— Я так соскучилась! — пропищала совершенно искренне, обнимая руками крепкую шею и вдыхая с детства родной запах дорогой кожи, древесного дыма и свежих белых цветов, шлейфом которых на папе оставался аромат маминых духов.
— Второй, — игнорируя наши слова, раздражённо повторила мама, — чёрные волосы по плечи, в источнике мешанина какая-то, в зелёных глазах ярость, вколачивает в землю этого недоэльфа… Хм, кулаком. Меч даже не обнажил, магию не применяет, заклинания остроухого давит в зародыше. М-м, силё-о-он. Так кто он?
Жутко смущаясь, я соскользнула на землю, встала между родителями и тихонько призналась:
— Некромант…
— Какой некромант? — не понял правитель Тьмы.
Моё смущение значительно выросло, но выкладывать, так всё.
— Мой…
Мама за происходящим в Элирисе подглядывать перестала, рывком вернулась в собственное тело, моргнула, избавляясь от чёрных молний в красных глазах, повернулась к единственной дочери, сложила руки на груди и всем своим видом потребовала подробностей.
Требовала недолго, её хватило секунд на пять всего, а после фея Тьмы запищала и раскинула руки, чуть присев, потому что была повыше моего. Я заулыбалась так широко, что рот едва не треснул, и с визгом бросилась на шею к родительнице.
Папа за радостными громкими обнимашками своих любимых девочек смотрел с полной нежности и любви улыбкой, а когда мы чуть успокоились, лукаво прищурился и хитро поинтересовался:
— И что, хороший некромант?
Странный вопрос от правителя Тьмы, но это же папочка.
— Очень, — охотно закивала молодая ведьмочка. — Эти двое узнали, откуда я родом…
Хитринки исчезли из красных папиных глаз, сменившись ледяным убийственным спокойствием. О том, что у лорда Кейсада спокойствие действительно убийственное, прекрасно знали все.
— Точнее, эльф сам узнал, — исправилась торопливо, ощутив охватывающее родителей напряжение, — заставил надеть кольцо и наложил сеть своего воздействия на мою ауру. А Риагану я правду сама рассказала…
— И как отреагировал? — судя по ровному голосу и прямой спине, папа принял решение о двойном убийстве.
Вот это мне уже не нравилось, но у меня был способ заполучить помилование для Риагана.
— Сказал, что убьёт Норлана, — выложила как есть, — а потом, когда экс-главнокомандующий запретил ему появляться в Долине, Риаган научил меня трём защитным заклинаниям, прислал дракона для моей защиты, а сам в спешном порядке принял командование войсками Сиареля на границе, потому что Золотая долина не могла запретить командующему дружественной и фактически спасающей их страны появляться на своей территории…
Мамочка обняла сильнее и посмотрела на супруга. Папа ответил ей задумчиво-спокойным взглядом, в котором было что-то ещё, что не смогла определить я, но уловила мама.
— Молодец некромант, — высказалась она, не отпуская меня.
— Сообразительный, — сдержанно похвалил повелитель Тьмы. — И решительный.
— И любит меня, — тихонько вставила нервно ожидающая их вердикта я, — я как ведьма чувствую…
Папа глянул на меня, лукаво подмигнул и задорно сообщил:
— Я как мужик уверяю: ради нелюбимой на такие подвиги не пойдёшь.
И мне стало совсем хорошо и радостно. Просто одно дело быть самой уверенной, а другое — услышать подтверждение от того, кому доверяешь.
— Ой, — притворно изумилась вглядывающаяся в моё лицо сверкающими глазами мама, — а Еся-то тоже влюбилась!
У меня были розовые щёки и полная тепла и нежности улыбка, но, подражая маме, я сделала глаза побольше и удивилась в ответ:
— Кто? Я? Да быть не может!
Самая жуткая фея на всю Тьму звонко рассмеялась, повернулась к супругу и всё с той же радостной улыбкой нагло-приказным тоном заявила:
— Любовь моя, у нас дочь влюбилась!
— Я понял, Тьма моя, — сдержанно отозвался папочка с величественным кивком и подрагивающими в улыбке уголками губ, так и норовящими расползтись шире.
— А у тебя там зарвавшийся эльф бегает! — добавила мамочка со взглядом таким, мол иди давай, разбирайся с проблемами.
У папы красные глаза сверкнули, улыбка стала спокойно-уверенной, а голос звучал так ровно-ровно, когда он ответил жене:
— Считай, уже не бегает.
Обожаю его!
Мама тоже обожает, но вида не подаёт, только улыбается загадочно, а у самой глазки сверкают любовью.
