— За тебя и Этана, — не преминул напомнить лэрд. — Заткнуть рты всему клану нереально, но, даже если допустить, что у тебя получится… Ты хоть представляешь, что будут думать о девушке, у которой сразу два мужа?!
— Нет, не представляю, — качнул головой Кайл. — Зависть не по моей части, а вот мстительность… это у нас семейное, поэтому ты-то не должен сомневаться, что я сумею не только закрыть им рты, но если понадобится, выжгу из них любые мысли по этому поводу!
— И ты думаешь, я позволю тебе?
— Я думаю, что ты мудр и сделаешь все, чтобы мне не пришлось этого делать.
— Если кого-то здесь интересует мое мнение, — встряла я во время образовавшейся паузы, — мне кажется, самое мудрое, Кайл, в твоем случае — это меня отпусти…
— Нет! — обернувшись ко мне, взревел он. — Через три дня мы поженимся! Я больше не дам тебе ускользнуть! Ты — моя, ясно?! Уже моя точно!
Я не успела ни испугаться его крика, ни возразить, ни даже моргнуть, как он, глухо застонав, сильно побледнел и сначала рухнул на колени, а потом, сверкнув счастливой улыбкой, завалился на бок.
— Святые львы… — заметив, что возле его ног образовались кровавые лужи, я метнулась вперед, упала на колени и, похлопывая по щекам, попыталась привести его в чувство.
Я видела, что рядом со мной засуетились мужчины, я понимала, что они — маги, и помогут ему, моя уверенность не покачнулась, даже когда я заметила, что на лодыжках Кайла не просто раны от дымчатых пут, из которых он вырвался. В некоторых местах у него вместо кожного покрова виднелись кости, и это выглядело страшно, отталкивающе, но я не могла заставить себя уйти. Положив голову Кайла к себе на колени, я жадно всматривалась в его лицо, осознавая, что он не играет, не лжет, что он не хочет просто развлечься, а что он действительно меня любит. Даже вопреки тому, что лэрд против. Даже вопреки тому, что его не люблю я.
И у меня впервые мелькнула мысль: а что, если дать ему шанс? А что, если у нас с ним получится?
— Ты приняла правильное решение, Керрая, — я почувствовала, как меня мягко отстранили от Кайла и помогли подняться. Дух замка отвел меня в сторону, чтобы мы не мешали мужчинам. — Я отправлю тебя домой, а чтобы не крутилась полночи, навею сон. Завтра у тебя тоже нелегкий день, но ты справишься. Совсем скоро мы снова увидимся в замке.
— Ты будешь на церемонии?
— Да, но если мое вмешательство не понадобится, видеть меня будут немногие. Ну, что, готова?
— А… Йаго?
— Его отвлекли переговорами, а потом или подсунут твою иллюзию, или заверят, что ты устала и ушла домой.
— Не надо иллюзию, — от мысли, что над ним могут таким образом потешаться, стало противно. Он не заслуживал такого отношения. — Пусть ему скажут, что я устала, не нашла его и уже дома. А еще, что меня проводили друзья, иначе он будет переживать.
— Хорошо, — согласился дух.
— А… — посмотрела с надеждой в дымчатые глаза. — Он действительно виноват в смерти родителей Кайла?
— Да.
— Но… как? Что именно произошло?
— Завтра у вас будет день, спроси у него, он расскажет.
— День… целый день?
— Последний, — посмотрев на Кайла, который был без сознания и на суетящегося над ним Этана, ответил дух. — Завтра делегация уезжает, и лучше, если тигр тоже уедет.
— Ясно.
— Ну, что, готова? Отправляю тебя домой?
Я кивнула, а потом почувствовала на себе чей-то напряженный взгляд и, обернувшись, увидела лэрда. Он держал ладони над ногой Кайла, видимо, вливая в него силы или залечивая плоть — я не знаю, но смотрел на меня. В его взгляде было много эмоций, но не было тех, которые я искала, на которые так надеялась, а другие я не хотела. Да и поздно уже, он сам от меня отказался, и я выйду замуж, назло всем обстоятельствам рискну позвать к себе счастье, а он…
— Скажи, — отвернувшись от лэрда, я посмотрела на духа. — Ты можешь сделать мне маленький подарок в честь помолвки?
— Какой? — заинтересовался он.
— Ты ведь слышал и видел все, ты все понимаешь… Я хочу, чтобы ты убрал у меня лишние чувства, чтобы они не тянулись за мной в новую жизнь.
