– Как там… папа?
– В себя не пришел, – лаконично ответил Кир. – Мы с советником занесли его в кейест, завтра утром опять вынесем на свет.
– Спасибо, Кир, – искренне поблагодарила я. – Завтра ты можешь заниматься своими исследованиями, а я буду с отцом.
– Маш, ты ведь знаешь, что во всем можешь рассчитывать на меня.
– Знаю, Кир. Завтра… проводишь меня к кейесту?
Он кивнул. И я решила, что парень сам виноват. Нельзя быть таким хорошим. Иначе всякие беспринципные особы, вроде меня, будут пользоваться. А я – точно буду. Не Солнце же мне звать?
– Кир, у меня еще одна просьба. Останься сегодня здесь. Я боюсь. Нет, просто, побудь рядом, я все понимаю, я не должна…
– Маша, я останусь, – спокойно ответил он. – Только…
– Я постелю тебе тут, мне…
Мне действительно было страшно. Это был иррациональный страх. Страх не проснуться. Вернусь – обязательно проконсультируюсь со специалистом. А пока… Пусть рядом побудет хороший мальчик Кир, а я… я потом сделаю кое-что для него.
– Я сам, – он не позволил мне встать. – А ты ешь и ложись.
Засыпая под его размеренное дыхание, я чувствовала свою вину. Но и уверенность в том, что проснусь утром – тоже. Уверенность перевешивала.
Но проснулась я раньше, Ассын едва начал подкрашивать горизонт в оранжевые тона. Есть хотелось зверски, и я опять пошла потрошить чужие запасы. Не раздумывая, взяла сразу несколько упаковок – Киру тоже не повредит белок. Парень еще крепко спал, и я потихоньку вышла на улицу. Съела две дозы, и лишь после этого почувствовала насыщение. Опять захотелось спать…
Но спать мне нельзя. Скоро проснется весь поселок, а мне надо к этому моменту решить, идти на завтрак – или сразу к Клаусу. Нет, его-то я голодным не оставлю, прихвачу все, что дадут, с кухни Ираиды Степановны. Но вот обязательно ли мне демонстрировать всем гениям Машину исхудавшую мордашку? Чувствовала я себя, конечно, намного лучше, но…
Решил мои сомнения Кир, сообщивший, что товарищ советник велел без завтрака к нему не возвращаться. Сначала я выдала ему смесь номер два, потом мы вместе сходили к Комаровски, а перед завтраком я отловила Юльку, попросив еще денек поработать секретарем Двинятина.
А на кухне семейства Чи меня поймала Лера. Выскочила из-за стола и стала умолять, чтобы я взяла ее повидаться с… Сашей.
– Он без сознания, понимаешь?
– Я просто посижу с ним рядом.
– Лера, когда ему будет получше, я обязательно…
– Лера!
Папа Чи был необычайно строг. Отправляя дочь на домашнюю половину, он сказал мне сердито:
– Машенька, как освободишься, зайди ко мне переговорить. И, конечно, как только Саша придет в себя…
– Немедленно сообщу, – утвердительно кивнула я.
Затем я была буквально зажата в угол следующей представительницей семьи посла. Ираида Степановна бестрепетно потребовала сказать ей правду – знаю ли я о том, что ее дочь влюблена в моего отца. Правду я сказать не могла, но сообщила, что кое-какие догадки имеются.
– Маша, мы должны что-то с этим делать, – сказала Ираида Степановна. – Лера слишком молода для роли твоей мачехи.
– Ираидочка Степановна, – я округлила глаза, – вы же это не всерьез? Папа не испытывает никаких чувств, да и жениться опять не собирается, а Лере надо получать образование. Да и вообще, это первая любовь, которая по определению свадьбой не заканчивается.
– Маша, как хорошо, что мы с тобой – две разумные женщины, – вздохнула Ираида Степановна. – У Хона истерика, у Леры – истерика, а у меня – рисовая каша чуть не подгорела!
– Сочувствую, Ираидочка Степановна. На вашем месте я бы подумала о том, чтобы отправить Леру в хорошую школу на Землю.
– Маша, одна мысль о том, что моя девочка будет жить в интернате… – ее глаза наполнились слезами. – Но мы с Хоном должны обдумать все варианты…
Она наложила мне щедрую порцию рисовой каши для Клауса и отправилась кормить студентов. А я – искать Кира. Он в это время на улице отбивался от своих друзей-музыкантов, не желая пояснять, где провел ночь. Ну, что поделать… Подошла и, похлопав ресницами на всех по очереди, сказала:
– Проблемы, мальчики? Нет? Не надо волноваться за Кира, он был со мной.
Взяла его под локоть и, спросив, успел ли он позавтракать, под редкие аплодисменты Солнца повела в сторону канала.
– Браво, Мари! – выкрикнул нам в спины эмоциональный Серж.
– Маша, зачем?
– Кирюш, а в чем дело? Я испортила твой имидж бескорыстного рыцаря? Или еще как-то навредила твоей репутации?
– Нет. Маша, ты же…
Я же, я же. Ничего, Кир, привыкай. Не все женщины вокруг такие пассивно-дружелюбные, как Маша. Встречаются и хитрые интриганки вроде меня. И чтобы одна из них тебя как-нибудь не застолбила, лучше это сделаю я – исключительно для своей тезки.
– Кир, ты же обещал проводить меня до кейеста. Там советник голодный, да и отец…
– Маша, а ты на обед придешь? Тебя встретить?
Ей-е, ну вот как с ним… Ну нельзя быть настолько идеальным! Может быть, Машка именно поэтому и не обращала на него внимание?
Я объяснила парню, что днем за меня можно не переживать, а вот вечером… Посмотрим. Если все будет хорошо, на вечер я кое-что запланировала.
Клаус встретил нас привычным ворчанием – что-то про смерть, которая придет раньше, чем мы с его завтраком. Я выдала ему кашу и питье из каких-то местных плодов – оранжевое, как апельсиновый концентрат. Он сразу занялся делом, а Кир… Кир стоял и ждал, чтобы помочь вынести Петрова.
Я тихо спросила:
– Прости, я как-то… Ты нормально спал? Выспался?
– Да.
– Если тебе неприятно, я пойму, ты только скажи… Но я… очень хочу, чтобы ты и сегодня пришел ночевать… Пока отец вот так лежит, мне страшно… быть одной.
– Я приду, – просто ответил он.
– Все воркуете? – Клаус наелся и повеселел. – А парню работать не пора?
– Товарищ советник, – возмутилась я, – вы сами вчера на весь день отрывали Кира от исследований.
Но Кир, как настоящий ученый согласился, что работать ему пора. И ушел, как только они с секретчиком вынесли тело Петрова из кейеста. Клаус велел рассказывать, и я рассказала. Про Чи, которые и без нашей подсказки обдумывают вопрос с интернатом, про Комаровски, с которым, вроде бы, все в порядке, ну, и про свой страх не проснуться – тоже.
– А ты у нас, стал быть, бесстрашная… – задумчиво протянул Клаус.
– Во всяком случае, раньше спать не боялась.
– Ага… Ладно, это мы тоже обмозгуем. А сейчас давай-ка подобьем бабки по вчерашнему разговору. Проскурина минусуем, остаются Куратор и Тезка. Куратор был доволен, но…
