— Ноги, Маа’шалин… — все тем же покорившим меня урчащим голосом потребовал он, осторожно подталкивая моя пальцами.
Нет, я смогу и не поддамся на это…
Пока я пыталась ловить самообладание и вспоминать о стыде, ноги сами разошлись в стороны. Господи, он что, собирается?..
Да, именно это он и собирался. И я, угодившая в ловушку рук Рогалика, даже не могла толком шевелиться. Казалось, его руки были везде: одна мягко поглаживала меня по кромке трусиков, другая обхватила за шею, наклоняя голову к себе. Его поцелуи на моей шее стали горячими, обжигающими, как будто он собирался меня заклеймить.
— Ты очень горячая, веснушка. Пожалуйста, не зажимайся.
Зажиматься? Даже если бы я хотела — не смогла бы. Нельзя идти против своего тела, когда рядом такой мужчина. Это как-то даже неправильно и нечестно по отношению к себе. По отношению к тому, что я, в конце концов, нормальная женщина с определенными физическими потребностями. И да — никто и никогда не притягивал меня так сильно, как этот рогатый двухметровый белобрысый крэсс. И никто никогда не разжигал меня настолько сильно, делая такие почти невинные вещи.
Хотя, конечно, когда он отодвинул мои трусики в сторону, невинные вещи кончились, уступив место очень даже неприличным дразнящим поглаживаниям.
— Ох… — только и смогла произнести я.
— Громче, — с каким-то дьявольским соблазном потребовал он и надавил сильнее.
О да, я повторила это громче! И выгнулась дугой. И если бы Граз’зт не удерживал меня так сильно — наверняка бы не смогла спокойно лежать на месте.
— Еще громче, — не унимался Граз’зт. И чтобы подстегнуть свое требование почти с болезненнойнастойчивостью вцепился зубами мне в шею.
Я попыталась повернуться к нему, но он не дал этого сделать. Оставалось разрываться между желанием отдаться этой раскаленной ласке и желанием посмотреть ему в глаза в этот момент.
— У тебя еще будет возможность увидеть, Маа’шалин, — прохрипел он между поцелуями.
Плевать, что я снова размышляю вслух. На все плевать.
И я отпустила себя. Прижалась к нему всем телом, чувствуя лопатками каменные мышцы его груди, чувствуя кожей его крепкие руки, мозолистые ладони настоящего мужчины, требовательные поцелуи покорителя, который не знает слова «нет».
— А теперь — кричи, — с каким-то дьявольским рычанием приказал он.
И я раскрылась под его пальцами, как цветок. Заныла от смелой ласки, от того, что внизу живота еще никогда не было так сладко. Он лишь слегка надавливал — и я брыкалась, не в силах побороть волны растекающегося по телу удовольствия. Но поглаживания становились все сильнее, все смелее. Граз’зт будто играл на мне, выуживая все новые и все более яркие ноты.
Пока я не подарила ему тот самый крик.
Крик, который удивил меня саму: громкий, рвущийся в унисон сверкающим перед газами ярким вспышкам удовольствия. Клянусь, в какие-то моменты я отчетливо слышала его тяжелое рычание в ответ.
Никогда раньше я не чувствовала себя такой… расслабленной. Такой наполненной до краев приятной слабостью. Господи, а ведь он всего лишь погладил меня между ног!
Когда я немного отдышалась и предприняла еще одну попытку повернуться, Граз’зт больше не пытался мне мешать.
Ну и взгляд у него! Сверкающий жидкий огонь под длинными густыми ресницами.
— Доброе утро, веснушка, — поглядывая на мои губы, улыбнулся он, еще раз убедив в том, что мужчины соблазнительнее просто не существует.
— Что это было? — спросила я, осмелев до осторожного поцелуя в уголок его рта, рядом с колечком в губе.
— Ты не знаешь? — Чертики в глазах снова начали меня распалять. — Разве в твоем мире мужчина не использует все возможности, чтобы показать женщине, что их секс будет идеальным?
— Значит, это была демонстрация?
— Нет, Маа’шалин, — Рогалик погладил меня вдоль позвоночника, сжал ягодицу, прижимая к себе. — Это было просто «доброе утро». Демонстрация будет куда приятнее.
И прежде чем я успела найти достойны ответ — сдернул с меня одеяло, обернул его вокруг бедер и поднялся с постели.
