Тирлох шагнул вперед и, закинув руку за спину, вытащил из ножен свой меч.
— Я уже сказал, что не стану приносить в жертву моих братьев.
Рафаэль лишь улыбнулся и указал на мага:
— Если так, то у нас, к счастью, есть Сергей. Его кровь и будет жертвой.
— Нет! — Сергей попытался отскочить назад, но оказался связанным заклинанием колдуна.
Рафаэль захихикал, поманив его рукой:
— Иди ко мне, маг.
Сергей схватился за горло, словно пытаясь оторвать невидимые руки, душившие его.
— Тирлох, помоги, — простонал он.
Колдун приблизился и остановился прямо перед ним.
— Ты отказываешься послужить нашему возлюбленному хозяину, Сергей?
Тирлох облизнул пересохшие губы, наблюдая за двумя магами со все возраставшим чувством сожаления.
Он оказался на пороге того, чего ему всегда отчаянно хотелось достичь. Но теперь предстояло приложить все силы, чтобы повернуть стрелки часов назад.
— И это все, что тебе требуется, чтобы возродить Темного Властелина?
— Конечно, нет, — каким-то чудом удалось выдавить из себя Сергею. Он стоял на коленях, от удушья его лицо стало кирпично-красного цвета. — Моя кровь нужна ему лишь для того, чтобы пробить брешь в барьере между мирами. Тогда Темный Властелин сможет казнить тебя вместе с твоими братьями. И только после этого дух хозяина войдет в ребенка.
— Заткнись! — взревел Рафаэль, бросив мага на землю, а потом обратился к Тирлоху: — Он обманывает тебя, мой господин.
— Нет, — покачал головой Тирлох. Первый раз за много недель у него было абсолютно ясно в голове. Он нацелил меч на существо, которое сам по глупости вызвал из могилы. — Это ты обманывал меня. А сейчас я отправлю тебя в преисподнюю, откуда ты и вылез.
— Ты не оставляешь мне выбора, сильвермист! — зарычал колдун. Он освободил магический захват на Сергее и вытянул руку в сторону Тирлоха.
Занятый тем, чтобы побыстрее перерезать невидимую связь, удерживавшую Рафаэля в этом мире, Тирлох не обратил внимания на то, как опасно открылся для воздействия колдуна.
В последний момент он увидел ослепительную вспышку, которая взорвалась в его сознании, стирая все мысли и заодно только что возникшее чувство освобождения.
Тирлоха не стало.
По воле колдуна.
Как только они спустились в самый нижний тоннель, Арьял почувствовал, что его сородичи следуют за ними по пятам, не выходя из тени.
Нетерпение гнало его вперед.
Проклятие! Время утекало. А ему еще нужно было убедить их выйти на поверхность до того, как вампиры пойдут на приступ.
Арьял не был настолько глуп, чтобы давить на сородичей своим положением.
Если велеть им остановиться и начать переговоры, этим он заслужит стрелу в спину.
А может, что-нибудь и похуже.
Он остро переживал за Джелин, которая, не скрывая огорчения, рысцой бежала у него за спиной. Поравнявшись с проломом, ведущим в огромную пещеру, Арьял свернул туда. Нужный момент наступил — сейчас или никогда.
Хорошо, что сильвермисты наконец попались на приманку. Выйдя из тени, они взяли непрошеных гостей в тесное кольцо.
Арьял не двинулся с места, когда вперед вышел высокий поджарый сильвермист с длинными волосами цвета янтаря, заплетенными в косу на затылке, и с оловянными глазами и встал прямо перед ним.
Они разглядывали друг друга в упор. Молчаливый поединок воль продолжался, пока Арьял не поприветствовал своего брата кивком головы:
— Элвин.
— Простое любопытство, или сиятельный князь решил присоединиться к отбросам общества? — Старый сильвермист издевательски усмехнулся.
— Я не объединяюсь с предателями.
Элвин поджал губы, явно разозленный резким отпором, но от Арьяла не ускользнуло, что он не вызвал лук и не вытащил меч из ножен, висевших на узкой талии.
— Тогда какого дьявола тебе здесь надо?
Раздалось тихое шипение, и рядом с Элвином встал Торас. У этого были бледно-золотые глаза и такого же цвета волосы, обрезанные до плеч.
— А ты не догадываешься? — прорычал Арьял.
Элвин подумал, потом сощурил глаза, когда его взгляд упал на Джелин.
— Женился, — сказал он как выплюнул. — На вампирше?
Торас обвиняюще уставил палец на Арьяла.
— Он заявился сюда, чтобы отдать нас кровососам.
— И ты еще называешь нас предателями? — На его губах зазмеилась улыбка.
Арьял подавил в себе гнев. Позднее он накажет своих братьев за недостаток уважения к его супруге.
Но сейчас не было ничего важнее, чем вытащить их из пещеры.
— Я здесь как ваш князь, который пришел предложить безопасный выход отсюда.
— Прямиком в объятия вампиров? — Элвин сжал кулаки. Взгляд был полон подозрительности. И кто бы осудил его за это? Он первым согласился тогда довериться Моргане ле Фей, а сейчас оказался в ловушке, куда его заманил тот, кто сам был на грани безумия. Почему бы Элвину не предположить, что Арьял собирается предать его? — Ты нас не обманешь. Мы знаем, что они там, наверху.
— Это правда. — Врать не имело смысла. Вампиры не утруждали себя тем, чтобы маскировать свое присутствие. — Они готовятся освободить дитя, а колдуна отправить назад в ад. Я потребовал, чтобы они не начинали атаку до тех пор, пока мы не поговорим.
Торас хмыкнул:
— Так, значит, ты теперь ходишь в союзниках у кровососов?
Арьял пожал плечами:
— Это вынужденная мера, для того чтобы не дать вернуться Темному Властелину.
— Ты забыл, что он наш хозяин? — возмутился Элвин.
От внимания Арьяла не ускользнуло, как напряженно звучит голос собрата. Элвин правильно произносил слова и, судя по всему, больше не увлекался прохладительными напитками.
— Я ничего не забыл. Именно поэтому намереваюсь сделать все возможное, чтобы держать его подальше от этого мира. — Арьял помолчал, а потом повернулся и посмотрел каждому брату в глаза. И снова вернулся к Элвину. — Я больше ни за что не буду кланяться никакому хозяину.
В пещере установилась напряженная тишина. Будущее повисло на волоске.
Арьял боялся дышать, напряженно воспринимая мешанину из чувств, которые обрушились на него. Подозрительность, страхи, робкие надежды, которые так легко растоптать. А за всем этим прочная уверенность. Так сказывалось присутствие Джелин, которая посылала ему молчаливый сигнал поддержки.
И так будет всегда.
Наконец Элвин откашлялся, прочищая горло.
— Мы, конечно, сглупим, если поверим тебе, но все-таки: что с нами будет?
Он взмахнул рукой.
— Вы свободны.
— Свободны? — Оловянные глаза прищурились. — Мы можем просто взять и уйти?
