На его смуглом лице были капли запекшейся крови, любого другого бы эти двое напугали до коликов в животе. Я чувствовала лишь его отчаяние, его боль. Такую сильную, почти осязаемую. Я тоже чувствовала боль. Я должна была умереть, лишь благодаря бабушкиной жертве мы с сестрой живы, никто из них не смог нас защитить, хотя клялись в обратном. Это признание повисло между нами. Вампир остановился между нами на расстоянии вытянутой руки.
— Ты был с Марианной, а он убил меня, — я не узнала свой сорвавшийся голос, — Ты обещал, но был с ней!
Губы вампира напряженно сжались.
Что это? Ревность? Боль от смерти в одиночестве? Отчаяние от того, что все это уже нельзя изменить? Анзель мгновенно сделал шаг ко мне, прижал меня к себе, его ладони, крепкие, широкие, блуждали по моей спине, лицом уткнулся в мои грязные волосы и отчаянно задышал, будто пытаясь себе доказать, что это не мой призрак, а я — во плоти. Анзель провел губами по моим — раз, другой. Касание было таким мягким и нежным, затем прижал свой лоб к моему, его дыхание плясало на моих губах. По мне волной прокатилась знакомая дрожь от ощущения его кожи на моей. Он зарылся пальцами в мои спутанные свалявшиеся волосы.
Я всхлипнула и поняла, что неконтролируемые слезы текут на щекам, подбородку, заливают рубаху, застилают взгляд. Обида выплеснулась наружу, смогу ли я теперь доверять ему? Ведь я доверила ему свою жизнь и все же потеряла ее, у меня больше не будет второго шанса. Но разве я могу отказать от него?
— Мать честная! Вот так страсти! — зацокала языков Шейла, наконец, поднявшись на ноги и подойдя к нам ближе, — Никогда бы не подумала, что буду до одури рада вампирам!
Он отстранился. Резко и поспешно, взглянул на Шейлу и улыбнулся.
— Да, помню тебя, добрый молодец, — она махнула рукой в сторону Джастина, который все еще прижимал к себе мою сестру, — Тебя тоже помню, рыскали по городу, про девочек спрашивали.
— А ты не промах, смотрю, — голос Анзеля был грубым, но прикосновения — мягкими, — он поднес ладонь к моей щеке, слегка погладил, — Тайну не выдала.
— Я умру за них, — прищурив взгляд ответила Шейла и мрачно огляделась, — Мда-а, дочь моя не должна это видеть…
— Как они узнали, что мы в бегах? Мы же для них мертвы! — проголосила Мадлен, слегка отстраняясь от Джастина при этом густо краснея.
— Джованна сказала, что их ритуал не удался, — я с омерзением покосилась на тело алхимика, — Думаю после этого они решили проверить тела…
— И не нашли их, — закончил за меня Джастин.
— Мамочка! — закричала вдали Лидия.
— Постой! Не ходи сюда!
Шейла бросилась в кусты к дочери.
Третий вампир подошел ближе, продолжая контролировать тьму за пределами нашего круга.
— Вы не так просты, сестры Валлета, — улыбнулся Джастин.
— Как бы я хотела решить наши проблемы без участия вампиров, но, видимо, это проклятие женщин нашей семья, — бабушка Антониа вышла из тени, тяжело прихрамывая. Она остановилась рядом со мной, гордо подняв подбородок, с легким прищуром и недоверием оглядела трех вампиров. Большие глаза женщины характерно сужались к уголкам, как воплощение идеального баланса ума и вдумчивости. — Меня зовут Антониа Валлета. Сколько вас?
Вампиры вежливо поклонились, приветствуя, пожилую суровую женщину.
— Ваш план во истину гениален, — сказал Джастин, — Я даже не слышал о подобном колдовстве. Я граф Джастин Крейтон, рядом со мной суровый и неповторимый Анзель Гортер
— Ха! — хмыкнула Антониа и затараторила: — Мы не во дворце, можешь расслабиться, но льстец из тебя что надо, однако.
Бабушка вопросительно выгнула бровь.
— Лишь трое, — ей ответил Анзель, — Алхимики закрыли границы, саммит отменен, официальной причины нет, к границам стягиваются войска, они спустили всех собак в поисках девушек.
— Чудесно, — процедила сквозь зубы Антониа.
— Они не остановятся, даже не смотря на то, что мы разрушили их обитель в зиккурате, — голос Джастина быль словно сталь, сейчас я была рада, что он на нашей стороне.
— Потому что он может создать ее слова, — пожала плечами бабушка, — Галемир жаждет вечной жизни, жаждал тогда, жаждет и сейчас.
— Но зачем ему именно мы? — спросила Мадлен, нахмурив брови, — Я хочу сказать, что у него в замке невероятное множество алхимиков. Почему именно мы?
— Все дело в нашей крови, — бабушка тяжело выдохнула, — Думаешь просто создать амулет, что спас тебя, Мадлен? А если два? Но все же сделала это, пожертвовала всем, чем могла, чтобы у вас всегда был второй шанс. Как в воду глядела…
— Чем же ты пожертвовала, ба? — осторожно спросила я, глядя ей прямо в глаза.
Бабушка задумчиво наклонила голову, рассматривая Анзеля, то, как близко он стоял ко мне, как наши пальцы соприкасались, хотя мы не держались за руку.
— Кровь нашего рода слишком сильно смешалась с кровью вампиров, это сделало бессмертной меня, вашу мать… Наполовину человек, наполовину вампир, не просто капля чужеродной крови, а полноценная часть. Вампиров так и тянет к нам, кто знает, может это проклятие? А может банальная девичья красота… Но ваш отец был вампиром. И вы самые сильные ворожилы в нашем роде. Вам не нужно пить кровь, чтобы быть бессмертными, вы — другие, почти идеальные. Вид, который получился по воле божьей, а не чьей-то прихотью.
Мы молчали, каждый из нас. Я пыталась переварить то, что она сказала, Джастин же с Анзелем напряженно переглядывались. Антониа подошла к экипажу и вытащила оттуда какие-то свои вещи.
— Что, раскисли? Рано! — бросила она через плечо.
— Нам нужно затеряться в лесу, Анзель, сейчас же, здесь слишком открытое место, а их ищут все гвардейцы города, — нарушил молчание Джастин.
— Но куда мы пойдем? — тревожно спросила я, — Границы закрыты, а мы… Другие, не похожие ни на кого, не вампиры, не алхимики…
— Я уже говорил тебе, Синегразка, — анзель крепко взял меня за плечи и развернул к себе, — Наша страна совершенно не похожа на вашу, наши правители никогда не будут убивать ради своих целей.
— Откуда тебе знать? — спросила я, вырываясь из его объятий.
— Доверься мне, Вивьен…
— Доверься? Серьезно? — я нервно расхохоталась, — Я уже это сделала и поплатилась жизнью.
Слова мои прозвучали словно удары хлыста, открывшие еще не затянувшиеся свежие раны. Губы Анзеля напряженно сжались.
— Знаю.
— А я говорил тебе, что план дерьмо, — едко сказал Джастин.
— Заткнись! — злобно бросил Анзель Джастину, тот оскалился в ответ, обнажив острые клыки. Они были похожи на двух шкодливых детей.
— Я не могу просить об этом снова, — Анзель снова посмотрел на меня, — Но все же
