Эльф пожал плечами.
— Я не знаю. Могу только предположить, что не я виноват в том, что у лесных эльфов не рождается потомство. Они лишились детишек по какой-то другой причине.
— Подожди, ты хочешь сказать, что заклинание, как бы это сказать, обиделось, что никакого проклятия нет, и выместило свою злость на тебе?
— Ну да. Природа не терпит пустоты. Я произнес отводящее заклинание, а так как проклятия, которое ему нужно было снять, не нашлось, оно ударило по мне, отобрав мое бессмертие.
Я на минуту задумалась, пытаясь проанализировать услышанное.
— Ладно, я поняла, ты лишился бессмертия. Но я-то здесь при чем?
— Я очень дотошный малый, — криво ухмыльнулся эльф, — и расставаться с моим бессмертием не планировал. Поэтому, перечитав целую гору книг и свитков, я нашел кое-что интересное. Обратить заклятие вспять сможет лишь встреченная мною на земле эльфов в полнолуние смертная, которую я должен попросить отдать мне то, от чего откажется тот, кого она полюбит. А ты оказалась как раз такой смертной.
— Точно-точно, — протянула я. — Впервые я встретила тебя в полнолуние в твоей роще.
— Именно, — кивнул Морнэмир.
— И почему же ты сразу не сказал мне об этом? Зачем было городить столько лжи?
Морнэмир задумался, продолжая расхаживать. Я с интересом следила за ним. Наконец он медленно заговорил.
— Видишь ли, книгу, в которой это написано, я прочитал это уже после маскарада. Ты вряд ли бы согласилась помогать мне после той выходки.
— Это точно. И я до сих пор зла на тебя. Но на Флориана я не злилась. Ты бы мог попросить об этой услуге в образе единорога. Флориану я бы не отказала.
Морнэмир смущенно почесал голову.
— В наложении любого заклятия, так же как и в его снятии, есть свои условия. В этом запрещалось применять магические сущности. Ты должна была дать согласие именно мне, Морнэмиру.
— Согласие, полученное шантажом? — фыркнула я, припомнив, как Морнэмир выманил у меня обещание помочь ему.
— Про это там ничего не говорилось, — развел здоровой рукой эльф.
— Ты специально украл дневник, чтобы в обмен я согласилась на твои условия?
— Ты же не станешь обижаться на умирающего? — тихо засмеялся эльф.
Я вздохнула.
— Постой, а как ты вообще понял, что стареешь? Ты ведь ничем не отличаешься от других эльфов. По крайней мере, на первый взгляд.
Морнэмир встал и принялся нервно расхаживать вправо-влево.
— Я чувствую это, Вив. Раньше я не ощущал движения времени, его просто не было для меня. Множество дней, похожих один на другой, незаметно проходили, сменяя друг друга, времена года, и я всегда прекрасно себя чувствовал. А сейчас Внутри меня что-то меняется, и это чувство пугает. Я ощутил, что старею
Голос эльфа был очень серьезен. Я удивленно смотрела на него. Впервые всегда веселый и насмешливый Морнэмир говорил так серьезно.
— Ты совсем как те мужчины, которым стоит чуть простудиться, и они созывают семейство, чтобы составить завещание, — попыталась я пошутить, но, увидев серьезный взгляд Морнэмира, устыдилась: — Прости. Я знаю, как страшит чувство беспомощности. Но ведь все можно поправить, правда? Чтобы ты вновь смог обрести свое бессмертие, мне срочно нужно в кого-то влюбиться?
— В этом вся загвоздка. Так было до того, как стало известно, что ты полукровка.
Я закуталась в плащ. Морнэмир был прав — становилось все холоднее.
— Вот почему ты произнес те загадочные слова о том, что тебе ничего не дает тот факт, что мой отец — эльф. Ты сказал это, когда мы прочитали дневник.
— Это так. Я в тупике, Вивиан.
— И что же такое я должна буду отдать, от чего откажется тот, кого я полюблю? Звучит, мягко говоря, запутано.
Морнэмир покачал головой.
— Я не знаю. Древние любили напустить туману, чтобы их потомки уж наверняка помучились, разгадывая эту дребедень.
Я уставилась в черноту позади Морнэмира. Хоть он и обманывал меня, но и защищал все это время, как оказалось. Я припомнила все: усыпление Элрика (ведь без этого серебряный король вообще был бы мертв!), помощь Морнэмира у гномов, то, как он лихо предотвратил нападение лунных эльфов на Лоссэ Таурэ, как сражался за меня с Ингваром.
