им, что по сути работаю на них. А жалованье или плату за риск не получаю, так что, с моей точки зрения, они мне должны. Именно это я скажу им, когда придется объяснять, что я снова выкупаю брошь. Потому что она твоя, Бьянка. Она принадлежит тебе. Точка.
— Я тебе верю. — Я обхватила ладонями его лицо. — Но это не самое важное на свете, договорились? Самое важное то, что мы в безопасности, мы вместе и у нас есть шанс во всем этом разобраться.
— Да. — Взлохмаченные волосы Лукаса были теплыми под моими руками. Я пригладила их, и он закрыл глаза. — А теперь давай найдем место для ночевки.
Нам пришлось пройти всего два квартала, и мы наткнулись на дешевый отель. В маленьком холле воняло пивом и табаком. Лукас попросил номер с двумя отдельными кроватями, и портье с интересом глянула на нас из-за своей перегородки из пуленепробиваемого стекла. Я старалась не думать о своей драгоценной броши, проданной ради того, чтобы оплатить ночь в небольшом номере со скрипучими кроватями и темно-синими шерстяными одеялами, освещенном единственной фарфоровой настольной лампой. Мы зашли в него, не прикасаясь друг к другу, даже не взявшись за руки, но я очень остро ощущала, что мы с Лукасом одни в спальне. Он включил лампу между кроватями, но легче мне не стало. Я внезапно заметила, что влажная рубашка Лукаса прилипла к телу. Почти прозрачный хлопок только подчеркивал мускулатуру его спины.
— Хочешь раздеться в ванной? — мягко спросил меня Лукас. — А я залезу под одеяло и выключу лампу. Когда ты выйдешь, я ничего не смогу увидеть.
Я засмеялась, нервно и облегченно одновременно.
— Теперь ты обладаешь некоторыми нашими способностями, а кое-кто из нас может видеть в темноте.
— Только не я. Клянусь. — Он криво усмехнулся.
Я вошла в крохотную ванную и вещь за вещью стащила с себя промокшую одежду. К счастью, трусики и футболка были почти сухими. Я умылась, заплела в косу ставшие после дождя курчавыми волосы; через дверь было слышно, как Лукас с кем-то отрывисто разговаривает, потом он повесил трубку. Вероятно, он только что сообщил Черному Кресту, где нас искать.
Я уставилась на себя в зеркало. Не то чтобы я раньше не обращала внимания на свое тело, но мне ни разу не приходилось смотреть на себя и думать, какой меня видит кто-нибудь другой. Лукас вот-вот увидит меня. Решит ли он, что я красивая? Я чувствовала себя красивой и хотела, чтобы он меня увидел. Я провела руками по животу, потом по бедрам, по-новому ощущая свои прикосновения.
Все это время Лукас был по другую сторону двери. Раздевался. Ждал меня. Полоска света под дверью ванной погасла. Я глубоко вздохнула, щелкнула выключателем и открыла дверь. Только тусклый свет городских огней, просачиваясь сквозь занавески, освещал комнату.
Всматриваясь в темноту, я различила очертания Лукаса: он выбрал кровать, дальнюю от ванной. Лукас уже лежал под одеялом, и я видела только одну голую руку и плечо. Пару раз вздохнув, я подошла к кровати Лукаса. Он посмотрел на меня недоверчиво, но приподнял одеяло, приглашая меня лечь.
— Только спать, — прошептала я.
У меня бешено стучало сердце, и собственный голос показался мне слабым и незнакомым. Меня охватил жар, жарко было даже между пальцами рук и ног.
— Только спать, — пообещал он.
Не знаю, поверила ли я кому-нибудь из нас.
Я скользнула в постель, и Лукас укрыл нас обоих одеялом. Я положила голову на подушку в каких-то нескольких дюймах от его головы. Кровать была слишком узкой для нас двоих, поэтому мы невольно прикасались друг к другу; моя голая нога задела его ногу, его трусы-боксеры слегка царапнули мои бедра, моя грудь ощущала жар, исходящий от его обнаженной груди.
Лукас смотрел мне в глаза.
— Я должен знать, что ты веришь в то, что я поступаю правильно.
Я подумала:
— Я верю, что ты поступаешь так, как считаешь правильным.
— Довольно близко к моим словам, — устало сказал он.
— Я люблю тебя.
— И я тебя люблю.
В этот момент мне захотелось притянуть его к себе, чтобы мы затерялись друг в друге и забыли обо всем на свете. И мне было наплевать, останемся ли мы живы, увидимся ли еще когда-нибудь, наплевать даже на то, что это мой первый раз. Но прежде чем я успела шевельнуться, Лукас с таким благоговением взял обе мои руки в свои, словно собрался молиться.
— Мы не можем позволить себе потерять голову, — пробормотал он.
Его пылающий взгляд впивался в меня, будто он ничего больше в жизни не хотел, как только потерять голову.
— А вдруг можем? — дрожащим голосом переспросила я.
Он сильнее сжал руки, и что-то внутри меня шевельнулось в ответ. Но Лукас даже не попытался поцеловать меня.
— Не можем. — Он произнес это так, словно пытался убедить не только меня, но и себя. — Нам с тобой осталось всего ничего до превращения в вампиров. Если один из нас потеряет голову... или мы оба... ты знаешь, что это может случиться, Бьянка.
— И что, это так плохо?
— Да, думаю, что плохо. — И прежде чем мы снова начали спорить о том, что вампиры делают и чего не делают, кто хороший, а кто плохой, Лукас добавил: — Кроме того, завтра мы встречаемся с командой охотников на вампиров. Может быть, это не лучшее время для того, чтобы стать вампиром.
Да, это звучало разумно, что вовсе не значило, будто мне понравилось.
— Ладно, — буркнула я. — Но, Лукас...
— Что?
— Однажды.
Хрипловатым голосом он повторил:
— Однажды.
Я закрыла глаза и склонила голову так, чтобы он пальцами прикоснулся к моей щеке. Теперь я могла заснуть. И поверить в то, что все будет хорошо. Может, это всего лишь сон, но мы оказались в том месте, где снятся такие сны.
— Лукас?
Я сквозь туман услышала женский голос. Сначала я удивилась, с чего это вдруг Патрис заговорила о Лукасе, но тут же сообразила, что это не Патрис.
Испугавшись, я резко села. Меня, оглушая, тут же захлестнули воспоминания о прошедшей ночи. Я моргала, ослепленная внезапным светом. Вместо того чтобы проснуться в своей школьной спальне, я лежала в постели рядом с Лукасом. Он тоже сел и теперь приглаживал взлохмаченные волосы, а в дверях нашего номера в дешевом отеле стояла женщина лет сорока с небольшим и смотрела на нас в упор.
