него магией Разума, но Велдон не спрашивал, так ли это.
Он ходил, ел, встречался с советниками, много общался с дворцовыми распределителями, которые вовсю готовились к параду, а по вечерам приходил в библиотеку, садился на пол возле портального зеркала, брал на руки Хель и долго вглядывался в мутную поверхность — до тех пор, пока не засыпал прямо там, на полу. Просыпался обычно уже утром и в кресле, не помня, как добрался до него. То ли действительно сам встал, а потом забыл, то ли Эмирин перенесла.
Иногда он прижимал ладони к поверхности зеркала, прислонялся лбом, и сидел так, изо всех сил желая, чтобы Шайна всё-таки вернулась. Наверное, если бы у него был её медальон, он уже переместился бы в академию, поговорил с ней ещё раз, попытался объяснить, нашёл какие-то слова… другие… Но медальона не было, и даже если бы был — толку? Никто не в силах исправить собственное прошлое.
Вечером в четверг Велдон перестал ждать. В конечном итоге он оказался прав — Шайне был нужен Норд, хранитель библиотеки, его она любила, а император Велдон ей ни к чему.
Всё правильно, она молодец. Но как же сильно от этой мысли хотелось умереть… по-настоящему…
.
…Триш, окружённая ослепительно белым сиянием, сидела на краю стола, а Велдон — в кресле неподалёку. На ней было белое платье, какие всегда носила Эмирин, только ноги не были босыми — на них красовались изящные туфельки, которые император недавно видел на Шайне.
— Помнишь, как я превратилась в Эмирин? — спросила вдруг Триш, улыбнувшись, и Велдон слегка удивился.
— Что?..
— Забыл? — Она рассмеялась, сверкая тёплым взглядом. — Мы с тобой были в Арронтаре, я знала, что Эмирин отлучилась, а ты — нет. И превратилась в неё. Хотела, чтобы ты меня поцеловал. Помнишь?
Теперь он действительно вспомнил. О Дарида, как давно это было… И они с Триш — два идиота. Как Эмирин это терпела? Он постоянно пытался привлечь её внимание, а Риш — его; и оба совершали глупости, иногда — отвратительные. Вот как тот случай с превращением.
— Помню.
— Ты меня тогда узнал. Быстро, практически моментально. Я потом всю голову сломала, каким образом, амулет ведь не барахлил, ты не мог меня видеть — ты видел Эмирин. Так и не поняла.
— Не поняла? — переспросил Велдон поражённо. — Даже сейчас не знаешь?
— Догадываюсь. — Она лукаво улыбнулась. — Но хочу услышать это от тебя.
— Дело было во взгляде. Можно подделать всё, что угодно — фигуру, цвет волос, походку, — но взгляд не подделать никогда. У Эмирин был твой взгляд — неуверенный, ждущий, влюблённый. — Он вздохнул, вспомнив, как ругал тогда Триш. И как она плакала потом, сердитая и обиженная. — Прости.
— И ты меня.
Они помолчали несколько секунд, а потом она тихо произнесла:
— Будь осторожен. Ты сам сказал — взгляд не подделать. Тебя тоже могут узнать. И дай Дарида, чтобы только Шайна…
Сердце словно иглой кольнуло.
— Ей лучше забыть обо мне.
— О. — Триш качнула головой. — Боюсь разочаровать тебя, мой император, но Шани сама будет выбирать, что ей лучше, а что хуже.
Ответить Велдон не успел — Триш улыбнулась и исчезла, словно и не было её. А потом растворилось и всё остальное, медленно расплывшись, как изображение на поверхности воды.
Шайна Тарс
В пятницу утром я проснулась от какого-то странного ощущения надвигающейся беды. Что-то тревожное повисло в воздухе, как туча перед грозой, и оставалось только ждать — будет ливень или мимо пройдёт?
— Что с тобой, Шани? — поинтересовалась Дин, когда мы шли в столовую на завтрак. — Ты словно ждёшь чего-то плохого. Так волнуешься из-за норматива по физподготовке?
— Нет, — я мотнула головой. — Просто… задумалась.
Я на самом деле задумалась — о том, почему чувствую беспокойство. Это было гадкое, липкое и неприятное ощущение, которое хотелось поскорее сбросить с себя, но не получалось. В чём же дело?
За завтраком меня пытались тормошить все, кроме Дамира и Дин. Друзья были деликатны всю неделю, старались лишний раз не дёргать, понимая, что после объяснения с Нордом я нахожусь в подавленном состоянии, но Коулу и Даните чужда деликатность, а Эван не считал нужным одёргивать принцессу. Эльф к пятнице и вовсе осмелел — я же не гнала его из-за стола, а моё равнодушие он давно перестал воспринимать как преграду — и всё утро старательно намекал мне на то, что нам необходимо встретиться и поговорить о чём-то важном. Я делала вид, что намёков не понимаю, но после того, как закончила завтракать, Коул нагнал меня в коридоре по пути в общежитие, схватил за руку, наклонился и шепнул на ухо:
— Коготь нашёл моего отца.
От неожиданности я остановилась, едва не споткнувшись, но помешала ладонь эльфа, которой он сжимал мои пальцы.
Признаться, за прошедшую неделю я умудрилась совершенно забыть о проблемах однокурсника. И о своих подозрениях по поводу Паука.
— Он назвал имя, — продолжал Коул тихо, видя, что я жду и смотрю на него. — Эссор Ригард.
Мне это имя ни о чём не говорило, поэтому я молчала.
— Шани! — Голос эльфа наполнился волнением и недовольством. Видимо, Коул ожидал расспросов, а я молчала. — Это настоящее имя Паука!
Я моргнула, удивившись не столько открывшемуся факту, сколько тому, что я умудрилась попасть пальцем в небо со своей догадкой. Интересно, а Норд знал? В тот момент, когда я рассказывала ему о своих мыслях — знал?
— И что ты собираешься делать?
— Пойду к нему сегодня вечером. Хочу поговорить. Пойдёшь со мной?
Я скрипнула зубами. Интересно, он правда такой идиот, или передо мной красуется?
— Коул, ты соображаешь? — Я выдернула ладонь из его пальцев и помахала ею перед его носом. — Эй, там! Включите этому эльфу мозг!
Коул вздрогнул, как будто я сказала что-то удивительное.
— Шани…
— Твой отец — гипотетический, но всё же — скрывается неизвестно от кого десять лет, — прошипела я негромко. — Десять лет он не давал о себе знать даже тебе. Почему, что с ним случилось, из-за чего он поменял не только имя, но и расу, мы не знаем. А ты собираешься просто заявиться к нему в гости и спросить об этом? Ты в своём уме? — Коул открыл