– Очень надеюсь на это, – так же сердито ответил академик.
А вот интересно, знал ли он что-то о запутанной личной жизни своей секретарши? Может, поэтому и сердился? Ладно, свой план-минимум я выполнила, все, что хотела, сказала, пора закругляться.
– Я вам больше не нужна? Тогда пойду к папе.
Клаус показал мне отведенный над сжатым кулаком большой палец, жест одобрения, и я, выйдя из зоны видимости, встала рядом с ним слушать совсем не интересный разговор академика и посла о рисе, организации экспедиционных работ и каких-то сметах.
Когда два ответственных биолога закончили общаться, и визор погас, посол перевел взгляд на нас и попросил разрешения сообщить о найденном Петрове хотя бы своей семье.
– Ирочка и Лерочка так переживают… А больше я – никому!
– Лерочке я сам скажу, – индифферентно произнес Клаус. – А Ираида Степановна вполне способна держать язык за зубами. Особенно, если ей об этом напомнить. Напомнить, товарищ Хон, или сам?
– Сам, конечно, сам, – закивал Чи. – Лера! Иди сюда!
Тут я очень порадовалась тому, что тайком заловила девчонку перед сеансом связи. К настоящему моменту она уже должна прийти в себя. И если в отношении интерната я полностью поддерживала Клауса, то в отношении нежных чувств пятнадцатилетних девчонок экспертом он явно не был. Я, разумеется, тоже. Но когда-то прошла тот же путь, более или менее достойно прожила и пятнадцатый, и шестнадцатый годы своей жизни. Кое-что вспоминалось, поэтому… Леру предупредила.
Лера радовалась абсолютно искренне, и переживала о Петрове тоже искренне, поэтому папе Чи пришлось даже пригрозить своим отцовским авторитетом, запрещая дочери становиться добровольной сиделкой при Александре Павловиче.
Клаус смотрел на все это с непонятным выражением. А потом сказал:
– Лера, все это замечательно, но почему все-таки ты сказала, что Петров отправился на второй континент?
– В самом деле, Лера?
Только что счастливая Лера залилась слезами.
– Папа, прости… Я не хотела…
– Лера!
Вбежала Ираида Степановна, а меня Клаус подхватил под локоть и выволок из кабинета. Вообще, правильно. Пусть поговорят в кругу семьи, может быть, до чего-то и договорятся.
У нас же… и своих дел хватало. Секретчик должен был сменить Кира возле бессознательного Петрова, а мне надо было возвращаться в свой гьер и демонстрировать всем студентам свою радость от встречи с папой-биологом. Ну, и хорошее самочувствие, конечно. С этим было сложнее, потому что я физически ощущала, как сильно похудело тело Маши. Клаус велел на ночь съесть еще пару контейнеров смеси номер два. Съем, куда деваться…
Первой, кого я встретила на дороге в свой гьер, была Юлька. Специально поджидала, что ли? Я порадовалась, что уже сумерки, и она не сразу заметит мой бледный вид. Но волноваться надо было о другом.
– Ты была в Ариденне?! Ну почему, почему Клаус взял туда тебя, а не меня?!
– Ах, он уже и Клаус? – подруженьку надо было отвлекать, потому как в Ариденне я не была, и, соответственно, рассказать о месте заседания Загоденна Мьенгов ничего не могла. – А раньше ты от него шарахалась со словами «я почти замужняя женщина»!
– И что? – сейчас смутить Юльку было сложно. – Ведь это моя мечта!
– А ничего, что я ездила навестить отца?
– Конечно, ничего. И меня можно было бы прихватить заодно. А то, видишь ли, она в Ариденне развлекалась, а я вместо нее дневники практики заполняла!
– И как?
– Как-как… Хорошо. Илья даже предложил работать его персональным секретарем.
– И…?
– И поругались. Я ему не девочка на побегушках, у меня своя работа – очень важная, заметь!
Пришлось приглашать расстроенную подругу к себе. И это было моей стратегической ошибкой. Потому что, увидев меня без ассея, Юлька совсем пала духом.
– Как?! Вот как тебе удалось похудеть за неполные двое суток?! Маш, ведь на целый размер!
Ох, Юля… Тебе этот способ лучше никогда на себе не испытывать…
– Юль, так получилось. Просто у них там совсем не было человеческой еды. Представляешь, как похудел мой папа?!
На Юльку было жалко смотреть. Она опять заныла, что поездка в Ариденн – это смысл ее жизни, по крайней мере тут, на Мьенге. И пусть ее лучшая подруга уговорит Клауса. Аргументы типа «в Ариденн мы больше не собираемся» не действовали.
От катастрофы меня спасли мальчишки – Дегри, Солнце, Ингвар и Тхао. Они зашли просто поболтать, как выразился Тхао, но Дегри тут же всех сдал, заявив:
– Я же говорил, что его тут нет.
Его – это, надо понимать, Кира. Юлька тоже заинтересовалась, а я, уже не задумываясь, похлопала ресницами и спросила:
– А… ты о ком, Серж?
– Да вот, Кира потеряли, – прямо сказал Солнце, в упор глядя на меня. – Маш, похудела что ли?
– Солнце, вот только ты не начинай, – едва не простонала я. – Юлька мне уже и так…
– Ладно, – заявила Юлька. – Я, пожалуй, пойду. Никто меня не любит.
Мальчишки хором принялись убеждать ее в обратном, и наша нелогичная переводчица тут же решила остаться – в обмен на пару песен в исполнении всей группы. А я под шумок подмигнула Дегри и вышла из гьера. Мне надо было навестить Владиса с его Леной, а идти в одиночку, не восстановившись полностью, мягко говоря, не хотелось.
Спустя пару минут ожидания Серж выскочил следом.
– Ты зачем их ко мне привел? – зашептала я ему. – Ты же знаешь, я…
– Мари, я просто хотел убедиться, что ты в порядке, – тихо ответил он. – Я переживал, Мари. А парни сами следом увязались.
– Ладно. Пойдем со мной к Комаровски – ему надо дать лекарство. А потом уводи всех назад, я же человек, а не суперженщина, чтобы вы там себе не вообразили.
– Мари… Ты…
– Пойдем, Серж, и так уже поздно.
Проблем с Комаровски и Леночкой не возникло, Серж проводил меня до гьера, откуда разносился уникальный голос Солнца, и мы еще какое-то время послушали, как он поет. А потом Дегри решительно выпроводил всех – включая Юльку – с жесткой установкой: «Маше нужен отдых».
А еще Маше нужно поесть… Я провела пальцами по ребрам под грудью… Ребра – хоть сейчас в анатомичку, а вот грудь… Юлька верно сказала, на размер. Я опять полезла в запасы Петрова. Достала две упаковки смеси номер два, трубочку и… обнаружила рядом Кира. Ей-е, реакция у тела и так была никудышная, а уж сейчас…
– Маша, давай помогу, – сказал он, отбирая у меня контейнер. – Ты бы прилегла, а то…
Знаю, едва хожу.
– Кир, возьми себе еще один контейнер, ты же не ужинал.
Он не стал ломаться, отдал мне готовую смесь, себе взял новую упаковку, и мы оба уселись рядом, на моем спальном месте, сосредоточившись на пище. Перед тем, как присосаться ко второму контейнеру, я спросила:
