- Он мой муж. – тихо ответила Марисоль, заглянув ей прямо в глаза. – И что бы он не сделал, я умру за него, если потребуется.
Больше они не разговаривали. Соперницы, у которых сейчас появилась единая цель – спасти одного человека, которого, каждая из них могла бы поклясться, любит больше всех на этой грешной земле.
Глава тридцать шестая. Преображение.
Хейден жадно пил воду из деревянного ведра, пытаясь помочь себе крепко связанными верёвкой руками, и вспомнить, как он попал в этот грязный сарай, но память вернулась быстро.
Шейла. Кажется, эта ведьма готова была пытать его за все грехи человечества, а вернее, своего рода охотников, к которому Хейден, без сомнения, принадлежал. Странная штука жизнь, а ведь он в действительности был одним из них, в каждой своей прошлой жизни. Но все они были никчемны, кроме первой, в которой он звался Корвином, и последней перед его текущим воплощением… Мэтью Клабан.
Подумать только! А ведь могло случиться так, что он стал бы Лауре отцом… Но, хвала всем богам, его тело занял более подходящий на эту роль кандидат, что стал приёмным отцом и ему. Но татуировка Мэтью, появившаяся однажды на руке вследствие укуса мёртвого пса, оставила свой опечаток и на душе. Иначе откуда она появилась на его новом теле в виде родимого пятна, что, как говорили его настоящие родители, было у него с рождения? [14]
Напившись вдоволь, он отставил ведро в сторону, и внимательно осмотрел левую руку. Родимое пятно, словно татуаж, было четким, с ровными линиями составляющего узора тёмно-коричневого цвета. Витиеватые ленты, нанесённые на кожу высшими силами, что-то да обозначили, но, сколько Хейден не силился вспомнить, что конкретно, у него ничего не получалось. Он только вдруг осознал, что впервые странный символ принадлежности к охотникам он получил методом касания раскалённого железа к своей коже. И это было весьма болезненно…
Но необходимо. Потому что первозданный огонь теперь был заключён в этом символе, именно он и вспыхивал в момент приближения нечисти и служил своему носителю неплохую службу.
Попытавшись вызвать огонь силой мысли, дабы спалить ненавистную верёвку, Хейден едва не взвыл от бессилия: ничего не получалось. Но ведь он тогда смог защититься от Марго, и это ему ничего не стоило!
- Не трудись…
Голос, уже почти человеческий, заставил его прерваться и обомлеть. На пороге этого вонючего сарая стояла Кэтрин. Именно стояла, как человек, в длинном зелёном платье до пола и небрежной улыбкой на красивом лице. Рыжие локоны рассыпались по плечам крупными кудрями, а в зелёных глазах сверкали искры превосходства и желания нравиться. Значит, пришла произвести впечатление своим первозданным обликом? Ей это удалось. Вопрос – как?!
- Верёвки пропитаны отваром чертополоха и волчьего аконита, чтобы на время подавить обе твои сущности. – она подошла ближе, прижав ладонь к давно не бритой щеке Хейдена. – Так безопаснее для нас всех.
- Кэтрин, как ты… - он не договорил, а ведьма уже крутанулась вокруг своей оси, звонко рассмеявшись. Хороша, чертовка! Она всегда была хороша. Да вот только внешностью теперь его было не обмануть…
- Удивлён? – пожала плечиком рыжая стерва. – Как жаль, что это лишь на время. Пока что на время… Мне нужно больше человеческой энергии для восстановления. Твою я брать не могу, а мать пока что отдала мне всё, что может. Но этого мало. Вот когда сюда пожалуют твои подружки…
Хейдена бросило в холодный пот от одной мысли об этом. Однако ведьма продолжила.
- Как ты думаешь, которая из них любит тебя сильнее? Кто из них придёт сюда первой, чтобы спасти твою жизнь – бедняжки! Ведь они обе думаю, что ты в опасности…
- Кэтрин… - игра давалась Хейдену с огромным трудом, и всё же он был должен сыграть. – К чему всё это?! Я же сказал, что люблю тебя одну! Не нужно никого сюда впутывать! Я здесь, я твой. Делай со мной что хочешь!
Рыжая красотка замерла, а после вновь приблизилась и её бесстыдные губы потянулись к его губам, требуя поцелуя. Пожалуй, никогда в жизни Хейдену не было так противно целоваться, как сейчас, зная, что им просто пользуются, чтобы отомстить, и ладно, если только ему одному!
Однако последовавшую за поцелуем улыбку пришлось выдавить силой, и, кажется, это вполне устроило миловидное чудовище.
- Конечно же, ты мой. – ласково промурлыкала она. – Но, чтобы вернуться к полноценной жизни с тобой, мне потребуется убить их обеих. И ты мне в этом поможешь. Правда, любимый?
О, как же хотелось сейчас вцепиться ей в горло, скрутить тонкую изящную шейку крепкими руками, но здравый смысл заставил его против воли кивнуть головой.
Кэтрин улыбнулась – почти искренне, и вновь коснулась его лица.
- Такой твой образ нравится мне даже больше предыдущего. Понятно, почему Марисоль так вцепилась в тебя, едва узнав. Но скоро мы вместе вернём всё на круги своя.
- Тогда, если уж мы обо всём договорились, может, снимешь с меня это? – Хейден сунул ей под нос свои руки, скрученные верёвкой, при том не забыв испытать на чудовище самую обворожительную из своих улыбок
Но Кэтрин лишь накрыла их своими ладонями, не поддавшись на провокацию.
- Только когда со всеми будет покончено, мой дорогой Корвин. Иначе я рискую вновь стать жертвой твоей слабости к нашей милой Розабэль, но в этот раз рисковать я не намерена…
И светлый образ прекрасной Кэтрин начал распадаться на глазах, превращаясь в тёмное злое нечто с горящими красными глазами – истинный облик вернулся к ней, напомнив, каким чудовищем стало это некогда красиво создание.
Глава тридцать седьмая. По душам.
Хейден жадно пил воду из деревянного ведра, пытаясь помочь себе крепко связанными верёвкой руками, и вспомнить, как он попал в этот грязный сарай, но память вернулась быстро.
Шейла. Кажется, эта ведьма готова была пытать его за все грехи человечества, а вернее, своего рода охотников, к которому Хейден, без сомнения, принадлежал. Странная штука жизнь, а ведь он в действительности был одним из них, в каждой своей прошлой жизни. Но все они были никчемны, кроме первой, в которой он звался Корвином, и последней перед его текущим воплощением… Мэтью Клабан.
Подумать только! А ведь могло случиться так, что он стал бы Лауре отцом… Но, хвала всем богам, его тело занял более подходящий на эту роль кандидат, что стал приёмным отцом и ему. Но татуировка Мэтью, появившаяся однажды на руке вследствие укуса мёртвого пса, оставила свой опечаток и на душе. Иначе откуда она появилась на его новом теле в виде родимого пятна, что, как говорили его настоящие родители, было у него с рождения?*
Напившись вдоволь, он отставил ведро в сторону, и внимательно осмотрел левую руку. Родимое пятно, словно татуаж, было четким, с ровными линиями составляющего узора тёмно-коричневого цвета. Витиеватые ленты, нанесённые на кожу высшими силами, что-то да обозначили, но, сколько Хейден не силился вспомнить, что конкретно, у него ничего не получалось. Он только вдруг осознал, что впервые странный символ принадлежности к охотникам он получил методом касания раскалённого железа к своей коже. И это было весьма болезненно…
Но необходимо. Потому что первозданный огонь теперь был заключён в этом символе, именно он и вспыхивал в момент приближения нечисти и служил своему носителю неплохую службу.
Попытавшись вызвать огонь силой мысли, дабы спалить ненавистную верёвку, Хейден едва не взвыл от бессилия: ничего не получалось. Но ведь он тогда смог защититься от Марго, и это ему ничего не стоило!
