вас! Он это знает и найдет!
Женщина резко вытащила меч, острие опасно блеснуло, время словно замедлилось, мозг отчаянно думал, как справиться с двумя опытными рыцарями-убийцами.
— Готовься к смерти. К настоящей, — каждое ее слово прозвучало, как удар. В темных глазах алхимика разгорелся огонь, испепеляющий остатки моей храбрости.
Они атаковали почти одновременно. Мадлен упала на землю и поползла. Джованна ударила мечом по моему клинку и руки мои задрожали, удар был столько сильный, что я еле удержалась на ногах. Джованна расхохоталась совершенно безумно. Шейла схлестнулась, держалась она более уверенно, чем я. Сталь звенела, стоял хохот, даже сверчки и ночные птицы затихли, выжитая исхода.
— У них нет более надо мной власти! Их правление прошло-о! — нараспев кричала Джованна и наносила удар за ударом. Мне ее не одолеть!
Ее хладнокровие было высечено как на лике статуи, что придавало ей вид еще большей жестокости. Джованна снова ударила, но так, чтобы клинок вылетел из моих рук, а удар кулаком повалил меня на сырую от росы землю. Сестра подползла ближе — напуганная, распластавшаяся на земле, Мадлен смотрела на алхимика с глухим отчаянием.
Джованна двигалась неестественно плавно, угрожающе, как дикая кошка, готовящаяся к смертельному прыжку.
— Вампирские отродья… — зашипела она, поднимая свой меч прямо над моей головой.
Я бы хотела зажмуриться, но не могла себе такое позволить. Я смотрела в эти безумные черные глаза, пытаясь найти там хоть что-то похожее на жалость или сочувствие. И тут ее тонкие губы скривились и вместо того, чтобы обрушить на меня свою кару она развернулась и отразила чей-то удар. И это была не Шейла, та все еще отчаянно боролась со вторым рыцарем. Оглушительный звон металла, и я услышала знакомый голос:
— Это нечестный поединок, палач, — озорная улыбка тронула уголки чувственного рта Джастина, — Выбери противника по силам.
И они схлестнулись в битве. И битва эта была отчаянная, полная ненависти, никто из них не дорожил своей жизнью, от того становилось все страшнее и страшнее. Я подскочила на ноги и стала искать глазами сестру, та уползла чуть дальше от страшной битвы.
Джастин сделал резкий выпад в живот Джованне. Вцепившись в меч двумя руками, она блокировала удар, пошатнувшись назад. Не давая перевести дух, Джастин с разворота занес меч. Почувствовав свист ветра, я вовремя нагнулась, и оружие вампира пронеслось прямо у меня над головой, задев лишь выбившиеся из кос волосы. Джованна хоть и была человеком, но сила ее была почти вампирской. Она отражала удары резко, не давая себя зацепить оружием. Джастин бился красиво и страшно одновременно, — вены на руках и лбу вздулись, удары меча быстрые, тяжелые, смертельные. Я бросилась к сестре. Она не была ранена, лишь испугана до чертиков, тогда я стала искать глазами Шейлу, но в этот момент Джованна сделала выпад и зазубренный наконечник ее острого меча испил кровь вспоров кожу на бедре, замешкавшегося лишь на мгновение, Джастина. Вампир захохотал. Мадлен всхлипнула.
— И это нас называют чудовищами! Видели бы ваши подданные вас! Алхимиков! Желающих вечно жить, превращающих себя в безумцев, в глазах которых не осталось ни капли жизни!
Джованна тяжело дышала, Джастин изматывал ее, будто нарочно продлевал схватку, выплескивая накопившуюся ярость. Я снова начала искать Шейлу, та стояла на коленях, придерживая руку под локоть, кажется, она была ранена… Сердце мое пропустило удар. Я с ужасом отыскала глазами гвардейца, тот лежал совсем рядом с ней, а его голова откатилась в поле, оставляя чернеющие следы на траве. Отрубленные руки, головы, лужи крови… Больше я не пугалась от их вида так сильно, неужели я начинаю привыкать, а сердце мое черстветь?
— Чего ты тянешь, вампир? — задыхаясь прорычала женщина, ее короткая грязная челка прилипла к вспотевшему лбу, она выглядела уставшей, безумной и жалкой. Когда-то эта женщина тащила меня в клетке через весь город и упивалась моим позором, а сейчас я испытываю легкую эйфорию, — она, наконец, поплатится за свои злодеяния и больше никогда не сможет причинять боль.
— Убей же меня!
— Жаждешь этого, верно? — усмехнулся Джастин и с легкостью отразил нервный выпад алхимика, — Слишком труслива, чтобы лишить себя жизни самостоятельно?
Позади вампира раздались шаги и показался темный силуэт, я почти предупреждающе закричала, но приглядевшись узнала его. Анзель. Он великолепен в черных брюках и тунике, с плащом на плечах. Когда он зашагал вперед, плащ распахнулся, открыв его меч в ножнах, вплотную прижатый к боку. Его смертоносное острие отвернуто в сторону от руки, а зазубренные окровавленные лезвия плашмя прислонилось к бедру. Растрепанные ветром волосы откинуты назад, подчеркивая линии напряженных скул. Его всклокоченные темные волосы обрамляли лицо с написанным на нем неподдельной яростью и презрением.
— Заканчивай, Джас, — приказал Анзель властно. Я никогда не слышала подобной властности от него прежде.
— Каждый из вас поплатится за их боль, — прошипел Джастин сквозь зубы и совершенно нечеловечески быстрым движением вонзил меч Джованне прямо в сердце и так же быстро вытащил. Алхимик улыбалась, оголяя кровавые зубы. Мадлен рядом со мной затрясло. Я крепко прижала ее к себе, наблюдая за вампирами и умирающей женщиной. Та упала на колени, затем завалилась на бок и застыла в неестественной для живого человека позе.
Джастин убрал меч в ножны и посмотрел прямо на сестру:
— Не думал, что вы будете живы, когда мы доберемся сюда.
Он обращался к нам, но смотрел только на Мадлен, в его глазах появилась та самая жизнь, которую я еще не видела, я вдруг отчетливо поняла, что связь между этими двумя была очень крепкой, хотя Мадлен и старалась скрыть ее, чтобы никто в Белом Замке не смог раскусить их большой секрет. Мне было страшно смотреть на этого вампира. Разъяренный, с окровавленным мечом, большой, сильный. Но Мадлен так не считала, она вывернулась из моих объятий и бросила к нему на шею. Тот подхватил девушку, словно пушинку и прижал к себе, ее ноги оторвались от земли и ими она обхватила его за талию. Его руки крепко прижимали ее к себе, а губы что-то шептали еле слышно, мне совсем не разобрать.
— Я думал ты погибла, — раздался хриплый голос Анзеля. В его голосе зазвучало беспокойство, но, наверное, мне так показалось из-за того, что я недавно умерла и воскресла. Или из-за угасающего адреналина. Неужели он мог беспокоиться сейчас?
Мы были с ним так близко и так отчаянно далеко.
— Синеглазка, — прозвище, которое он мне дал больно резануло мое израненное сердце, — Прости меня.
Он сделал несколько скромных шагов в мою сторону. Высокий, широкоплечий, опасный.
