Софья уходила подавленной, а я… Я в глубине души радовалась, что это дело – даже если будет возбуждено – в наш отдел не попадет. Как показало время, я ошиблась.
Заявление к нам поступило от капитана Грибальди из отдела внешних связей, и написала его Анабель. Правда, случилось это спустя два месяца после моего разговора с Софьей. Герасименко без размышлений отдал его мне…
Анабель действительно не была полной идиоткой. Всего лишь процентов на восемьдесят. Деньги от Сэсиль похитители получили, Павла вернули через неделю, но за эту неделю приоритеты Анабель поменялись. Она захотела Олега. Чему, конечно, в немалой степени поспособствовал сам Олег, всячески утешая несчастную новобрачную и ненавязчиво демонстрируя свои положительные качества взрослого опытного мужчины. До чего он дошел в своих утешениях, я не интересовалась.
Но когда вернулся Павел, Анабель потребовала развод. Сэсиль была в бешенстве, Павел разводиться не хотел, Олег его поддерживал. Эта катавасия продолжалась почти полтора месяца, после чего братья тихо и незаметно покинули резиденцию Кампа. И вот тогда, не стерпев такого унижения, Анабель и написала заявление о похищении своего мужа Павла… его братом Олегом.
Бывают дни, когда работа совсем не приносит удовлетворения… Первым из них стал тот, когда я повторно встретилась с Софьей, допрашивая ее, как свидетеля. А потом Анабель пообщалась с моим «любимчиком» – свободным журналистом Фредом Айзеком. И дело Батрышкина сразу перешло в статус громких.
– Все это лирика, – впервые перебил меня Клаус. – Ближе к телу, безопасница.
Ближе, так ближе. Я заподозрила Батрышкина после первой же встречи. Не знаю, почему. И стала копать. Накопала. Такое…
Никакого брата Олега в природе не существовало. Никакого похищения по факту не было. Паоло обещал наконец-то заполучившей его Анабель сказочную ночь, для чего предложил ей сначала угоститься сенсетиком. Молодая жена приняла препарат и отключилась, а Павел быстро превратился в Олега и превосходно сыграл его роль.
– Погоди, ты же говорила, что Олег и Павел… Или Софья тебя обманула?
– Не-ет, слушай дальше. Дело в том, что отец Павла в свое время сделал дубликат записи о рождении ребенка.
– Зачем?
Хороший вопрос. Но, к сожалению, предполагает весьма развернутый ответ. А мне ох как не хотелось опять погружаться в эту историю…
Паша Батрышкин потерял мать, когда ему было два с половиной года. Она погибла от внезапной остановки сердца во сне, не дожив до своего сорок пятого дня рождения три месяца. Ребенка забрала к себе безутешная бабушка, разругавшись при этом с отцом мальчика. Да и то сказать – ну какой уход смог бы обеспечить маленькому сыну двадцатилетний студент?
– Погоди, так на момент рождения парня папаше было меньше восемнадцати? А мамаше – сорок два? Под статью о педофилии не попадает, но вот совращение малолетних… – опять перебил меня Клаус.
Тут уж я уставилась на него во все глаза – оказывается, в секретной службе даже знают о Ювенальном кодексе! Хотя, Клаус ведь не полноценный секретчик, ему просто не оставили выбора…
– Дело решили полюбовно, зарегистрировав брак, который, правда, был расторгнут спустя два года. Мальчика воспитывала бабушка, но отец периодически появлялся, хотя и находился с ней в постоянном конфликте. И вот однажды, когда та в очередной раз пригрозила лишением родительских прав, он и отправился в Регистрационную службу. Дубликат ему сделали без проблем – он же являлся единственным живым родителем ребенка, хотя бабушка была официальным опекуном.
– Ну, сделал он дубликат, и дальше?
– Дальше все очень просто. Паша подтверждал совершеннолетие дважды – по основной записи и по дубликату.
– И по дубликату он стал Олегом? А как же ваши пресловутые сканы?
– Он рассказал, как обойти защиту сканера. Представляешь, мы попробовали, это реально работает! Сейчас благодаря Батрышкину идет модернизация всей системы сканирования граждан…
– Теперь я не удивляюсь, что тебя заказали. Видно, знает Паша что-то еще…
– Тогда логичнее было бы убрать самого Пашу, не находишь?
– В вашем лучшем изоляторе, где все автоматизировано, и бывают только боты? Вы же там его держите, верно?
– Верно. Но откуда ты…?
– Ну, кое-что о конкурирующей организации знаю даже я.
Ну, собственно, из места содержания Батрышкина никто и не делал секрета… А Клаус задумчиво продолжал:
– Скорее всего, никому другому, кроме тебя, он ничего и не сказал бы. То есть теперь – и не скажет. Ты продолжай, продолжай, мне интересно, кто же тогда играл Олега – любовника Софьи?
Я вздохнула.
– Отец Павла – Леонид Карвадис.
– Логично, – согласился Клаус. – И внешнее сходство, и разница в возрасте волне допустимая. А что ж ты не взяла и этого Карвадиса заодно?
– А предъявить нечего, – сердито ответила я. – В момент похищения – то есть во время свадьбы сына – он находился на Земле. Хотя я уверена, что спланировал все он!
– Ты уверена – и никаких доказательств?
– Никаких. Сын отрицает причастность отца к «похищению», а предъявить ему знакомство Павла и Анабель я не могу, меня же на смех поднимут!
– Ну, хорошо. А деньги? Куда ушел выкуп, ты отследила?
– Только до Первого Стайпрейского банка. Ведь прошло больше двух месяцев! И говорю сразу – Батрышкин молчит, а Карвадис Землю не покидал.
– Да он мог их и на Земле получить.
– Не получал, все его счета проверяли.
– А может, у него тоже есть вторая личность?
– Я как раз начала шерстить все схожие сканы мужчин его возраста, когда меня отстранили.
– Ага. Этот факт надо отметить. Ладно, раз с деньгами ничего, что сказал Батрышкин на предмет своего похищения? Ведь брак с Анабель давал хорошие шансы на карьеру в корпорации ее матери, да и вообще… Эта Анабель такая страшная? Перестарок? Тупа на все сто процентов, а не на восемьдесят? Или он против долгосрочных инвестиций, срубил бабосов – и хватит?
– Если я верно его поняла, именно последний вариант. Хотя это странно. Ты прав, гораздо выгоднее, заполучив наследницу Кампа, делать карьеру в корпорации. Или, по крайней мере, соблюдать условия брачного контракта и развестись через пять лет, но – поделив имущество пополам…
– Это у парня еще впереди, – усмехнулся Клаус. – Если развода пока не было, думаю, мама Кампа решила уладить дело полюбовно.
– Как?! – возмутилась я. – Оставить опозорившему ее человеку половину состояния?!
– А он ее точно опозорил? Не разорил, а именно опозорил?
Я задумалась. Действительно, что важнее для Сэсиль – деньги или незапятнанное имя? Или и то, и другое?
