— Нет, но… зачем ты его носишь с собой, этот… как его?
— Кхатели?
— Да.
— Это защита от воров, на хозяев сумки он не действует, — Динар ласково мне улыбнулся, — ты такая красивая сегодня.
Меня это насторожило, но следующая фраза была в духе рыжего:
— Под глазами синяки, личико опухшее, глаза красные… красотка просто, взгляд не отвести!
— Иди ты… в Готмир, — от всего сердца пожелала ему я.
Он усмехнулся и расстелил полотенце… черное, расшитое красными и золотыми нитями.
— Красиво, это далларийская вышивка?
— Да, — ответил он, выкладывая куски мяса, сыр, черно-синие ягоды, и что-то засахаренное, — мама вышивала.
Я посмотрела на вышивку внимательнее, потом на край рукава, расшитого тем же узором, и странное подозрение кольнуло в области сердца.
— Динар, а рубашку кто вышивал?
— Бабушка… по линии отца, — серые глаза как-то странно на меня посмотрели, — она у меня неординарная, но… получше твоей будет.
— Это уж точно, — воспоминания о комнате с серебряной дверью отбили всякое желание есть, зато напомнили вопросы. — Динар, а откуда ты узнал… про Лору?
— Тааак, — возмущение у рыжего было неподдельным, — не порть мне аппетит! — и тут же добавил. — Нет, таки испортила. Вообще милая у тебя сестричка.
— Но ты на ней все равно женишься, — любезно-ласковый тон и милая улыбка.
— Куда я денусь, — Динар тяжело вздохнул. — Ладно, давай буду тебя кормить, кстати, сказочку хочешь?
Я пристально на него посмотрела, и кажется… подозрений вообще было много, но… он не посмеет! Никак! Хотя…
— Динар, в Далларии заключают браки по оркским обычаям?
Громкий смех, и насмешливо-покровительственное:
— Утырка, что с тобой? Не хочешь завтракать так и скажи и продолжим путешествие, только учти что следующий привал на закате, не раньше. А по поводу орков — у нас их истребляют, если ты не слышала об этом.
Слышала… когда-то там орки устраивали набеги, причем степные, с тех пор далларийцы значительно укрепили свои крепости. Мдя, глупое предположение.
— Прости, — я поерзала, усаживаясь удобнее, — просто степь, ты, это полотенце и продукты… прямо как обряд, который Аршхан устраивал… не хватает только сказочки про одинокого орка.
— Ммм, хочешь сказку про одинокого орка? — Динар рассмеялся, — Только учти, если я и рассказываю сказки, то только пошлые.
— Насколько пошлые? — не поняла я.
— Срвсем-совсем пошлые, — заверил меня рыжий. — А, ладно, хотя ты не оценишь… вот Лора да, она поняла бы…
— Рассказывай, — потребовала заинтригованная я.
— Нееееет, — он посмотрел на меня, — ты девственница, ЭТО вообще не воспринимаешь, так что и сказку не оценишь.
— Динар, чтоб тебя гоблины приласкали… ну ты начни, если мне не понравится, я скажу.
— Эх ты, а еще невинная принцесса, — поддел даллариец, — ладно, слушай.
И сев удобнее, скрестив, как и я ноги, Динар начал рассказ:
— В общем, жил один одинокий-преодинокий орк…
— Я знаю эту сказку! — торжествующе возвестила я.
— Я только начал, так что сиди и слушай. Итак, вот жил себе одинокий орк и не было ни одной орчанки которая смогла бы завоевать его сердце… — хитрый взгляд на меня, и интригующее, — А знаешь почему?
— И почему же? — раздраженно спросила я.
— Да за… любил он их всех, — со смехом ответил Динар. — Как возьмет себе орку, так день ее… любит, второй… любит, на третий день несчастная… залюбленная пытается из палатки вылезти, на помощь зовет, а неутомимый одинокий орк ее хвать за ногу и обратно тянет… ну и любит там ее, соответственно.
— Ногу?
— Орку! Эх ты, о чем ты только думаешь?!
Я согнулась от хохота, представив себе такую картину… да, Лора бы сказку оценила!
— Динар, — отсмеявшись, простонала я, — это не сказка, это порнография какая-то!
— Так, не вредничай, — посмеиваясь, ответил даллариец, — это только начало, самое интересное впереди.
— Ну-ну, — но самой было очень интересно узнать, о приключениях любвеобильного орка.
— В общем одну он так… залюбил, вторую, третью… двадцатую, и всё, кончились в племени орки брачного возраста!
— Какой ужас, — не удержалась я, — бедный орк.
— И не говори, — поддержал Динар, — ему по… любить хочется, а от него все разбегаются. И тут…
— И что? — спросила заинтригованная я.
Динар как-то странно посмотрел на мои волосы, напрягся, не отрывая взгляда от косы.
— Так, сиди и не шевелись… он не должен доползти до кожи…
— Кто? — я испуганно замерла, появилось стойкое ощущение, что кто-то перебирает мерзкими лапками по волосам… а может это нервное…
— Клещ, — Динар плавно поднялся, — только не шевелись.
Спустя несколько минут аккуратно заплетенные косы превратились в темный водопад, закрывший мне весь обзор, в Динар тихо ругаясь на своем, продолжал отлов покусившегося на меня насекомого.
— Все нашел, так что жить будешь, — и вернув волосы назад, Динар довольно уселся обратно на свое место. — И на чем я остановился?
Я с трудом отвлеклась от образа мерзкой зверюги на волосах, в который раз проклиная свою неосторожность и онемевшие вследствие этого руки.
— На орке, который всех перетр… залюбил, в общем. — я смутилась, осознав что чуть не проговорила.
— Ужас, — не преминул поддеть рыжий, — чему только учат благовоспитанных принцесс, а? Ну да не будем о грустном, вернемся к истории одинокого орка. В один трудный для него вечер, когда так хотелось любви что сил у него просто не было сдержаться, увидел орк…
— Женщину? — предположила я.
— Нет, — Динар усмехнулся, — вождя.
— Нееее! — возмутилась я, — Не может быть!
— Еще как может, — рыжий усмехнулся, — посмотрел на вождя одинокий орк, и всем вождь хорош — статный, сильный и…
— И?..
— Вынооооосливый! — торжествующе договорил Динар. — В общем, схватил одинокий орк вождя, да и потащил в свою тиопи… любить!
— Какой кошмааар! — не выдержала я, и вообще были бы работоспособны руки, закрыла бы уши. — Это какая-то совсем ужасная и неправильная история!
— Вот и вождь так же сказал, — с энтузиазмом поддержал меня Динар. — Он как пришел в себя, дал в морду любвеобильному орку, и, вылезая из его тиопи, придерживая штаны одной рукой, а второй от орка отбиваясь, вот точно твои слова повторил: 'Ужас, — говорит, — это какая-то ужасная, неправильная история! И… иди-ка ты одинокий орк отсюда, и пока жену не найдешь, не возвращайся!'
— Динар, у тебя страшные сказки, но почему-то и очень смешные, — вообще очень смешно было, но смеяться как-то стыдно.
