— Нет, — прошептал Кристофер и у него подкосились ноги. Он упал на пол и натянул капюшон на лицо, сжавшись своим щуплым телом в маленький комочек. — Нет, нет, нет…
Камеры были заполнены телами. Какой-то скелет, цепляющийся за прутья пальцами, на которых раньше была плоть. Другие более свежие, с гниющими мышцами, все еще цепляющимися за кости. Некоторые были не похожи на людей. Одна из этих камер, должно быть, принадлежала Кристоферу. Он сидел здесь, в клетке, медленно умирая и наблюдая, как мертвецы вокруг него разваливаются на части.
— Какой ужас… — прошептала Насрин.
Я опустилась на колени рядом с Кристофером и обняла его.
— Нет… — простонал он.
Насрин присела рядом со мной и успокаивающе произнесла:
— Все будет хорошо, Кристофер.
— Мы тут не задержимся, — сказала я ему. — Ты не в камере. Ты на свободе.
Он стал раскачаться взад-вперед. Он едва ли слышал меня.
Позади нас, где-то в стенах, как лавина, набухала вампирская орда, готовая обрушиться и похоронить нас под ней.
— Мы не можем задерживаться, — сказал Гастек, ерзая на руках вампира. Двое других кровососов остановились.
— Нет… — бормотал Кристофер.
— Ш-ш-ш. Посмотри на меня. Посмотри мне в глаза, — сказала я ему.
Я позволила своей магической защите немного ослабнуть. Моя сила обвилась вокруг Кристофера. Он поднял голову и посмотрел на меня.
— Госпожа…
— Я не позволю, чтобы с тобой случилось что-нибудь плохое. — Я очень хорошо научилась давать обещания, которые не могла сдержать. — Я не позволю тебе застрять здесь, в клетке. Пойдем.
Я подняла его на ноги.
Кэрран посмотрел на Насрин.
— Тащи его, если придется. Нам нужно идти.
Насрин взяла Кристофера за руку.
— Вот, держись за меня. Все в порядке. Все будет хорошо.
Мы побежали мимо камер. Трупы смотрели на нас пустыми глазницами. Гнилостный запах душил меня. Боже милостивый, так много людей.
— Ребенок! — позвал женский голос.
Я остановилась на полушаге, узнав голос.
Рука в темном рукаве просунулась между прутьями над гниющим трупом, прижатым к железу. Из ближайшей камеры на меня смотрела женщина. В последний раз, когда я видела ее, она была средних лет, коренастая, мощного телосложения, с лицом цвета грецкого ореха. Теперь она выглядела на десятилетия старше. Щеки ее впали, кожа свисала. Грязь и засохшая кровь запятнали платок цвета индиго, закрывающий ее темные волосы и лоб. Она была призраком себя прежней.
— Наима.
— Ребенок.
Она была родом из древней семьи оборотней, которые служили телохранителями. Некоторое время назад Хью нанял ее охранять меня, хотя это было и не по доброте душевной. Он начал подозревать, что со мной что-то не так, но Роланд отправил его на другое задание. Поэтому Хью поручил ей присматривать за мной и охранять мою жизнь, пока он не сможет вернуться и продолжить с того места, на котором остановился. Моя тетя выбрала именно этот период, чтобы в ритме вальса устроить погром в городе. Без помощи Наимы я была бы мертва.
Я повернулась к Кэррану.
— Мы должны вытащить ее отсюда.
Он схватился за прутья и отпустил.
— Серебро. Мне нужны пилы.
— У нас мало времени, — сказал Джим.
— Я не сдвинусь с места, пока она не выйдет, — сказала я. Джим пристально посмотрел на меня.
— Она сказала, что хочет освободить ее, — сказала ему Андреа.
— Хватит уже этого дерьма.
— Дерзайте, — сказал Гастек. Его вампиры двинулись, чтобы прикрыть путь, которым мы пришли. — Никто не должен умирать от голода в камере.
Джим вытащил пилы, и они с Кэрраном начали пилить прутья, скрежеща металлом.
Наима наблюдала за мной лихорадочными глазами.
— Что ты здесь делаешь? Это Хью тебя сюда засунул?
— Да. За то, что помогла тебе, — сказала она. — И из-за моего сына.
— Что случилось с твоим сыном?
— Он отказался работать на д'Амбрея. Я — урок, который он хочет преподать моим детям.
Я добавила еще один пункт в свой список причин убить Хью. Он становился все длиннее.
