Алистер поднялся на ноги, давая понять, что разговор окончен. Мы попрощались с ректором и вышли в тёмный коридор.
— Ребят, идите без меня и проводите, пожалуйста, Ливу до её комнаты, — попросила я коллег и пояснила, — хочу пройтись до лечебного крыла.
У двери палаты де Ареона клевали носом два адепта-практиканта. Скользнув по мне сонным взглядом, они мгновенно проснулись и, вскочив на ноги, преградили мне путь в палату:
— Нельзя! Приказ ректора де Форнама — не впускать посетителей к господину де Ареону!
Пока я пыталась придумать, как обойти запрет на посещение декана, решение пришло словно из ниоткуда: в конце длинного коридора послышались тяжёлые шаги и раздался зычный голос той самой «великанши».
— Мальчики, ступайте в кладовую и принесите мне пятьдесят бинтов, пропитанных настоем коры ивы. Я за вас тут посторожу.
Адепты синхронно кивнули и бодро потопали по коридору, а затем скрылись за поворотом. Проводив их взглядом «великанша» хитро мне подмигнула и указала пальцем на дверь:
— У тебя есть десять минут, пока они не поймут, что таких бинтов к нам вовек не завозили. Давай живее, одна нога здесь, другая там.
Кивнув сердобольной женщине, я проскользнула в палату и на цыпочках подошла к лежащему на кушетке декану, по пояс укрытому легким одеялом. Грудь его была сплошь усеяна рваными ранами, которые уже обработали и обложили исцеляющими артефактами. Бледное лицо Кристиана, покрытое царапинами и кровоподтёками, было неподвижно, словно восковая маска, губы, отливающие синевой, слегка приоткрыты, и изо рта время от времени вырывались тихие хрипы.
— Крис, — еле слышно прошептала я, аккуратно касаясь пальцами его побелевшей щеки. — Не знаю, слышишь ли ты… Спасибо за то, что боролся за меня и не оставил, даже когда я была под воздействием магии Реймана.
Мой голос предательски дрогнул, заплаканные глаза нестерпимо зудели, раздражённые горькими солёными слезами. «Нет, так не пойдёт», — подумала я, — «возьми себя в руки, Дияника, ведёшь себя так, словно оплакиваешь мертвеца. Сомневаюсь, что Кристиан был бы рад видеть тебя в таком состоянии». Я нашла в себе силы улыбнуться.
— Завтра приедут твои родители, Крис. С такой мощной поддержкой ты быстро пойдёшь на поправку и, если позволишь, я тоже буду рядом. Великая Богиня, прошло так мало времени, а мне уже не хватает твоего вызывающего взгляда и требовательного «де Савеллина». Даже не думала, что когда-нибудь в этом признаюсь.
Тишину нарушил стук в дверь. Надо идти, возвращаются практиканты, а я бы не хотела, чтобы из-за моего эмоционального порыва ректор наказал ни в чём не повинных адептов. Осмелев, я оставила на чуть тёплых губах де Ареона невесомый поцелуй и прошептала: «Люблю тебя», а затем выскользнула обратно в коридор и поблагодарила добрую «великаншу». Завтра утром попрошу разрешения на посещение у ректора де Форнама. Вряд ли Алистер мне откажет.
Глава 48
Ректор де Форнам, к моему удивлению и недовольству, запретил мне посещение палаты декана. Мотивировал тем, что де Ареону и так несладко, а я лишь добавлю пациенту тревог и волнений.
На следующий день в Академию Дальстад приехали родители Кристиана. Возвращаясь с занятий, проходивших на участке с учебными захоронениями, я заглянула в лечебное крыло и увидела, как из его палаты выходит стройная светловолосая женщина с потухшим взглядом, внешне похожая скорее на его старшую сестру, чем на мать. Следом за ней вышел статный мужчина.
Столкнувшись с ними лицом к лицу, я низко поклонилась и представилась:
— Госпожа де Ареона, господин де Ареон, меня зовут Дияника де Савеллина.