— Пап, ты в Элирис? — догадалась я.
Правитель Тьмы перевёл на меня взгляд, сложил руки за спиной и величественно склонил голову. И насмешливо-издевательски, что совсем не вязалось с его образом, добавил:
— Нужно же познакомиться с зятем.
Тут уж и мама к издевательствам присоединилась.
— Их там двое, — покивала мужу с намёком.
— Мам! — укорила смущающаяся ведьмочка. — Их там один случайный, а другой… другой… папа, другому ничего не говори! Вообще ничего! И не намекай ни на что, я тебя прошу!
Мой умоляюще-негодующий взгляд на лорда Кейсада, а он на меня в ответ так посмотрел, что сразу вспомнилось: муж и жена — одна Тьма. Потому что невинный взгляд у папы вот совсем мамин был!
— И не собирался, — клятвенно заверил правитель Тьмы, подошёл, обнял одной рукой меня за плечи, другой маму, постоял, наслаждаясь мгновением спокойной семейной жизни, и коварно добавил, — никаких намёков, Весна, всё прямо и по существу.
— Пап! — попыталась вырваться, но меня удержали с лёгкостью и плохо скрываемым смехом.
А дальше было сказано уже очень серьёзно.
— За пределы Эд-Нарана носа не высовывать.
У папы такой тон был, что с ним даже мама спорить не стала, а она та ещё любительница сделать с точностью наоборот.
Лорд Кейсад посмотрел на меня, после моего кивка повернулся к жене, дождался согласия и от неё и только после этого продолжил.
— С эльфом разберусь.
— А с Риаганом? — спросила с надеждой и нескрываемым страхом.
Папа вновь взглянул на меня, мягко улыбнулся и с лёгким укором спросил в ответ:
— Как же я могу взять и лишить дочь счастья?
Папочка — лучший мужчина на всю Тьму!
— Спасибо! — пропищала сердечно, напрыгивая на него с радостными объятьями.
Папа поймал, как и всегда, рассмеялся, стиснул в ответ.
А перед тем, как призвать Тьму и уйти в портал, серьёзно напомнил:
— За пределы Эд-Нарана не выходить.
— Иди уже, — мама с приказами и ультиматумами соглашалась тяжело, а уж если надо было второй раз одно и то же пообещать, то она совсем раздражённой становилась.
Но у папочки имелся действенный, проверенный временем способ успокоения одной конкретной феи.
Так что последующие несколько минут я увлечённо рассматривала буйство силы вокруг нас, пока родители самозабвенно целовались.
Своего папа добился, и когда ушёл в Элирис, мама осталась цветущей, разнеженной и сладко улыбающейся в то место, на котором исчез её супруг.
* * *
На территории Тьмы три моря.
Ора — самое маленькое и потому самое безопасное и популярное среди местного населения.
Мана — значительно больше и глубже, имеющее тёмно-синюю воду и монстров, способных одним укусом поглотить трёхмачтовый парусник, что было бы проблемой, используй жители Тьмы корабли.
Эва — расположенное на границе Эд-Нарана, самое глубокое море, самое опасное и на первый взгляд безжизненное. Это потому, что вода в нём была мерцающе-чёрной и непроглядной, и успешно скрывала под собой таких существ, в которых и поверить было сложно. Двухтонные кракены, с которыми не справлялись даже Лорды. Устойчивые к магии драконы, стремительные и опаснейшие в воде и поливающие всё огнём, стоит им появиться на поверхности. Тёмные сирены, сладкими песнями затягивающие на глубину и со дна уже не отпускающие.
Сюда не ходили, потому что здесь было смертельно опасно.
Но мама сказала, что «красиво же», так что теперь мы загорали на тёмно-серебряном берегу черноводного моря. Сверху светило кроваво-красное солнце, вдали сумрачный водяной успокаивал доведённых до истерики тёмных сирен, своих прямых врагов, вообще-то, ещё дальше тёмно-зелёный дракон угрюмо собирал клыки и шипы из хребта, у берега мечтательно вздыхал кайран, не сводя с мамы влюбленного взгляда. У них просто, если женщина в ответ на предложение провести незабываемую ночь оторвала тебе хвост и задние лапы, то это повод влюбиться. И если конечности отрастут, кайран уже дымился и регенерировал, то любовь — это проблема… для мужика. Мама ему может ничего делать не станет, но вот папа сделает. Что-нибудь точно. Скорее всего, тупо набьёт морду. Отец в этом деле человек простой, не посмотрит ни на своё высокое положение, ни на положение посмевшего сделать его супруге непристойное предложение смертника, пойдёт и разберётся чисто по-мужски — рожу начистит.
