«Убей его, — кричат они. — Он осмелился приблизиться к твоей паре. Она в опасности».
На этот раз я не отталкиваю воронов. Я приветствую их мрачные мысли. Эти люди не получат от меня пощады. Вторгнуться в гнездо дракона? Прийти за моей парой в наше логово? Это неслыханно, и за это он заплатит насильственной, мучительной смертью.
«Да, — шепчутся вороны. — Сделай это. Заставь его заплатить».
Кто-то осмелился вторгнуться в мое гнездо, а моя Саша спит, ничего не подозревая? В тумане ярости я лечу так быстро, как только могу, огонь вырывается из моих ноздрей. Я не могу сдержать свое пламя, не тогда, когда на карту поставлена безопасность моей пары. «Саша, — снова зову я, полный решимости пробудить ее ото сна. — Проснись!»
Но ответа нет. Ответа никогда нет, сколько бы раз я ни звал ее.
Я падаю на твердую землю перед двойными дверями, приземляясь так сильно, что стекло в них разлетается вдребезги. Мне все равно. Моя единственная мысль — о моей паре. «Саша!» — Я обращаюсь к ее разуму, но ответа по-прежнему нет. Я поднимаю голову, ища ее запах.
Он старый, почти выветрившийся.
С яростным ревом я врываюсь в здание, все еще в боевой форме. Полки ломаются и опрокидываются. Тележки бешено раскачиваются, когда я врываюсь внутрь, но мне все равно. Все, что имеет значение, — это моя Саша. Моя Саша, до которой я не могу дотянуться и чей запах холодный.
Когда я подхожу к ее кровати, она пуста. Саши нет, ее запах слабый и загрязненный вонью другого, который украл ее.
Кто-то прикоснулся к моей паре.
Украл ее.
«Он умрет», — уверяют меня вороны.
Я реву от возмущения к небесам и выпускаю на волю свое пламя.
Глава 42
САША
У меня такое чувство, будто моя голова раскололась.
Легкий непроизвольный стон вырывается у меня, когда я снова прихожу в сознание, мои мысли путаются. «Дах?» — пытаюсь я связаться, но ответа нет. Мне требуется мгновение, чтобы осознать, что произошло. Тейт вернулся, и он привел с собой головорезов. Они ударили меня по голове, и я не знаю, где мы сейчас и где Дах. Я проверяю свои запястья, крепко сцепленные за спиной, но они все еще в наручниках. Я лежу на боку на чем-то, что немного напоминает диван, и на моих глазах повязка, закрывающая обзор. И я все еще чувствую запах оленьей мочи.
Все это очень, очень странно.
К чему вся эта суета с моим похищением? Я не понимаю. Я пытаюсь не бояться. Мне нужно успокоиться, разобраться во всем. Если бы они хотели моей смерти… Я бы уже была мертва. Так что за этим должна быть какая-то причина.
— Эй? — зову я, и мой голос сухой и надтреснутый. У меня во рту такое ощущение, будто я жевала грязный носок. — Есть там кто-нибудь?
— Заткнись, — рычит Тейт где-то рядом. Должно быть, именно оттуда исходит запах оленьей мочи.
Я напрягаюсь.
— Зачем ты похитил меня, Тейт? Что, черт возьми, происходит?
— Я сказал, заткнись, — снова шипит он. — Или ты хочешь позвать их сюда? — Раздается звон, и я слышу, как его вес смещается, и это сбивает меня с толку. Его тоже заковали в цепи?
Я проверяю свои наручники, и, конечно же, они издают тот же звук, что и звяканье Тейта. Если это так, то зачем мне слушать все, что он говорит?
— Скажи мне, что происходит. Зачем красть меня? Почему…
— Саша, черт возьми, — голос Тейта низкий и свирепый. — Я скажу тебе, что могу, просто говори потише, хорошо?
Он звучит немного… испуганно. Странно. И тревожно.
— Хорошо, — шепчу я. Я выворачиваю запястья в наручниках, пытаясь понять, смогу ли я ослабить их или вытащить руку, но ничего не получается. — Скажи мне, что происходит. Кто здесь главный?
— Кочевники, — говорит он категорично.
Это меня немного настораживает. Никто не любит кочевников. В наши дни «кочевник» означает беззаконных головорезов, которые плохо обращаются с другими. Именно по этой причине они кочевники. В стране, полной лживых, жульничающих воров, они — худшие из всех.