— Мы все равно попробовать, Морнэмир. Я обязательно в кого-нибудь влюблюсь рано или поздно. Или ты можешь и дальше подождать, когда еще одна смертная проберется в твою рощу.
Эльф резко остановился и присел рядом со мной. Здоровой рукой он взял мою холодную ладонь. Жар пробежал по моему закоченевшему телу. И почему от Элрика меня всегда бросает в холод, а от присутствия Морнэмира становится жарко?
— Ты правда сделаешь это для меня?
Я просто кивнула, вспомнив, что мне еще предстоит отыскать убийцу Амбреллы и Силмэ и найти того, кто заказал наемников. Список дел что-то не становится меньше, но я справлюсь. Откуда во мне взялась эта уверенность, я и сама не знала.
— Спасибо, Вивиан. Я знаю, что прошу тебя о многом. — Морнэмир крепче сжал мою руку.
— Но не думай, что я по первому же требованию влюблюсь в кого попало! И не надо являться ко мне каждый день и спрашивать, не влюбилась ли я уже.
Эльф улыбнулся.
— Чувствую, я умру дряхлым седым стариком.
— Не преувеличивай, — засмеялась я, сжимая его длинные пальцы. Тепло от них перебегало к моим закоченевшим ладоням. — Мы что-нибудь придумаем. А пока ты молод, можем мы и правда лечь спать рядом? Здесь ужасно холодно.
— Я же говорю, что когда-нибудь ты попросишь меня и о поцелуе, — самодовольно бросил он, усаживаясь рядом и гостеприимно раскрывая свой плащ. — Все к этому ведет. Холодная ночь, луна, мы вдвоем. Чем не повод?
Я расхохоталась и прильнула к нему на грудь. Морнэмир обнял меня одной рукой. Я уткнулась носом в его рубашку, вдыхая сладкий цветочный аромат.
— Впервые встречаю такого самоуверенного эльфа, — сонно пробормотала я.
— Спи, Вив, завтра нам предстоит тяжелый день.
Мне показалось, или он действительно поцеловал меня в голову?
Мы проспали до первых лучей солнца, позавтракали и быстро собрали наш маленький лагерь, выбравшись из леса на пустынный сейчас тракт. Тишину нарушали лишь проснувшиеся птицы, на все голоса приветствующие начало нового дня. Морнэмир был полон сил, бодр и выглядел таким свежим, словно проспал часов десять на пуховой перине. Я же с трудом сдерживала зевоту, веки будто кто-то тянул вниз. За ночь мое самочувствие ни капельки не улучшилось, хотя в объятиях эльфа спалось и правда гораздо теплее. Когда я устроилась в седле, мне захотелось заорать от боли, словно вся моя пятая точка превратилась в одну огромную мозоль. Эльф, увидев мою мимику, вскинул черную бровь.
— Седло слишком жесткое?
— Все нормально, — процедила я, сжав зубы.
— Когда доберемся до границ Лоссэ Таурэ, там, где магия снова будет мне подвластна, я обращусь, и мы сможем быстро добраться до королевства коротышек. До этого, правда, еще почти шесть часов дороги, но пусть тебя успокаивает сама мысль о приятном окончании путешествия, — веселился Морнэмир, глядя на мои гримасы.
Мне оставалось лишь подавить очередной стон, когда мой конь споткнулся, ступив в ямку на дороге. Неоправданного оптимизма Морнэмира я не разделяла.
— А как же твоя рука?
— Как только я стану единорогом, смогу себе помочь, не волнуйся за меня, — улыбнулся эльф.
— Благодарю за предложение, но я, пожалуй, предпочту добираться пешком. — Я попыталась поудобнее устроиться в седле. — Теперь, зная, что Флориан и Морнэмир — это ты Это В общем, как-то неправильно, вот.
— Глупости, — фыркнул Морнэмир, — мы не можем тратить время из-за твоей чувствительности.
— Значит теперь тебе не терпится поскорее свести меня с Элриком? — фыркнула я.
— Ничего подобного. Если нужно будет усыпить его, я всегда к твоим услугам, — засмеялся эльф.
Я ничего не ответила, отправляя коня рысью, а затем и в галоп. Мысленно я посылала лесным богам скромные просьбы не допустить моего позорного падения в придорожную пыль. За все свои злоключения я считала себя вправе требовать хотя бы такой малости.
