Слушателей занятной лекции о влиянии девичьей невинности на магию тоже вывели из подземелья и не став разбираться с ними на месте, погнали в сторону ближайшего города, причем под такой охраной, что если и были желающие их освободить, они наверняка сразу же передумали, как только увидели эту охрану. В лагере осталось всего несколько плащеносцев, с которыми кто-то неизвестный желал поговорить.
После обеда у ямы появились какие-то подозрительные маги, оказавшиеся специалистами по ритуалистике, накопителях и даже пчеловких грибах. Подтвердили, что грибы совсем не пчеловские и, что, похоже вообще выросли в грото-зале случайно. Были там какие-то подземные неприметные грибочки изначально. А потом, когда кто-то вырыл тоннели и укрепил их при помощи грандиозной защитной сети, питавшейся от находившегося в этом месте магического источника, грибочки напитались магией, изменились, стали большими и научились светиться. Хотя, может их специально изменили, создавая этакие светильники и раньше они светились ярче, с годами почти утратив эту способность.
В общем, грибы оказались безобидным явлением и ни к ритуалам, ни к магии, ни к жертвоприношениям никакого отношения не имели до того, как каким-то недоумкам вздумалось попоить их девичьей кровью в надежде заполучить бога.
Защитную сеть, да и сам грото-зал опознал приехавший на следующий день пчелов. Оказалось, почти полтысячи лет назад в эти места были с одной стороны совсем дикими, тут даже толкового владетеля не существовало, точно как в родном княжестве Шелеста. Эти владетели то в болоте тонули, то с лошадей падали, то травили друг друга. В общем, не до глухих лесов им было и не до якобы совсем непроходимой части болот. И да, болото тогда было больше, значительно. А в его середине существовал этакий остров, в который даже мало кто верил. А на нем магический орден — последователи беглецов из неведомого мира.
Эти беглецы отлично умели работать с землей, самостоятельно прорыли тоннели к обнаруженным под землей пустотам. Сами сплели защиту и привязали ее к магической жиле. В общем, не худшая школа магии была. Ее адепты даже умели много такого, что сейчас не умеет никто. Вот только у них был один недостаток — они упорно носились с идеей завоевания мира и не желали смешивать свою кровь с кровью местных жителей. А это было совсем уж странно, учитывая, что сбежали одни мужчины. Итог был закономерен. Те из адептов магического ордена, кто был помоложе, повадились сбегать и смешивать свою драгоценную кровь с селянками, а то и горожанками, смотря сколь упорны были в своем бегстве. Обратно они не возвращались. И свои необычные для этого мира умения разумно не демонстрировали — чтобы сородичи не нашли и не поймали.
Те кто постарше, в итоге поспорили о том, а не слишком ли суровы их законы, хотя спорить было уже поздно — магов в ордене оставалось мало, а учеников из местных они даже не пытались брать. Потом, судя по оговоркам троицы, с корой и общался когда-то пчелов, подрались. И остался от ордена, стремившегося к завоеванию мира, Мышкин хвост, которой без мыши долго не просуществовал.
Куда в итоге этот хвост, состоявший из троицы выживших, делся, пчелов не знал. Он просто однажды пришел и обнаружил, что подземелья абсолютно пусты. Даже трупов не было. То ли они самоутопились в реке, протекавшей под землей ниже тоннелей, то ли тоже ушли.
И с чего кто-то решил, что с помощью росших под землей грибов можно стать богом, пчелов тоже не знал. Разве что кто-то нашел древние записи и что-то напутал. С людьми иногда такое случается. Тем более, все еще питавшуюся от природного источника сеть, на которой фактически держатся подземелья, действительно можно принять за признаки могущества.
С пчеловом согласились.
И специалисты по накопителям подтвердили, что ничего способного удивить грибы в себе не накапливают. Стандартные заготовки под накопители и взять могут больше и держат дольше. Из грибов вообще текло как из решета. Правда и впитывали силу они как губки. И если суметь ее как-то там удержать…
На рассуждениях об «удержать» Ленц, подслушивающий высоконаучный разговор, был замечен, выгнан и отправлен спать. Почему именно спать, ему не объяснили.
