Медисон выйдет из себя, и он будет счастлив, если она не выгнет его из своей постели навсегда. Когда он закрывал дверь в коридор, его внимание привлек тихий храп, слава Богу, Медисон спала. По крайней мере у него была отсрочка казни. Хорошей новостью стало то, что он сможет выспаться и набраться сил для грядущего дня криков, который ждёт его завтра. Это будет что-то. Убедившись, что Медисон действительно спит, а не устроила засаду, Ефраим снял одежду и забрался в постель. Он обнял свою женщину и прижался в поцелуе к её обнаженному плечу, прежде чем погрузиться в сон.
Зубы сжаты, глаза все еще закрыты в полусне, он запрокинул голову и застонал. Это был либо самый лучший эротический сон в его жизни, либо Медисон жестко оседлала его.
Она провела руками по его животу, затем по груди, двигаясь наверху. Она стонала громко и тяжело дышала.
– О, Ефраим! Ммм, детка, как хорошо!
Ее тело сжалось в спазме вокруг него. Она начала двигаться жестче и быстрее, затем закричала.
Ефраим схватил ее, потянул вниз на себя и одним рывком опрокинул на спину. Он резко начал в нее вбиваться, вызывая очередной оргазм, затем еще один, пока в конечном итоге не присоединился к ней.
Когда тело расслабилось, он опустился на нее.
– Доброе утро, Медисон, – пробормотал он, нежно целуя её в губы.
– Ммм, доброе утро, я все гадала, сколько тебе понадобится, чтобы проснуться и понять, что я тебя соблазнила.
Он тихо усмехнулся.
– Я думал, что вижу самый лучший сон в жизни, – снова поцелуй, – оказалось, что это было самое лучшее утро.
Она нежно погладила левую сторону его груди.
– Я упоминала о том, что мне нравится твоя татуировка?
– Да?
– Уугуу, очень сексуально.
Он приподнялся так, что теперь нависал над ней.
– Сексуально, да?
– Мммм, очень. – Она обвела пальцем черную окружность татуировки. – Похоже на лабиринт, она кельсткая?
– Нет, но, думаю, я могу тебе сказать. Это слегка измененный древний иудейский символ. – Удерживая себя наверху, он указал на символ в середине лабиринта.
– А я и не заметила, пока ты не показал. Это очень круто… вау… это тот же символ, что у Криса.
– Да, это символ Защитников. Рисунок скрывает символ, пока на него не укажут или если ты знаешь, куда смотреть.
– Таким образом он идентифицирует тебя? А разве кто-то другой не может сделать такую же татуировку и обмануть их?
Он покачал головой.
– Нет, присмотрись к каждой стороне лабиринта, что ты видишь?
– Слова, но я не могу их прочитать.
– Это древний язык, который уже давным-давно забыт. Защитники уже даже не знают, что слова значат, но это их девиз и будет идентифицировать меня. Никто кроме Защитников не знает этих слов.
– Что если они кому-нибудь скажут?
– Не скажут.
– Но ты сказал мне, и я бы не заметила, если бы ты мне не сказал. Разве ты не нарушаешь правила?
Он перевел взгляд и посмотрел настороженно.
– Нет, я сказал им, что покажу тебе. Ты никому не рассказала о моем секрете. Они высоко это оценили.
– Если я кому-нибудь скажу эти слова? – Она посмотрела на его грудь.
– Они попытаются забрать тебя.
– Забрать меня?
– Да, но я бы не позволил им. Помимо всего прочего, здесь не о чем беспокоиться, ты не скажешь.
– Нет, не скажу, но я все же обескуражена.
– Знаю. Извини. В таком случае я больше ничего тебе не буду говорить. Я не хочу тебя беспокоить. Ты все равно не знаешь слова, поэтому ты в безопасности.
– Ну и ладно.
– Просто забудь про эти символы и никому на них не указывай, и ты будешь в порядке.
– Просто позволю им думать, что у моего мужчины самые сексуальные татуировки?
Ефраим простонал:
– Мне нравится, когда ты называешь меня своим мужчиной.
Она захихикала и поёрзала под ним.
– Могу повторить.
– Хорошо, тогда мне не придется прекращать и объяснять, как сильно мне нравится.
Он снова начал двигаться внутри нее.
– О нет, ты не сделаешь этого! Я хочу рассмотреть другую татуировку. – Она перевела взгляд на его левый бицепс. – Это трайбал?
Ефраим медленно вышел из нее и сел на край кровати рядом с ней.
– Да, это трайбал. Без символики, но еще одна у меня на спине, она идентифицирует меня как Стража.
Он повернулся, пытаясь отвлечь ее внимание от руки. Получилось.
Медисон пробежалась пальчиками по спине.
– Не понимаю, зачем нужна эта тату. Они не поймут?
– Для меня это своего рода символ гордости. Не было необходимости ее делать. Советник показал мне несколько книг и рассказал, что четыре другие Стража присоединились к их рядам много лет назад и хотел, чтобы я увидел сколько хорошего они смогли сделать. Я увидел этот символ в книге и мне сказали, что он значит. Я попросил копию, чтобы поместить его на спину. В нем нет скрытого смысла и он не является тайной.
Она поцеловала его.
– Ой, извини. Больно? Я забыла, что они должны болеть довольно долго.
– Нет, они не болят. У меня все зажило прежде чем я вышел из приемной тату салона. К счастью, чернила никогда не исчезнут, а кожа уже восстановилась.
– Вот эта очень сексуальна тоже, – сказала она низким голосом.
– Да?
Он повернул голову, чтобы поцеловать ее. Она завладела его губами долгим чувственным поцелуем и внезапно отстранилась.
– Подожди, я хочу посмотреть третью и понять такая ли она сексуальная как и первые две, – дразнила она.
– Нет, Медисон, подожди, дай мне…
Слишком поздно, она уже обошла его. Медисон провела руками по татуировке, и он понял по тому как задрожали ее пальцы и перехватило дыхание, что она прикоснулась к букве "М".
– Медисон, слушай, прежде чем ты рассердишься, я просто…
– Это "М"?
– Да, – ответил он осторожно.
– Это… – она сглотнула, – Это мое имя?
– Да.
Он приготовился к крику.
Она продолжила водить пальцами по его коже, затем заскользила рукой по руке, сжимая и лаская его мускулы.
– Ты знаешь, я удивлена.
– Я знаю и…
– Мне очень нравится. Мне нравится, как она вьется вокруг твоей руки.
Она поцеловала его руку.
– Тебе нравится? – Он не смог скрыть удивление в голосе.
Она взяла его за другую руку и положила ее себе между ног.
– Как думаешь? – Медисон застонала, осторожно двигая бедрами.
Он жадно втянул воздух. Она была влажной, очень влажной и очень набухшей.
– Думаю, тебе нужно быть готовой провести день с широко расставленными ногами, – прорычал он, набрасываясь на нее, прижимая к кровати одним рывком, а следующим входя в нее.
Медисон рассмеялась, пока он не начал двигаться. Затем звуки радости превратились в звуки наслаждения.