— Почему ты работаешь с кочевниками? — шепчу я.
— Я не работаю. — Он выдавливает слова, и я снова слышу звон его наручников. — Они схватили меня прежде, чем я смог вернуться в Форт-Даллас, благодаря твоему бойфренду-дракону, который бросил меня у черта на куличках. — Его вес смещается. — Я заключил с ними сделку — я отдам тебя им в обмен на свою свободу.
— Вау, ну разве ты не гребаный Прекрасный принц, — бормочу я. — Если меня схватили, то почему ты все еще здесь и не свободен?
— Они предали меня, — рычит он. — Они должны были отпустить меня после того, как схватили тебя. Таков был договор. Гребаные ублюдки схватили тебя, а потом бросили меня здесь с тобой.
Так тебе и надо, — хочу сказать ему в ответ. Но мне нужно больше ответов, и пока он говорит, мне нужно попытаться получить их.
— Где именно находится «здесь»? Я ничего не вижу.
— Это потому, что они не хотят, чтобы твой дракон нашел тебя.
Я поражена этим. Откуда он знает, что я могу общаться с Дахом телепатически? Я никогда ничего не говорила Тейту.
— О чем ты говоришь?
Он вздыхает.
— Я, бл*ть, не знаю. Они сказали, что он может видеть твоими глазами или что-то в этом роде. — Тейт снова звенит наручниками. — Так что, если ты хочешь позвать своего чешуйчатого парня и попросить его спасти нас, это было бы здорово. И лучше раньше, чем позже.
— Почему? Что будет потом? — Я не указываю на тот факт, что мой Дах не был бы заинтересован в его спасении, или что я сейчас вообще не слышу Даха. Я пытаюсь мысленно связаться со своим драконом, но все, что я получаю, — это тишина, и мне страшно. Что, если они что-то с ним сделали? Я хочу пнуть себя за то, что отослала его прочь. Мой Дах. У меня был самый лучший, самый замечательный партнер на свете, и я оттолкнула его, потому что была зла.
Никогда больше, — клянусь я. Если мои чувства будут задеты или если я почувствую, что меня предали, я смирюсь с этим и разберусь с драконом в моей голове. Мысль о том, что с ним что-то может случиться, совершенно невыносима, и мне приходится сдерживать новые слезы. Мой Дах.
— Зачем он им нужен? Что, по их мнению, они могут сделать с драконом? Очень злой, вряд ли готовый к сотрудничеству дракон?
— Я не знаю, — говорит Тейт. — Я же сказал тебе, я ничего не знаю.
— Ты знаешь дольше, чем я. Как ты догадался замаскировать свой запах?
— Все эти парни так делают, — говорит он мне. — Это маленький трюк, который у них есть, среди прочего. Слушай, Саша, тебе нужно привести сюда своего парня-дракона, и побыстрее. У этих парней есть какой-то план, и я уверен, что он не очень хороший. Я… — он резко замолкает.
— Что? — спрашиваю я. — Что? — Я наклоняю голову, пытаясь разглядеть что-нибудь из-под повязки, но все, что я могу увидеть, — это слабую полоску света.
Никакого ответа от Тейта.
Раздается звук, похожий на звук открывающейся двери.
Я поднимаю подбородок, как будто поднятие головы каким-то образом поможет мне понять, что происходит.
Шаги. Несколько человек. Мою кожу покалывает от осознания, и я понимаю, что вокруг стоит странный запах, похожий на густой пряный одеколон. Это не неприятно, в отличие от запаха, покрывающего Тейта. На самом деле это знакомо и успокаивает, хотя я не могу точно определить, что именно.
— Я вижу, наш новый маленький друг проснулся, — раздается странный прокуренный голос. У него необычный и сильный акцент, как будто английский не является его родным языком. — Привет, Саша.
Я сажусь прямо, изо всех сил стараясь не показать своего замешательства.
— Кто там?
— Никого важного, — говорит мужчина с легким, веселым смешком. — Как твоя голова?
— Болит, — осторожно говорю я.
— Им действительно не следовало бить тебя битой по голове. Люди такие очень… хрупкие.
Это звучит ужасно знакомо. Мою кожу снова покалывает, и я щурюсь сквозь повязку, жалея, что не могу видеть.