У Томии, пытавшейся высмотреть кандидатов в женихи из родного мира, подслушать получилось лучше. И она, ко всему хорошему, еще и узнала, что в грото-зале ритуальщики обнаружили подозрительный рисунок, не вписывающийся в изначальную сеть. И заподозрили, что он часть чего-то совсем другого, слишком уж безобиден был сам по себе. А где искать остальные части и что оно могло значить, они, к сожалению, пока даже не представляли. Но были уверены, что рисунок новый, а просто так рисунки поверх чужих сетей никто сплетать не станет.
А спустя еще день в продолжавший разрастаться лагерь приехал недовольный миром дознаватель и привез с собой невзрачный камень, закутанный в кусок серой ткани.
Дознаватель вместе с камнем скрылся в одной из палаток и вскоре туда стали по очереди водить любителей плащей и невинных девушек. Ничего толкового от них, видимо, не добились даже с помощью камня, потому что когда эти болваны закончились, дознаватель вышел из палатки, поругался в яму, написал кому-то письмо и потребовал еды. Недовольство он прямо изучал и расспрашивать его никто не рискнул.
Правда еда вернула ему самообладание и со студентусами, Ваней, Томией, Весяной и каким-то странным заросшим бородой мужиком он поговорил спокойно, без угроз. Убедившись, что никакого отношения к любителям плащей они не имеют, дознаватель их отпустил и позвал Льена. И выскочил сын кор-графа из его палатки в таком настроении, что уже его никто не рискнул трогать. До самого вечера. А утром он пришел сам и заявил подопечным, что они едут во Вторую Школу Пятилистника. Где им всем предстоит тихонько сидеть и неизвестно чего ждать. Потому что ерундой творящейся рядом с этим болотом заинтересовался сам король. А ему лучше не перечить и под ногами у его личных дознавателей не путаться.
— Ну вот и закончились наши приключения, — сказала Томия, пытаясь высмотреть заросшего бородой мужика, словно специально от нее прятавшегося и не позволявшего себя расспросить.
Шелест только хмыкнул. Если он что-то понимал в приключениях, то так просто они себе закончиться не позволят. И готовым нужно быть к чему угодно.
Ближе к обеду, после всех наставлений, уговоров никуда не сворачивать и ни во что не ввязываться и откровенных угроз, если таки ввяжутся, выяснилось, что кроме лошадей и привычной уже компании, Льену в нагрузку дают того самого заросшего бородой мужика. Зачем, никто толком объяснить не пожелал. Сказали только, что он мечтает ознакомиться с реалиями местного образования и его решили для начала послать в школу похуже.
— Ага, решили, что испугается и испарится туда, откуда появился, — сделал вывод Ленц, и на удивление, его никто не стал поправлять.
Вид у мужика был дерганый и недовольный. Когда он уже садился на лошадь, сверля Льена недовольным взглядом, к нему подошел тот дознаватель, который приехал с «камнем правды» и ласково-ласково напомнил, что маячок нужен всего лишь для всеобщего спокойствия. А потом еще и выразил надежду, что столь разумному человеку он поможет не наделать глупостей, не потеряться в лесу и случайно не потерять спутников. Чем уж этот несчастный заслужил столь пристальное внимание, никто так и не понял. Но Томия стала мрачная-мрачная, а Ваня, неожиданно для всех, сделал вывод, что это темная личность, которая, видимо, умеет гораздо больше, чем пыталась показать. Вот ее и пометили, чтобы в самый неподходящий момент неожиданно не всплыла в самом неожиданном месте.
За свои выводы Ваня получил еще более недовольный взгляд, чем до этого Льен за свое главенство, но его это проняло не больше, чем угрозы преподавателей Ленца.
Провожать компанию больше никто так и не вышел. Даже парочки напутственных слов не сказали напоследок.
