что донеслось до ушей — ахи и охи, звук падающего тела.
Во мне пробудилась паника. Неужели Джейду плохо стало?
— Простите мою помощницу, — донесся мягкий голос слуги. — Она просто очень рада вас видеть, как и все мы! Позвольте помочь вам раздеться?
Я успокоилась и улыбнулась. С ним все хорошо…
— Посмотреть хочу! Дакота, пусти, я посмотреть хочу! — Летти пыталась подвинуть меня, тыкая кулачками в талию. В это же время раздался первый звонок.
— Нет времени, — я взяла её за руку. — Пошли скорее на сцену.
Недовольно бурча что-то о короле и том, что на него непременно нужно успеть посмотреть, иначе он уедет, девочка поплелась за мной. Я закрыла внешнюю дверь маленькой гримерки и прошла во вторую, связанную со сценой длинным узким коридором.
За опущенным занавесом стояли все остальные. Мелиса наворачивала круги, нервно теребя кончик длинный густой косы.
— У нас все получится, — сказала я, схватив директрису за руку, когда та проходила мимо.
— От этого зависит судьба театра! Моего театра, Дакота. Это ведь история моего рода! Точнее то, что от неё осталось, — сказала она. В широко раскрытых глазах стоял страх.
— Во всяком случае заверяю вас — на ремонт нам точно хватит. Гости оказались очень щедрыми, — подмигнув женщине, я вздрогнула. Прозвенел второй звонок. Все дружно переместились закулисы, только парни остались у ржавого старого механизма подъема занавеса. К слову, полотна только-только вернулись из прачечной. Сейчас они красивые, яркие и приятно пахнут. Совсем не то, что было до… Фу! И вспоминать противно. — Так вот… — Нагнувшись к Эалвейн, я прошептала: — В зале сидит король и королева.
— Ах! — блондинка схватилась за сердце. — Они правда приехали… Немыслимо!
Согласна. Однако это чистой воды правда. Сообщим всем остальным о присутствии правителя в зале, я попросила их не волноваться. «Забудьте о людях, что смотрят на вас. Абстрагируйтесь!». Конечно же, сказать легко, а сделать трудно, но я верю в успех нашего замысла.
Мы все замерли в ожидании третьего, последнего звонка. Казалось, что воздух переполнен витающим в нем напряжением. Я даже забывала дышать, делая это через раз. Ганс и Гарри, стоящие у длинного рычага, передернули плечами, Мелиса рядом тряслась как лист под порывами ветра, Джес и Виолетта сжимали ткань юбок и что-то шептали под нос. Полагаю, что молитвы. Улыбалась только Летти. Единственной её проблемой был король, которого она жаждала увидеть.
— Ну когда там уже третий звонок? — вопросила она, и как по заказу большая черная коробка, вмонтированная в стену, завибрировала. Раздался третий звонок.
Прочистив горло, я запустила в воздух простое бытовое заклинание, которое усиливает голос.
— Рады приветствовать вас, уважаемые гости, в нашем маленьком театре. С минуты на минуту начнется представление. Просим вас соблюдать тишину и не перемещаться по залу без надобности. Благодарим за понимание. Желаем провести замечательный вечер, который запомнится вам надолго.
Схлопнув магию, я кивнула парнями. Те переглянулись и быстро-быстро закрутили барабан. Тяжелый занавес медленно пополз наверх. Я накинула на себя длинный ободранный плащ, поправила повязанную на спине подушку и согнулась вдвое, изображая дряхлую старуху. Из-под капюшона выглядывает крючковатый накладной нос с бородавкой, я иду, держась за бок.
Выйдя на свет, я на короткое мгновение остолбенела. Почти весь зал — знакомые мне люди. Пришли мои сокурсники и их родители, приближенные к королю и простые аристократы, сам король и королева сидят в первом ряду, а у стены, прислонившись к ней плечом, стоит… Валтор. Он улыбается, заинтересованно глядя на меня.
Быстро оправившись от легкого шока, я продолжила отыгрывать роль. Пройдясь от одного края сцены до другого я плакала и жаловалась на тяжелую жизнь, после же решила немного сымпровизировать и спустилась по лестнице в зал.
— Тяжело! — громко говорила я сдавленным голосом, сильно похожим на скрип несмазанной калитки. Надрывно закашляв, я чуть не упала на пол. Стуча неотесанной палкой, заменяющей клюшку, прошлась вдоль первого ряда. — Помогите, люди добрые! Помогите! — Проходя мимо короля и королевы, я грохнулась на пол. Звук получился правдоподобным. Правитель вздрогнул, Мирабелла привстала, видимо, собираясь помочь. Я отползла от них, забралась обратно на сцену. — Да помогите же мне хоть кто-нибудь!
Ответом была тишина. Я осела вниз, закрыв голову руками.
— Неужели совсем никто не хочет помочь мне… — протянула жалобно. Сверху на меня посыпался искусственный снег. Зазвучала тихая грустная мелодия, исполняемая скрипкой. Это старались приглашенный музыканты-грузчики. Ганс и Гарри привели с работы всех тех, кто умел играть. За маленькую плату пятеро мужчин: пианист, скрипач, барабанщик, трубач и флейтист, согласились удружить нам с музыкальным сопровождением. Получается пока неплохо!
Занавес стремительно упал, закрывая меня. Молниеносная смена реквизитов и сцена снова открывается для взглядов зрителей.
— Зима скоро! — сказал Ганс, играющий зажиточного человека. — Нужно бы шубу новую прикупить, а то старая совсем не годится. О! — он замечает стоящий стол и торговку — Виолетту. Та зазывает к себе людей, красиво рассказывая о своем товаре. А если точнее, то о дорогих шубах из лучшего меха. Она заливает Гансу в уши сущий бред, вешает лапшу и заставляет купить «самую модную» шубу, от вида которой «все прелестные дамы сами падут к его ногам». Попутно она втюхивает ему сапоги, нужды в которых у него не было. В этот момент появляюсь я.
— Помогите, молодой человек! — говорю, подходя к Гансу, рассматривающему свою новую одежду. — Подайте хоть на корку хлеба!
— Самому не хватает, бабуся! Концы с концами еле-еле свожу. Есть нечего, спать негде, не жизнь — Ад! — заявляет парень.
— Как же нечего, вашество? Я видала только-только — покупали обновочки. Мне много не нужно! На корочку хлеба да стакан воды…
— Обобрать меня хочешь, старая?! — начинает злиться богач. — Так поди ты следишь за мной? Воровка, да?
— Тьфу ты! Сколько лет живу на белом свете и сколько ещё Бог отвел — ни разу не украла и не украду! Грешно чужое брать!
— Так отчего же просишь?
— Уповаю на доброту людскую. Видно, нет её больше в мире!
Я обхожу парня по кругу и замечаю кучку старой одежды.
— А отдай мне свою шубку и сапоги. Зима на дворе, холодно. Моя одежка уж совсем прохудилась. Ветер ледяной в дыры залетает и аж до души доходит. Отдай,