Признаться, я ожидала в лучшем случае прохладного приёма, всё же, это из-за меня их сын снова чуть не попал за Грань Жизни, а теперь лежал за дверью в тяжёлом состоянии. Но госпожа Габриэлла заключила меня в крепкие объятия и сбивчиво заговорила:
— Как же ты выросла, моя дорогая, выглядишь точь-в-точь как Катарина в свои лучшие годы! Неудивительно, что Крис не устоял перед такой красавицей. Он много рассказывал о тебе, поэтому мы с нетерпением ждали нашей встречи. Жаль, что она произошла при таких печальных обстоятельствах.
Её слова стали для меня последней каплей. Обняв мать Кристиана, я со слезами на глазах попросила прощения у неё и господина Николаса де Ареона:
— Всё это случилось из-за меня. Он пожертвовал собой, чтобы я успела спастись из лап Ариаса и Реймана. И я даже не знаю, как скоро он придёт в сознание и пойдёт на поправку, ректор де Форнам запретил мне его посещать.
— Алистер преследует исключительно благие намерения, — похлопал меня по плечу Николас де Ареон. — По правде говоря, мы с Габриэллой прибыли сюда, чтобы перевезти Кристиана во дворец. Его Величество приказал разместить своего приближённого в лучшей палате, чтобы тот был круглосуточно под надзором его личных врачей. Сегодня вечером из дружественного нам государства Хатрэй, что находится за Падасскими горами, прибывает их лучший целитель, специализирующийся на лечении от последствий негативного воздействия тёмной магии. Уверен, что он сможет поставить сына на ноги.
Эта новость дала мне робкую надежду на благополучное выздоровление декана. Попрощавшись с родителями де Ареона, я медленно побрела к себе в комнату.
Следующая неделя прошла для меня как в тумане. Несмотря на то, что Ариаса и Реймана заключили под стражу, ректор де Форнам велел нам продолжать занятия у спецкурса в усиленном режиме. Мы с объединились с коллегами и проводили общие уроки, обучая адептов быстро собираться в связки и цепи, чтобы успешно противостоять пособникам де Волмана.
Из дворца до сих пор не было известий о судьбе захваченных тайной полицией врагов. Впрочем, я подозревала, что ректору запретили разглашать подробности допроса двух перешедших на сторону зла магов.
Тем временем приближался знаменательный вечер — Осенний Академический Бал в Академии Дальстад. Никто из нас не был уверен, состоится ли мероприятие, учитывая напряжённую обстановку в столице, но за три дня до торжества ректор собрал всех в актовом зале и объявил — балу быть!
— Чувствую себя предателем, — ворчала я, сидя вечером в комнате у Хайта, где собралась вся наша компания накануне праздничного события. — Не хочу веселиться, зная, что во дворце борется за жизнь Кристиан.
— Брось, Дияника, — коснулась моего плеча Энни в знак поддержки, — это хороший повод отвлечься от негативных мыслей, к тому же, тот целитель из Хатрэй творит поистине великие вещи. Слышала, что ему по силам дважды вытащить человека из-за Грани Жизни.
Я громко фыркнула и залпом осушила кружку с ягодным отваром: порошковое вино Хайта с недавнего времени было под запретом. Как мне по секрету поведала Энни: пока я жила дома с Рейманом, Максвелл вылил остатки вина из графина в окно и облил бродившего под окнами декана Альсара. «В связи с недавними событиями, я просто уверена, что Макс нарочно целился в Аллена», — доверительно прошептала мне на ухо Гаубе.
— Даже моей маме было не под силам вытащить человека дважды из-за Грани Жизни, — недоверчиво покачала я головой, — уверена, все слухи о могуществе этого целителя — лишь преувеличенные сплетни. Однако, я готова отдать ему всё, что имею: все свои сбережения, всю зарплату за ближайшие годы, пусть забирает даже поместье в Провичах, лишь бы поставил на ноги де Ареона.
— Ладно, давайте отвлечёмся на другие темы, пока совсем не раскисли, — Арч залпом осушил стакан ягодного отвара и с сожалением поглядел на шкаф Хайта, где хранились жалкие остатки порошкового вина.
— Отличная идея, — подмигнула мне Энни. — Саарон, друг, расскажи, чем же ты провинился перед магическими учебными заведениями? Единственное, о чём ты упомянул ранее, что тебя отчислили с предвыпускного курса пять лет назад.
Артефактор громко вздохнул и с грохотом поставил пустой стакан на стол. Выдержав длинную напряжённую паузу, он посмотрел в сторону открытого окна и спросил:
