ему скорую магическую помощь по снятию похмелья.
– Не расстраивайся, Эл, мы ведь и дома можем поесть вкусно, вон Грэта сколько вчера наготовила! – успокоил пушистый друг. Пискун в своем истинном облике скакал по столу в комнате отдыха, оттаптывая забытый кем-то из практикантов конспект.
– Одной мне это не осилить, была надежда на Норвина, но он со мной даже не связывался. Я пыталась, но артефакт молчит.
Страшно не люблю неизвестность, ожидание и такое подвешенное состояние, когда начинаешь дергаться от каждого стука в дверь и шагов за спиной.
– Переживаешь? – черные глазки смотрели сочувственно. – А помнишь, я тебе говорил, что тиины не испытывают человеческих эмоций? Так вот, где-то меня обманули! Потому что я чувствую и боль, и тревогу, и грусть, и много чего еще.
Признание фамильяра заставило улыбнуться. Если бы не он, давно бы тронулась рассудком, а Пискун все время меня поддерживал и отвлекал разговорами.
– У нас говорят: «С кем поведешься, от того и наберешься».
– Знаю-знаю. А еще: «С волками жить – по волчьи выть», – добавил с иронией.
– Молодец, хорошо усвоил уроки Елены Аркадьевны.
– Ага, очеловечился. Вот буду вам с Норвином под дверями спальни песни петь посреди ночи, узнаешь!
– Только, пожалуйста, не «Во поле березка стояла». В тот раз мы полночи не могли уснуть от смеха.
– А по-моему, это самая лучшая песня! – возразил он. – Вам же надо о наследнике когда-нибудь подумать?
– Да, вот только твое пение вызывает желание безудержно хохотать.
– Тогда спою что-нибудь лирическое. «Очи черные» подойдут?
Пискун довел меня до нервного хихиканья, так что я еле попала в рукав халата. Потом проверила, если в кармане перчатки – пора сделать обход, а то мои девочки уже заждались.
– Давай уже браслетом становись, шкура мохнатая, дела не ждут.
– Есть, капитан! – расшалившийся фамильяр молнией обвился вокруг запястья, и я ощутила знакомую тяжесть серебра.
Сегодня я припозднилась, снова ездила в новый госпиталь с нейтом Клавиусом. Казалось, этот человек горит идеей не меньше меня, все делает четко и быстро, не спорит и терпеливо обсуждает со мной все предложения, даже если в глубине души считает их блажью.
А еще мы приняли на работу одного старенького мага земли, он уже перевез в оранжерею первую партию рассады целебных растений и начал разбивать огород. Услышав, что скоро туда переедут куры, долго охал и ахал, а потом велел соорудить курятник с колючей проволокой, дабы ни одна несушка не посмела покуситься на редчайшие экземпляры манийских бархатцев и синей петрушки.
В коридорах госпиталя практиканты, сбившись в кучку, обсуждали радостную весть:
– Наконец-то эти зануды уберутся восвояси! Я боялся, что меня заставят комментировать вскрытие.
– Я уж думал, меня отчислят…
– Если бы меня выгнали, папка бы ремень порвал о мой зад, а потом сделал бы новый… тоже кожаный.
– Интересно, почему они так внезапно уезжают?
Заметив мое приближение, парни замолчали и расступились, давая дорогу. Дэрин поприветствовал меня широкой улыбкой:
– А что это вы несете, нейра Эллен? Давайте помогу.
– Спасибо, не надо, – я прижала к груди бумаги. – Это списки на отчисление. Подаю нейту Лейну на подпись.
Улыбки мигом сошли с лиц молодых энтузиастов, Йен побледнел, Дэрин так и застыл с открытым ртом, практикант, боящийся ремня, охнул, еще у одного дернулся глаз. Потом они обступили меня и потянули руки к заветным бумагам.
– Не может быть!
– Дайте посмотреть!
– А меня нет в списке? – поинтересовался Йен с неподдельной тревогой.
Я со смехом отворачивалась от загребущих ручонок, не давая парням изорвать истории.
– Всех отчислят! Тебя, Дэрин, в первую очередь. За то, что взял скальпель не с той стороны.
– Я переволновался! – стал оправдываться парень. – Давайте меня вычеркнем из списка. Сделайте это по дружбе, нейра. Я ведь ваш друг? – парень сделал глаза тиинчика.
А потом один из них заметил:
– Да гляньте, она смеется!
– Смеется? – Дэрин выкатил глаза. – Что за шутки у вас? У меня чуть сердечный приступ не случился! Уууу, жестокая!
Практиканты, немного повозмущавшись, выдохнули с облегчением и отхлынули прочь.
– Это чтобы вы не шатались по коридорам. Идите работать, молодежь, – пожурила я с улыбкой. Надо же, хорошее настроение вернулось!
– Точно, меня же Калвин сожрет, если я не приду к нему через минуту! – рыжий практикант хлопнул себя по лбу. – И как я мог забыть?
– Всего доброго, нейра Эллен, – попрощался Йен. – Я как раз к родителям собирался, завтра меня не будет.
– Объедаться мамиными пирожками поедет, – позавидовал Дэрин. – Мне хоть привези парочку.
– Ой, я конспект потерял…
Ребяческий гомон остался позади, зато впереди ждал вечерний обход. Надо проверить пульс, температуру и сокращение матки у родильниц. Хорошо, что проверяющие сейчас заняты празднованием, нигде не маячат их любопытные лица.
У кого-то плакал малыш, две женщины беседовали, стоя у окна. Сначала я подошла к молодой матери, утром она родила, ребенок был в тазовом предлежании, но все закончилось хорошо. Сейчас ей принесли малыша, и тот мирно спал, прижавшись к груди.
– Как дела? Ничего не беспокоит? – я склонилась над заспанной женщиной.
– Нет, нейра. Вашими стараниями, – заверила та.
В карточках, закрепленных на койках, был относительный порядок. Правда, кто-то забыл отметить, что вымыл руки перед осмотром, а кто-то посадил на бумагу огромную кляксу.
– А можно мне завтра домой? – поинтересовалась та, что стояла у окна. – У меня ничего не болит, честно.
– Вот завтра и посмотрим, миленькая.
– Да мне домой надо, боюсь, как бы муж старших детей голодом не заморил.
К ней присоединилась и другая:
– И я домой хочу.
– И я!
Я старалась никого не передерживать, ведь долгое пребывание в госпитале чревато внутрибольничной инфекцией, которая бывает даже в современных клиниках. Но многие стремились уйти сразу после родов, ведь у кого-то дети, у кого-то хозяйство. Что поделать, такова жизнь. Две недели назад одна девушка даже сбежала, но потом вспомнила, что забыла ребенка забрать, и вернулась.
Когда с рутинными процедурами было покончено, я вышла в пустой коридор и устало привалилась к стене. Желудок отозвался голодной трелью, напоминая о простых человеческих потребностях. Пора домой. Может, и Норвин сегодня ночью вернется?
Будто прочитав мои мысли, переговорный артефакт ожил. На мгновение меня обуяла дикая радость, я поднесла брошь к уху:
– Эллена, ты где? – послышался встревоженный голос мужа.
– В госпитале. Привет, кстати. Ты как?
– Послушай меня внимательно, – Норвин торопился мне что-то сказать и даже не поздоровался в ответ. – В Диких землях мы поймали целую банду из Меридиса, которая занимается подрывной деятельностью на границе. Я узнал кое-что интересное про твоего декана. А теперь бегом домой. Ни с кем
