Барьеры пали. Темные создания бросились на них с остервенелым воем, и Марселин, закричав, прыгнула на Гилберта и бросила их обоих в наспех открытый портал, призванный утянуть их в другое место.
Глава 23. Что ты оставишь после себя?
Стефан ощущал головокружение и тошноту. И дело было даже не в выпитом шампанском, густом цветочном запахе, что окутал бальные залы фей, или присутствии Марселин, позволившей ему взглянуть на рог темного создания.
Этот рог не напоминал ни один из тех, что удавалось заполучить искателям, рыцарям или охотникам. Он был иным, таил в себе остатки дикой магии и пах хаосом. Он больше не представлял опасности, но тревожил Стефана так сильно, что он едва мог соображать.
Что-то было не так. С той самой минуты, как он взял рог в руки. Его уже залеченная рана, которую он получил во время недавней стычки с демонами, заныла. Руки как будто налились свинцом. Стефан никогда прежде не ощущал несовершенства своей человеческой половины так, как сейчас.
– Что-то не так, – наконец объявил он, упираясь ладонями в стол Марселин.
– Хаос какой-то… Неправильный, – с сомнением отозвалась Марселин, разглядывая рог в своих руках. – Он будто чем-то ограниченный.
– Я не об этом, – хрипло произнес Стефан. Ему становилось трудно дышать. Что с ним происходило? – Марселин, я…
Марселин наконец посмотрела на него и побледнела.
– Твоя рана, – обеспокоенно пробормотала она, бросившись к ближайшему шкафу.
Стефан опустил взгляд на свою рану и замер: белую рубашку пропитывала кровь. Не синяя, а алая, доставшаяся ему от человеческого отца. В эту секунду Стефан в очередной раз ощутил укол необъяснимой боли.
– Я не чувствую, – тихо произнес он, прижимая руку к ране. Пальцы мгновенно стали влажными и липкими. – Я не…
Он зашелся в приступе безумного кашля, который, казалось, мог вывернуть его легкие наизнанку. Стефан упал, ударившись о стул. Тело охватили судороги. Марселин мигом опустилась рядом с ним и уже призвала магию, но вдруг остановилась. Стефану потребовались долгие секунды, между которыми по его венам растекались огонь и лед одновременно, чтобы понять, что он кашлял кровью. Черной кровью.
«Открой врата», – эхом пронеслось в его голове.
– Боги милостивые, – прошептал Стефан, прижимая руку ко рту.
Он был проклят.
Для демонов проклятия – это как магия для избранников Геирисандры. Проклятия – порождения подчиненного хаоса, буйство извращенной фантазии темных созданий и их стремления изничтожить все живое. Немногие, столкнувшиеся с демонами и пережившие проклятия, вернулись в норму. Кто-то постоянно забывал свое имя и то, кем он являлся. Кто-то плевался кровью всякий раз, когда солнечный свет касался его кожи. Сквозь кости кого-то прорастали лозы с шипами, но при этом человек оставался жив.
Стефан же плевался черной кровью и слышал настойчивый голос в голове. «Открой врата, – повторял он, звуча над самым ухом и в то же время за многие мили отсюда. – Открой врата, Стефан. Впусти тьму в орлиное сердце света».
– Измени сигилы на двери, – прохрипел Стефан, поднимая глаза на Марселин, нерешительно замершую рядом. – Запри меня здесь. Не дай мне навредить тебе.
– Стефан…
– Ну же!
Его душил голод. Дикий и очень древний. Не его.
Как он мог позволить темному созданию проклясть себя? Неужели кровь, что попала на него в тот день, несла в себе больше хаоса, чем обычно? Неужели появился достаточно сильный демон, способный провернуть такое?
«Маракс», – с ужасом осознал Стефан, силясь не задохнуться в льющейся из его горла и носа крови.
«Открой врата», – настойчивее повторил голос.
Он разрывался от противоречивых чувств. Он хотел прокусить Марселин горло и выпить всю ее кровь. Хотел вытолкнуть ее из лаборатории и заставить изменить сигилы. Хотел отрубить себе руки до того, как они перестанут его слушаться. Хотел вырвать себе зубы, перерезать горло, пронзить сердце – сделать что угодно, лишь бы остановить наполняющий грудь хаос. Он шипами оплетал его сердце, сжимал легкие и струился по венам вместе с кровью. Он лез к нему в голову, чистые образы заменяя оскверненными. Он давил на него, прося открыть врата.
«Открой врата, Стефан».
Из его горла вырвался крик. Барьеры вокруг особняка падали, точно карточные домики. Темные создания подбирались ближе. Они готовились, планировали нападение под чьим-то руководством, специально выжидали определенного момента. Выжидали, когда Стефан откроет врата.
«Открой врата, Стефан».
Марселин медленно пятилась к двери. Слишком медленно. И совсем не пыталась защитить себя магией. Стефан проклял тот день, когда он родился на этот свет.
Он с рычанием бросился на Марселин и повалил ее на пол. Черная кровь мгновенно залила ее бледное лицо и бешено вздымающуюся грудь.
«Кусай, – едва не умолял голос с извращенным удовольствием. – Кусай, кусай, кусай. Выпей ее кровь. Всю до последней капли. Кусай!»
Стефан ненавидел себя за слабость. Он был сильным магом, сильным великаном и, наверное, сильным человеком. Но он оказался недостаточно силен, чтобы избежать проклятия. Он был слеп и не замечал его, пока не стало слишком поздно. Он хотел выпить кровь Марселин.
Он почти коснулся зубами ее шеи, когда она со всей силы ударила его по лицу. Стефан ощутил больше ожог магии, чем руку Марселин. Ее магия мгновенно проникла в его тело и стала бороться с хаосом, беспощадно пресекавшим любые попытки помешать ему. Хаос распространялся все быстрее и дальше, выжигая собственную магию Стефана и отравляя его ее остатками.
Он кричал от боли, разрывающихся мышц и образов, что проносились перед глазами. Миллионы гниющих тел с поселившимися внутри них червями. Выжженные огнем и боем поля, залитые кровью. Обратившиеся в пыль останки, которой стало так много, что она укрыла собой землю подобно снегу. Острые кривые клыки, разрывающие чью-то нежную плоть. Вывалившиеся наружу внутренности, оторванные конечности, скрученные шеи. Восстающие из курганов чудовища, из ран которых сочилась гниль. Чересчур знакомые лица, искажающиеся от страха и ненависти. В самые последние мгновения Стефан узнавал в знакомых глазах самого себя, вырывающего чужие сердца.
Он почти протянул руку, едва ощущая фантомные когти, но Марселин ударила его еще раз. А затем еще раз. И еще. Она била его по лицу и кричала, пока наконец не сбросила с себя и не отползла как можно дальше. Стефан рывком поднялся и ринулся следом, но наткнулся на невидимую преграду. Марселин стояла в коридоре с поднятыми руками и не давала ему выйти.
Он боготворил и ненавидел ее за это решение. Он должен был разорвать ее на части, чтобы она умоляла его о пощаде. Должен был немедленно отвести ее в безопасное место и защитить от всех ужасов, что несло с собой проклятие, отравляющее его тело и разум.
Совсем скоро образ Марселин стал нечетким. Стефан видел зеленые глаза, пылавшие магией, всклоченные черные волосы, легкую рубашку и брюки, на которые она сменила платье. Видел рядом кого-то еще, со знакомым запахом и лицом, напоминающим о давно утерянном доме.
«Открой врата, Стефан».
Все его тело дернулось, как по велению кукловода, и он замер на месте. Сочившаяся из раны и льющаяся изо рта и носа черная кровь уже не беспокоила. Пальцы слегка подрагивали от готовности вцепиться в чью-нибудь плоть. Кожу на шее жгло.
– Открой врата, Стефан, – произнес голос, выделяя каждое слово. – Впусти тьму в орлиное сердце света.
Он боролся так долго, как только мог. Магии, способной откликаться на зов, почти не осталось. Хаос заполнил собой каждую клеточку его тела, и от его количества Стефан был готов распасться на куски. Ни одно живое существо не может удержать в себе так много хаоса темных созданий. Но Стефан – сильный великан и человек, маг, равных которому нет. Лакомый кусочек для демонов. Идеальный кандидат.
