которым Макс все эти годы наблюдал за сыном — того стоило.
— Любой родитель будет в отчаяние, если…
— Ты так и не поняла? — перебила меня мачеха, покачав головой. — Плевать ему на сына. Он переживает лишь за продолжение своей родовой магии. Её потеря для него хуже смерти. А для меня — достойная расплата.
— Ничего не забыла? — я поморщилась от очередной обжигающей волны продолжающего набирать силу дара. — У него ещё дочь есть, которую он просто выдаст замуж…
— Силеста покончит с собой, не сумев выбрать между долгом и чувствами, — заявила Алекса, как само собой разумеющееся.
— Ты точно сошла с ума, — выдохнула я, осознав, что у неё всё продумано. — Ни я, ни Нарден, ни Силеста не виноваты. Это был твой выбор — быть с Максом, и… — очередной всплеск силы заставил меня оборваться на полуслове.
— Хватит разговоров, — женщина начала обходить помещение, проверяя артефакты. — Даже немного символично, что ты умрёшь так же, как и твой отец. Вот Феликс был бы мне благодарен, узнай, кто лишил его дочери. С твоей смертью он словно выдохнул. Оборвалось то, что заставляло его существовать. Официально — Феликс переусердствовал с усилителями и сгорел, не совладав с вышедшей из-под его контроля стихией, но я знаю, что он специально всё это сделал. Сам того не ведая подкинул мне идею избавиться от тебя окончательно. Поблагодари его, если встретишь за гранью.
Слушая её рваные фразы, я окончательно поняла, что никто за мной не придёт.
Дедушка за пределами империи ждёт меня. Скорее всего уже начал беспокоиться. Возможно, даже отправил Натана на разведку. Вот только что брат сможет узнать? Что я вышла с Алексой из дома и зачем-то оставила её одну в каком-то ресторане. На разбор ситуации нужно время. А его у меня осталось ничтожно мало.
Хамелеоны из братства тоже не помогут. Я дала им чёткие указания, что и как делать — дома Алексы в плане не было. Есть надежда, что хамелеоны могли подстраховаться и «вести» меня от самого Лонс-Крика. Они бы сразу заметили, что из дома вышли подменыши, а не я с Алексой… но тогда они давно бы уже были здесь. Вмешались бы…
В правой руке снова появилась едва заметная пульсация.
Нарден.
Прости меня.
Прости, что тебе придётся ещё раз пройти через всё это. Прости, что не оставляю нам и шанса. Прости, что слишком мало времени у нас было, и я не смогла тебя по-настоящему полюбить. Ты дорог мне, очень! С первого взгляда я поняла, что ты особенный. Со второго прониклась сочувствием и симпатией. После того единственного поцелуя, поняла, что начинаю влюбляться.
Прости, что не могу сказать тебе это всё лично, отчаянно крича в мыслях, надеясь, что метка сработает и ты всё поймёшь.
— Время вышло, — видя, что я начинаю задыхаться от бурлящей во мне силы, Алекса достала артефакт переноса.
— Ты права, — хрипло выдохнула, смотря исключительно на зажатый в руках матери артефакт. — Твоё тоже.
Я понимала, что делаю. Знала, что выжить не получится, но умирать, оказывается, гораздо легче, когда знаешь, что спасаешь этим несколько судеб. Пусть хоть Силеста с Хоупом будут счастливы, если последнему хватит ума противостоять планам Максимильяна.
А главное — папе ничего больше угрожать не будет. Никогда.
— Нет!!! — взревела Алекса, стоило мне прицельно выпустить пламя по её рукам.
Я же выдавила из себя улыбку. Не была уверена, что у меня получится.
Артефакту пришёл конец, как и надеждам женщины выбраться из этого подвала. Пламя за считанные секунды завладело помещением, продолжая набирать силу. Цепи, которыми я была прикована, стали обжигающе горячими, заставляя дёргаться в жалкой попытке освободиться.
Умом понимала, что бесполезно, но инстинкт самосохранения никто не отменял…
Крики Алексы быстро стихли, абсолютно ничего не задев в моей душе.
Ещё через мгновение я начала чувствовать обжигающий огонь. Стихия мне больше не подчинялась, насытившаяся артефактами, она порывалась сожрать всё, до чего была в состоянии дотянуться.
Дыхания не хватало из-за заполонившего всё пространство дыма, заставляя давиться кашлем.
Затухающее сознание отстранённо отметило грохот, раздавшийся откуда-то сверху — особняк рушился.
Уже почти перестав чувствовать что-либо, сквозь пелену боли и пламени, я, кажется услышала шум воды. Даже получилось сделать вздох чистого воздуха, или мне только так казалось…
Лязг упавших на каменный пол кандалов и тихий, но такой важный и родной голос, были последним, что я смогла запомнить, хоть и не сумела разобрать слов.
Темнота обволакивала со всех сторон, позволяя на время забыться и ни о чём не думать. И я бы даже могла решить, что умерла и ушла за грань, если бы не навязчивые посетители, то и дело вырывающие меня из объятий сна.
Первым был лекарь — его я запомнила очень смутно, как и то, что он говорил. А вот отвратительный вкус настоек, которые он безостановочно вливал в меня — ощутимо врезался в память. У меня даже суетящиеся вокруг кровати люди, то ли перевязывающие что-то на мне, то ли осматривающие, не вызвали такого сильного желания встать и уйти отсюда, как этот ужасный вкус.
Потом пришли каратели.
Помню тихий мамин голос, объясняющий им, что я ещё слишком слаба для длительных бесед. Помню лицо одного из дедовских заместителей, который что-то мне пытался объяснить. Вышло у него не очень, но он и сам это понял, когда я со стоном от него отвернулась. Кажется, тогда я поняла, что нахожусь в своих покоях в замке деда. Вот только о том, как я здесь оказалась, поразмыслить не успела. Заснула.
Следующим был Натан.
В отличии от своих предшественников, брат со мной разговаривать не пытался, тихо просматривая какие-то документы. И всё бы ничего, но вот именно шелест переворачиваемых страниц меня и разбудил. Слабость в теле помешала кинуть в Ната чем-нибудь, чтобы вёл себя гораздо тише. Даже обидно немного вышло — стоило мне потянуться за подушкой, как перед глазами всё поплыло, вновь заставляя меня провалиться в черноту. Но один плюс тут всё же был — я перестала слышать раздражающий шелест страниц.
Вот только до конца раствориться в приятном мареве мне мешали навязчивые образы. Сначала был замок на берегу океана — сознание тут же подкинуло его название. Лонс-Крик. По нему бродила маленькая девочка, что-то искала, но стоило ей приблизиться к любой из множества дверей, как та захлопывалась перед её носом. У меня сердце сжималось, глядя на эту картину. Наконец, в одну из комнат она всё же сумела попасть.