— Не хочу тебя смущать, — чуть склонив голову набок, подразнил он, скользя взглядом по моему обнаженному телу. — Я купаться, а у тебя есть пара минут, чтобы выдохнуть. Я бы с удовольствием продолжил, но мы оба знаем, что тебе нельзя пропускать тренировку с Таном. Даже если причина будет настолько уважительной.
И ушел, оставив меня кататься по простыням, словно кошка после валерьянки.
Господи, что же все-таки это было?..
Я попыталась подтянуть простыни, чтобы хоть как-то прикрыться. Получилось так себе и, по-хорошему, нужно было бы вставать и одеваться, пока Граз’зт дал мне время. Но я просто не могла. Свернулась калачиком, прижимая колени к груди, слушая собственное грохочущее сердце.
Никогда я не чувствовала ничего и близко похожего на произошедшее только что. Хотя, конечно, и опыта у меня — кошки наплакали. Никогда бы и подумать не могла, что подпущу к себе кого-то так… быстро. Тем более — рогатого демона из другого мира!
Но он словно читал мои мысли. Знал, что мне нужно. Знал, чего я хочу, как и где.
С беззвучным стоном я чуть ли не за шиворот выволокла себя из постели, быстро — настолько это вообще возможно с ослабевшими руками и ногами! — оделась и собрала волосы. Как раз шнуровала сапоги, когда Граз’зт вышел из купальни: мокрый, в одних только штанах и все с тем-то взглядом цвета расплавленного красного золота.
Вот же, я становлюсь такой романтичной, когда он рядом. И откуда только метафоры в голову лезут.
— Честно говоря, я надеялся застать тебя в постели и сладко спящей, — улыбнулся он, подпирая плечом арку. Даже не пытался сократить расстояние между нами, но меня все равно безумно тянуло к нему. Как будто магия какая-то! — Тогда бы появился еще один повод пожелать тебе доброго утра.
Меня бросило в краску, и я зачем-то схватилась за сорочку на груди, скомкала воротник. Граз’зт, запрокинув голову, рассмеялся громко и заливисто. А я, засмотревшись, немного успокоилась.
Это очень плохо, что мне все меньше и меньше хочется возвращаться домой? Я теряю голову? Впускаю в сердце непозволительную слабость? Или, может быть, вся моя жизнь была лишь подготовкой к тому, чтобы «переселиться» в этот мир?
— О чем ты думаешь, веснушка? — потревожил мои размышления Рогалик.
— О том, что Тан меня прибьет, — сказала я первое, что пришло в голову. На самом деле я думала о том, что магнит в его теле буквально стреножит меня и тянет, тянет… Но не сказала. Это все как-то слишком быстро. И да, я очень старомодна в таких вещах, как отношения и постель.
— Встретимся за обедом, здесь. Договорились? — Граз’зт подошел ближе и потрепал кожаный шнурок на моем запястье. — Послушай, Маа’шалин. Что бы ты в итоге ни выяснила — это все не будет иметь значения, если ты сама знаешь, кто ты есть и кем хочешь быть.
— Думаешь, все так плохо и стелешь соломку?
— Стелю соломку? — не понял он.
Я отмахнулась. Не хотелось тратить время на разъяснение смысла старой поговорки.
— Спасибо, что заботишься обо мне, — шепнула я. Поднялась на цыпочки и осторожно поцеловала его в щеку. Хотелось большего, но тогда бы я не смогла уйти. Вот теперь я, кажется, понимаю смысл фразы «долг зовет». — До обеда, Рогалик.
— Надеюсь, ты выкроишь минутку в своих изысканиях, веснушка, и все-таки приготовишь мне эти странные рогалики. Я от любопытства чуть по швам не трещу.
Я улыбнулась — и выскользнула наружу.
И у самой двери нос к носу столкнулась с Хадалисом. Очень злым Хадалисом. Черным, как туча Хадалисом. На всякий случай я скосила взгляд ему на запястье, сейчас прикрытое курткой.
— Это я, Маа’шалин, — зло ответил он и задрал рукав. Шнурок был на месте. — Слышал утро выдалось бурное.
Ох, черт.
Я на минутку прикрыла глаза, пытаясь сосредоточиться. Ну да, после того как Граз’зт «приказал» кричать, я вряд ли задумывалась о такой мелочи, как огласка. И наверняка нас действительно было слышно. Вероятно, куда дальше, чем в соседней комнате.
