Мои сбивчивые объяснения не производят впечатления на полковника. Даже в темноте я вижу, как его глаза пытают ненавистью.
— Он лжет тебе! — он непривычно грубо ругается. — А ты веришь всему!
— Я верю своим глазам и ушам! — поступок Аэрта говорит мне гораздо больше, чем все остальное. Кем бы он ни был, но он опять спасает меня, приняв удар на себя.
— Боги, какая же ты все-таки дура, — сплевывает себе под ноги полковник Ирэ.
Он отворачивается, пнув ногой один из камней. На фоне горящего поезда фигура полковника выглядит монументально и разбито. Такое чувство, что внутри он исковеркан не меньше, чем вагоны разрушенного транспорта.
— Хаган, мы должны помочь…
Полковник не дает мне договорить.
— Мы должны выжить! — его голос звенит от ярости. — Больше никому ничего мы не должны!
Не отвечаю ему, понимая, что спорить сейчас бесполезно. После такой аварии, скорее всего, там уже просто некому помогать, но при этом я не могу не чувствовать ответственность за смерти всех этих людей. Ведь убить хотели только меня, а вышло, что только я и выжила.
Я содрогаюсь от порыва холодного ветра, моя куртка осталась в купе, на мне только свитер. Хаган выглядит не лучше — он также не успел надеть верхнюю одежду и теперь красуется в легкой рубашке и изорванном форменном темно-синем пиджаке. Теплее всех сейчас Аэрту, но и пострадал он больше всех.
— Ты опять закрыл меня собой, — улыбаюсь ему сквозь слезы.
Он с трудом переступает с лапы на лапу и, приблизившись, тычется огромной головой в мою щеку. Я заглядываю в его желтые глаза и спрашиваю:
— Не обернешься сейчас?
Оборотень отрицательно качает головой. Конечно, ему нужно как можно скорее залечить раны. А его регенерация в зверином обличье значительно активнее регенерации в обличье человеческом.
— Долго? — вновь спрашиваю я.
Он вновь качает головой.
— Хорошо, мы дойдем до станции здесь неподалеку и там сядем в следующий поезд, — я запускаю пальцы в его шерсть, от чего он фыркает, как самый настоящий кот. — Постарайся восстановиться до этого.
Хаган Ирэ качает головой, отказываясь принимать мою позицию.
— Нам нельзя идти к станции, — нехотя прячет пистолет куратор. — Те, кто устроил взрыв, обязательно придут посмотреть, погибла ли ты. А значит, мы можем с ними встретиться. Сейчас мы все не в той форме, чтобы сражаться. Нам вообще следует как можно скорее и дальше уйти от железной дороги.
Огненный кот кивает, соглашаясь с полковником Ирэ, и с усилием поднимается.
34
Мы уходим все дальше и дальше от железнодорожного пути, и чем больше мы отдалялись от него, тем холоднее становится. Кругом голая степь, покрытая едва выпавшим снегом. Сухостой царапает ноги даже сквозь штаны, идти все тяжелее. Мы не говорим, подавленное настроение вместе с невысказанными упреками витает в воздухе. Хаган отдал мне свой порванный пиджак. Я кутаюсь в сидевшее на мне, как халат, одеяние, но холод все равно пронизывает меня насквозь.
— Зачем ты здесь? — наконец не выдерживает Хаган. — Император был прав, тебе нужна Мари? Так почему же ты до сих пор ее не забрал? К своему стыду, должен признать, шансов на это у тебя было предостаточно.
Огненный кот лишь качает головой, не желая, видимо, отвечать на вопросы идейного врага.
— Зачем ты здесь?! — я вздрагиваю теперь не от ветра, а от окрика мастера Ирэ.
Аэрт оборачивается. Из одежды на нем остались одни лохмотья.
— Я не собираюсь забирать Мариис, — глядя прямо в глаза полковнику, отвечает он.
Я усмехаюсь. Меня раздражает и восхищает одновременно его привычка отвечать только на те вопросы, на которые он хочет отвечать.
— Это я и так понял. Но…
— Аэрт, о каких перевыборах говорили твои… эм… собратья? — перебиваю я Хагана.
— Не уверен, что понимаю, о чем ты говоришь, — пытается выкрутиться огненный кот.
Похоже, он совсем не мерзнет в отличие от меня.
— Перевыборы? — настораживается полковник. — Может, переизбрание?
— Да, точно! — стуча зубами, подтверждаю я. — Переизбрание. Они сказали, что огненных котов ожидает переизбрание.
Аэрт недовольно вздыхает, ему, очевидно, не хочется посвящать полковника вражеской империи в нюансы политики своего народа. Но я считаю, что это сейчас не имеет значения: его оппозиция убила сотни граждан моей страны и пыталась убить меня.
Хаган ненадолго задумывается.
— Твое настоящее имя Аэртер Аверос, так? — полковник, не сомневается в своих выводах. — Ты тот новый молодой правитель огненных котов, которого никто не видел?
Аэрт молчит. А я, еще не до конца веря в услышанное, смотрю на его идеальный профиль.
— Аэртер Аверос? — переспрашиваю я, пробуя на вкус новое имя. — Правитель огненных котов?
— Мари, не стоит придавать этому слишком уж особого значения, — Аэрт тянется ко мне рукой.
— Не стоит? — ярость постепенно затапливает мою и так не совсем светлую голову. — Так зачем ты явился в Крепость? А, правитель?
Хаган не вмешивается, и я ему за это благодарна. Подчеркнутое спокойствие Аэртера Авероса, правителя огненных котов, выводит меня из себя еще больше.
— Мари, давай после об этом поговорим, — словно отмахиваясь от назойливой мухи, предлагает Аэрт.
— Потом?! — даже не собираюсь сдерживаться, я хочу его ударить, но он ловко уклоняется. — Когда ты собирался мне об этом сообщить? Ты же говорил, что сделаешь все, чтобы я доверяла тебе! А представиться в это «все» не входит? Что ты делал в Крепости?
Я толкаю его в грудь, но либо я слишком слаба, либо он слишком силен. Аэртер даже не покачнулся, прожигая меня взглядом желтых, светящихся в темноте глаз.
— Я хотел взять тебя в плен и использовать как рычаг в переговорах, — отвечает он.
— С каких пор правители сами занимаются подобными делами? — я недоверчиво скрещиваю руки на груди.
— С тех пор, как перестают доверять своему окружению. Я не был уверен, что те, кого я пошлю на задание, не убьют тебя. Это усугубило бы конфликт. А я этого не хотел.
Это я могу понять и даже принять, но…
— Почему ты не осуществил задуманное?
— Сначала я не знал, кто именно является императорской дочкой, — пожимает плечами он. — Тебя вполне неплохо прятали.
Очередной порыв ветра пробирается до самых костей.
— Но ты же узнал. Как?
— Вряд ли у обычной девушки может быть столько врагов, сколько у тебя, — усмехается Аэрт. — Столько желающих убить тебя врагов.
С этим не поспоришь. Я задумываюсь, все складывается верно, кроме самого главного.
— Аэрт, если все так, как ты говоришь, то у тебя все равно была возможность увезти меня из Кадетского корпуса сотню раз. И я бы пошла за тобой, — на глаза наворачиваются непрошенные слезы от осознания собственной глупости. — Почему ты этого не сделал?
Правитель огненных котов опускает голову, словно обдумывая что-то. Порывы ветра со свистом то отстраняют нас друг от друга, то толкают ближе. Мои слезы, уносимые потоками ледяного воздуха, не успевают стекать по щекам.
— А может, я тебя люблю… — неожиданно произносит Аэртер.
— Что? — я точно ослышалась.
— Может, я тебя люблю! — перекрикивая ветер, рычит огненный кот, делая шаг ко мне.
— Может? — я не могу понять, он что — издевается?
— Мари, пойдем, — слышу я голос Хагана. Он обнимает меня за плечи. — Ты совсем продрогла.
Аэрт вновь опускает голову и идет прочь. Полковник ведет меня следом, продолжая поддерживать за плечи. В моей голове стоит точно такой же пересвист, как и вокруг меня. Я жмусь к Хагану так тесно, как могу, не только потому что мерзну. Сейчас мне нужна хоть какая-то опора. Потому что старательно выстроенный мной мир рушится раз за разом, устала собирать по частям. Мне нужен рядом кто-то стабильнее, чем мой мир. Стабильнее, чем я.
Через какое-то время мы выходим на хорошо освещенную дорогу. На краю степи начинает брезжить рассвет, и особой нужды в фонарях уже нет, но их не спешат гасить. Одна из проезжающих паровых машин, на наше счастье, останавливается, соглашаясь подвезти троих оборванцев до столицы, до которой остается совсем недалеко.