Один прут упал на пол.
В проход влетел вампир. Древние Гастека двигались, как два лезвия ножниц. Два скоординированных взмаха когтей, и башка появившегося покатилась по полу.
Я и не подозревала, насколько устала, пока бежала. Теперь я стояла неподвижно, и усталость пыталась свалить меня. И как только я приземлюсь на пол, то там и останусь.
Второй прут рухнул на землю. Еще один, и щель станет достаточно широкой, чтобы она могла выбраться.
Приближалась лавина вампирских разумов. Третий прут. Наима протиснулась в проем.
— Теперь нам нужно бежать, — сказал Гастек очень спокойным голосом.
— В какую сторону? — спросил Кэрран.
— Сюда. — Наима побежала по коридору. — Я знаю, где выход.
— Ты ей доверяешь? — спросил Джим.
— Да! — Я, спотыкаясь, побежала за ней.
Мы бросились через комнату. Позади нас содрогнулась дверь — это пыталась прорваться нежить. Мои ноги решили, что сейчас именно то потрясающее время, чтобы перестать держать меня. Кэрран схватил меня за руку для поддержки.
В стене перед нами зияла темная дыра. Наима нырнула в нее. Крысы-оборотни последовали за ней.
Вампир упал с потолка, отрезав путь Насрин и Кристоферу. Целительница отступила и ударила нежить по голове, отбросив ее к камере слева. Череп вампира раскололся, как яйцо, упавшее на тротуар. Я повернулась к Кэррану.
— Кто она…?
— Иранский лев. — Он указал на дыру. — Влезай!
Я добралась до дыры и посмотрела вниз. Я увидела шахту, уходящую вниз под острым углом и больше никого. Я прыгнула вперед ногами и плюхнулась на задницу, и заскользила по чему-то мокрому в полной темноте. Я слышала запах водорослей. Мои руки скользили по слизи, пока я мчалась по туннелю. Если внизу меня ждет бетонный пол, мне будет ох как не сладко.
Впереди вспыхнул свет. Я уперлась ботинками в дно туннеля, но скользкий, покрытый водорослями камень не оказал никакого сопротивления. Если бы это был фильм, это была бы та часть, где я должна была выхватить нож и вонзить его в камень, чтобы замедлиться. За исключением того, что я сломала бы свой несуществующий нож, повредила бы руку и все равно превратилась бы в мокрый человеческий блин.
Туннель закончился. Я две ужасающие секунды пролетела по воздуху и погрузилась в теплую воду. Ура, живая! Я вынырнула на поверхность и поплыла прочь от дыры в потолке.
Передо мной предстала огромная комната. Наверху витиеватый желтый потолок, красивый и позолоченный, парил элегантными арками, будто кто-то открыл портал во времени, и оттуда выплеснулось очарование эпохи Возрождения. Золотые завитки светились достаточно ярко, чтобы залить всю комнату успокаивающим светом. Огромная пыльная люстра свисала из круглого углубления в потолке, словно коллекция кристаллов, подвешенных к потолку пещеры. Остатки красных занавесок обвисли по обе стороны от меня. За ними комната расширялась, ее пол затопила изумрудно-зеленая вода. Растения покрывали поверхность воды. Кремовые лотосы, лотосы цвета слоновой кости, кончики лепестков которых были тронуты розовым, плавали рядом с более крупными, ярко-желтыми цветами лотоса. Звездообразные лилии цвели среди широких листьев, некоторые лавандовые, некоторые алые, некоторые с лепестками светло-оранжевого цвета, темнеющими до медно-красного ближе к центру. В десяти футах над водой с балкона, утопающего в зелени, свисали алые и зеленые ото мха виноградные лозы.
Какого черта?
Кэрран подплыл ко мне.
— Ты это видишь? — спросила я.
— Ага.
— Значит, у меня не галлюцинации?
— Не-а.
— Думаешь, если мы заползем на этот балкон, эти растения съедят нас?
— Если они попытаются, я съем их первым.
Наима вскарабкалась по боковой стене и спрыгнула на балкон, исчезнув за растениями. Томас и Роберт последовали за ней.
— Мы в театре «Орфей», — сказал Гастек позади меня.
— Ты здесь был? — спросила я.
— Нет, но я видел фотографии, когда готовился к поездке в Мишмар. Это «Слосбург-холл», одно из исторических зданий Омахи. Он был одним из строений, купленных Роландом.