Дух окинул меня задумчивым взглядом, а я сложила вместе ладони и с мольбой попросила его:
— Пожалуйста, Домик!
— Так по-домашнему… — усмехнулся дух. — Не могу тебе отказать.
Он невесомо провел по моей голове, и я почувствовала, как засыпаю, и мне так хорошо и легко на душе, что даже гневный рык, который мог бы разбудить спящего на другом конце города, меня не тронул, не впечатлил.
Утром я долго лежала с закрытыми глазами, воспроизводя в памяти безумный вчерашний день и пытаясь понять: чувствую ли что-нибудь к лэрду? Сегодня все казалось каким-то нереальным, и, наверное, от того думалось легче. Вчера, признаюсь, у меня мелькали мысли cбежать — я их старательно прятала, но они были. О родителях позаботилась, уговор выполнила, пусть и не так, как планировал лэрд, так что за них я могла не волноваться. Но куда бежать? И как долго?
У меня не было в запасе бесконечности и ее не было у тех, кого я люблю. Я не хотела ждать, когда Кайл остынет ко мне, и я смогу вернуться, к тому же, двух лет в Академии ему для этого не хватило. Я не хотела застать старость родителей и увидеть сестру уже взрослой и чужой для меня. Я хотела быть с ними, я хотела видеть, как родится и будет взрослеть сестра, я хотела быть первой, с кем она поделится тайной, что ее донимает Сэм и что он ее раздражает, выводит из себя, просто бесит! Я хотела быть первой (ну, или второй, если она выберет маму), кто узнает, что Сэм поцеловал ее. Он говорил, что моя сестра будет упрямой, но в итоге поддастся его обаянию, и я верила, что так и будет.
Я хотела участвовать в жизни своей семьи, не причиняя им боли и лишних переживаний. А если сбегу, что почувствует мама? Лэрд прав, ее нужно беречь, и я не позволю ей не то, что плакать, а даже грустить. И я не хочу, чтобы отец, узнав о моем побеге, винил себя: не усмотрел, не заметил, не почувствовал, и так далее. Вдобавок, лэрд мог прийти и сказать, что он плохой мастер, что он выкупал его обувь из жалости, и что выставил бы ему счет, но его спасла дочь и теперь папа может остаться и в доме, и в мастерской.
А лэрд мог прийти и сказать. Да, мог. У меня даже сомнений не было. И он бы не подбирал слов, наоборот, он бы старался задеть сильнее. В первый же день, как мы с родителями ступили на земли львов-оборотней, Кайл предупредил, что его чуткий дядя мстителен и обидчив. Чуткость оказалась продуманной, а вот мстительность и обидчивость подтвердились.
Жаль, хотя…
Сожаление было мимолетным и машинальным, как сигарета в руках того, кто уже лет двадцать не курит. И как курильщик отбрасывает ненужную сигарету, так и я отмахнулась от сожаления. Самое интересное — это далось легко, стоило лишь захотеть. Так что спасибо замку, он сжег мои чувства к лэрду. Я помнила, что они были, я помнила, как пыталась вызвать ответные, я помнила все, но самих чувств больше не было, только смутная дымка грусти.
В тумбочках раздалось шуршание зверьков, потом сопение, потом удивленные выдохи, мол, как так: они уже не спят и так долго терпят, давая мне полежать, а я не ценю и не собираюсь их погладить за такую покладистость! И вообще, они всю ночь терзались ожиданием, а уже солнце в комнате, а я продолжаю их мучить и ничего не рассказываю про бал! Про самый настоящий, мой первый бал! Без них, не забываем о самом важном!
Спустя пару минут я услышала, как натягивается плед, которым я укрывалась, а потом мне в лицо удивленно фыркнули. Нет, ну какая наглость! Глаза закрыты, и никто их не ждет, и что, они зря карабкались? Опять возвращаться в ящик? В ту тесноту?
— Что? — я настолько удивилась мысленному возмущению своих питомцев, что открыла глаза, выдав себя.
Мне умильно усмехнулись две мордочки и от моего лица переползли к руке, чтобы вот, даже тянуться не надо, если поднимать лень, а гладить-то удобно. Ну, вот же, вот! А еще удобней, если кому-нибудь одному переползти на другую сторону, вот сейчас… сейчас… одну минуту, не надо так интенсивно дышать! Ежик переполз через меня, вздохнул, будто бежал всю ночь и ткнулся носиком мне в ладонь. Вот, теперь всем удобно!
