Мне на допросах приходилось проще остальных. В основном, потому что я была благородной леди с весьма однозначной репутацией и многого от меня не ждали.
Если мне задавали вопрос, который мы обсуждали с кронпринцем и Аароном, я отвечала. Если же темы вопроса мы не касались, или она считалась запретной, как, например, информация о том куда же подевался граф Йегохан, я грустно вздыхала, хлопала глазами и пожимала плечами.
Статус нежной и болезненной девушки, который мне так старательно создавала Изабелла, очень помогал. Я даже подумывала отправить ей какой-нибудь подарок в благодарность, но быстро отказалась от идеи. Еще напугаю…
Торжество справедливости оказалось скучным и утомительным, состоящим из множества бумажек и долгих разговоров. Но оно все же свершилось.
ГЛАВА 32
Отъезд королевы в монастырь и отбытие второго принца в гарнизон на границу королевства я пропустила. У меня были дела поважнее. Я до рези в глазах высматривала на дороге одну определенную карету.
Сначала топталась у самых пропускных ворот, но сильно там мешалась, поэтому вынуждена была немного отойти.
Аарон смотрел на мое нетерпеливое топтание на месте с недоумением.
— Вы виделись не так давно.
— Если я успела соскучиться, значит давно.
Зима окончательно вступила в свои права несколько дней назад. Утром, когда было оглашено решение по делу королевы и объявлено наказание, столицу замело. Снег лежал везде, дворники не справлялись. Кареты вязли в сугробах.
Многие ругались на злую погоду, но мне в этом виделся добрый знак…
Хотя сейчас, ощущая как под полушубок пробирается морозец, готова была ругать зиму вместе со всеми. Не помогали даже шерстяные чулки, многослойные подъюбники и зимнее платье из плотной темно-синей ткани с морозным узором по подолу. Вышитые серебряной нитью снежинки сияли в солнечных лучах.
Я была утеплена до предела, но все равно мерзла. И Аарон, стоявший рядом со мной в шерстяном пальто, с расслабленным видом, выглядел дико.
Он не мерз, а я мерзла. Это было несправедливо.
Дыхание паром вырывалось изо рта.
Я с запозданием заметила, что уши Аарона покраснели на морозе. Это немного примирило меня с реальностью.
— Вернись в карету. — предложил он, когда я в очередной раз подышала на озябшие руки. Тонкие перчатки никак не спасали от мороза.
Карета стояла недалеко от нас, на площади, где часто останавливались заезжавшие в город кареты и телеги. Совсем рядом был недорогой постоялый двор и трактир с приличной и дешевой едой… если разговорам проходивших мимо мужчин можно было верить.
Площадь располагалась таким образом, что заезжавшие в город кареты можно было увидеть только если бы они решили остановиться на самой площади, или поехали по западной дороге — крайней из трех дорог, что вели в столицу от ворот.
— Я не пропущу их прибытие! — решительно ответила я, продолжая дышать на руки.
Мороз мог бы быть и не таким беспощадным, конечно. От искрящейся белизны уже болели глаза. Я хотела поскорее вернуться домой, сесть с чашкой горячего чая у окна и наслаждаться безопасной красотой тенистой улицы. Но кареты маркизы Азари все еще не было видно.
А я рисковала в скором времени проиграть холоду и позорно спрятаться в карете, на радость Аарону.
Народу вокруг было много. Не только приезжих, но и городские жители присутствовали. Торговка с лотком на колесах предлагала усталым путникам горячие пирожки и чай, зазывалы стараясь перекричать друг друга, приглашали всех желающих снять комнату на их постоялом дворе или отобедать в их трактире.
Рестораны и кофейни в этой части города не приживались.
Все эти люди проживали свой обычный день. Будто бы ровно в это время, на другом конце города из таких же ворот сейчас не должна была выезжать лишенная всего и низвергнутая королева.
По официальной версии, которую должны были донести до народа, королева устала от дворцовой суеты и пожелала уединиться в одном из монастырей к югу от столицы.
Второй принц же, напротив, желая снискать славу и зарекомендовать себя как бравого война, отправился на границу.
Я не сомневалась, люди будут сплетничать, едва ли они поверят официальной версии, но вряд ли хоть кто-то из них хотя бы приблизится в своих размышлениях к правде.
Я попробовала спрятать руки в рукавах полушубка, но это была заведомо провальная затея.
Аарон, наблюдавший за моими попытками немного согреться, со смирением мудреца, познавшего тщетность бытия, вздохнул.
— Дай сюда. — он перехватил мои руки, и я не сразу поверила своим ощущениям. Ладони его были возмутительно теплыми.
— Как так-то? — с обидой спросила я. Ведь это меня заботливая Клара одела так, будто я собиралась в Снежную пустошь. Но тепло было Аарону. — Что за несправедливость?
— В детстве меня заговаривали от холода. — с едва заметной улыбкой признался он. — Старшие настояли. Я был единственным наследником мужского пола. Меня надлежало беречь.
ладони отогревались, а вместе с этим и внутри становилось теплее. Я смотрела на наши сцепленные руки и думала сразу обо всем.
Аарон не рассказал, что делал и как себя чувствовал в ночь, когда я не вернулась домой. Но и ругать меня за это не стал, хотя было видно, ему много хотелось бы мне сказать. Кронпринц сдержал обещание и принял весь гнев на себя.
— Тебя не злит, что королева так легко отделалась?
Аарон прекратил перебирать мои пальцы.
— Легко? Она лишилась всего, чем дорожила. Есть ли наказание страшнее?
— Ну… смерть? — не очень уверенно предположила я. Казалось, вопрос Аарона как бы подразумевал безоговорочное «Нет».
Он рассмеялся. Беззлобно, но я все равно смутилась. Словно глупость какую-то сказала. Но ведь это не глупость.
— Я хорошо знаю тетю, Роза. Уверен, она предпочла бы смерть бессмысленному прозябанию в монастыре. — заметив, что я нахмурилась, Аарон спросил. — Ты не согласна с этим?
— Разумеется! Да, сейчас королева не в самом выгодном положении, но пока жива, она способна это изменить. Хотя бы попытаться. В чем был смысл всего, что уже было сделано, если она так легко сдается? Не лучше ли бороться до конца?
Еще в той, обычной жизни, мысли о смерти посещали меня. Когда наступало лето и нужно было ехать к бабушке. Или когда я получила недостаточно высокий балл на экзаменах и расстроила родителей. Все это казалось невыносимым. Я не видела смысла в своем существовании и желала все прекратить.
Но что-то меня останавливало. Маячившая на горизонте возможность, которую я наверняка упустила бы, сдавшись так рано.
И это окупилось. Сначала я получила свободу, поступив в университет. А после, оказалась в незнакомом и невероятном мире, словно сошедшем с книжных страниц. Совершенно одна, не понимающая, что происходит, напуганная, на грани смерти — настоящей, а не той, что рисовало мое воображение в особенно тяжелые периоды, я наконец ощутила себя по-настоящему живой.
Начала бороться за жизнь, вместо того, чтобы плыть по течению, нашла людей, ставших мне родными, готовых принять меня, а главное — любить просто так. Без условий.
Я наконец стала не вечным разочарованием родителей, а собой.
И все лишь потому, что когда-то не сдалась.
Поэтому я не понимала какие причины могли бы заставить королеву предпочесть ссылке казнь.
— Мы не помешаем? — раздалось совсем рядом, ехидное.
От неожиданности я едва сдержала постыдный порыв вырваться и спрятать руки за спину. Увлеченная своими мыслями, я пропустила момент, когда в город въехала карета маркизы.
Фелиция не стала задавать ненужные вопросы. Она обняла меня, уткнувшись носов в мех воротника и что-то невнятно забормотала. Аарон отпустил меня и предусмотрительно отошел на несколько шагов. На его шее тут же повисла Грейс.
Райли с серьезным видом стоял рядом. Он изо всех сил старался быть невозмутимым, но даже не чуткий Аарон заметил, что ему тоже хочется немного внимания.
