этот Филипп? Как я ни старалась, я не могла вспомнить, упоминала ли я в разговоре Усекновителя.
Я скучала по нему: по буйству странных идей, немного неловким шуткам и по тому, как легко и просто бывало с ним рядом. С ним всё казалось… решаемым. А без него — почему-то становилось только сложнее.
Из музея я ушла в дурном настроении, и даже очередной склеп разглядывала без особого интереса, — к счастью, он оказался небольшим и совсем бесполезным, всего на три саркофага в немом тёмном граните.
А на следующий день, посетив семейство каких-то Вербусов, но не таких, как Мариус, я снова попытала счастья в библиотеке, только теперь городской.
К сожалению, в огромной картотеке мне вообще не удалось найти ни Усекновителя, ни Филиппа Спящего, а о детях Луны изданий было слишком много, чтобы даже за добрый месяц успеть заглянуть в каждое хоть одним глазом. Наверное, у меня было очень растерянное лицо, потому что библиотекарь, довольно молодой двоедушник-сорока, хлопнул крышкой своей стойки и присоединился к моим поискам. Ни одной книги, посвящённой Усекновителю лично, в собрании не было, — вероятно, её просто никому не пришло в голову написать. Зато совместно мы отыскали и справочник лунных имён, и чью-то старую диссертацию — совершенно нечитаемую, зато с богатым списком использованной литературы.
Так я стала здесь частым посетителем. После визита в колдовской дом, вычеркнув из блокнота очередную фамилию, я приходила в библиотеку, поднималась по мраморным ступеням мимо каменных волков и устраивалась в дальнем углу зала, среди богатых деревянных панелей и огромных тусклых ламп.
Я открывала книгу, листала страницы — и передо мной вставали истории, одна другой страшнее.
…представляла собой ужасное зрелище, которое я не смогу забыть до самого последнего дня. Все дома целы, журчит источник, хлопает на ветру бельё. И ни души. Ни одного живого звука.
Заходили осторожно, по всем правилам. В авангарде конный, с воздуха птицы, медведь в обороте. Людина вся при оружии. Зачистили двор, никого не встретили. С неба тишина. Вошли во второй дом, там двухдневний трупняк. Застолье на дюжину человек, молодые, старики, дети. Все мёртвые, ни у кого нет глаз, вместо них кровавые потёки. И чёрные ветки, как от молний, по всему телу.
Кто послабже, там и проблевались. Потом дальше шли, а там всё один к одному. Деревня на шестнадцать дворов, все мёртвые и без глаз, трупов восемьдесят или около, пока в могилу собрали — умаялись…
Я украдкой проморгалась и сверилась с обложкой.
Книга называлась — «Города-призраки», и была она не сказать чтобы научной. Увлечённый страшилками автор, Чатли Хара, искал очевидцев разных странных происшествий и собирал их свидетельства, — в книгу, по его собственному заявлению, они все вошли без изменений, хоть и были дополнены размышлениями составителя.
Глава, в которую меня привели ссылки в диссертации, называлась «Тихие Сосенки» и была посвящена загадочному массовому убийству примерно столетней давности. До этой книги я никогда о нём не слышала; судя по краткой справке, в один из погожих летних дней в деревне Сосенки при невыясненных обстоятельствах умерли все жители, кроме нескольких младенцев и одной молодой пары, которая была в те дни в отъезде. Они нашли погибших и обратились к властям.
Монолог о «трупняке» был выдержкой из воспоминаний одного из патрульных, барсука Кандра Абрелаци. Тогда ему было всего-то двадцать четыре, он служил первый год. Интервью он дал почти пятьдесят лет спустя, будучи глубоким стариком.
Дальше шли воспоминания ещё одного патрульного, птицы, который по памяти нарисовал карту деревни, — эту часть я проглядела по диагонали. Наконец, после нагнетаний и патетических восклицаний, автор привёл и выдержку из личных записей женщины, обнаружившей тела, — сама она к тому времени была уже мертва.
уваж. суд! я стою перед босая и (нрзб) как перед П. и прошу справедливости! не для себя но для 86 мертвецов, 2 из к-ых умершие от голоду младенчики, и для 4 деток, ставших сиротами в малолетстве. как может быть, чтобы дело закрыли и никого не нашли, если я самолично видела убийцу? мы въехали в деревню до заката 6 авг. он был ещё там. огромный лунный мужчина с крыльями с серебра в доспехе и при мече. он глянул на нас и полетел вон. по моему рассказу в полиции сделали картинку. его надо искать и найти, чтобы он понёс…
Всего женщина исписала своей речью пять или шесть листов, всё об одном и том же. Она чёркала и дописывала, потом чёркала снова, а кто-то из её детей бережно сохранил эти записи.
Её пара ни к какому суду не готовился и мемуаров не писал, зато рассказывал внукам, а внуки — пересказывали дальше.
…вспоминал, только хорошечно выпив. Винил себя, что брата не уберёг. В ту неделю в деревне был большой праздник, но дедушка повёз бабушку к её родне повидаться, и потому остался жив. А брат хотел поехать с ними до города, но дедушка отказал, и поэтому его брат умер…
…как-то раз сказал, что все мы прокляты до десятого колена. Плакал, что небесная кара найдёт, и что всё из-за блудницы. Её отдали Лесу, за это просили дождя. Был полдень, а небо стало чёрное-чёрное. Дедушка видел из города, что что-то не то там творится. Девка всех и прокляла.
Других упоминаний гулящей девицы из Сосенок автору книги найти не удалось, зато версия о проклятии очень ему понравилась. Чатли рассуждал, что и сам крылатый воин с огромным мечом мог быть не живым человеком, не лунным и даже не богом, но манифестацией проклятия.
<…> Как мы в наших сказках изображаем смерть то старухой, то прекрасной девой, чей поцелуй дарит последний покой, так человеческое сознание даёт лицо всему, что его пугает. Пережитый ужас и тяжесть проклятия трансформируются в уме и создают на своём месте магическое воспоминание. Не в силах объяснить произошедшее и смириться с ним, свидетель наделяет грозу субъектностью…
По этой книге выходило, что Усекновителя и вовсе никакого нет, а есть магическая катастрофа, про которую за давностью лет нельзя сказать, как именно она произошла. А разбирательство проходило в закрытом режиме, и справедливости в нём не нашли. Никаких обвинений по делу предъявлено не было.
Я перелистнула страницу, но там начиналась новая глава, «Чудовище Чудинского водохранилища», где рассказывалось про смытый с берега рыбацких посёлок и целое кладбище кораблей. Здесь крылатый рыцарь с огромным мечом никак не упоминался.
Зато он был в другой брошюре, сборнике
