— Она сказала, — вспомнила я, — что у нее есть тот, кто из-за нее готов на все. Я тогда еще уточнила, мол, «из-за» или «ради». Она разозлилась.
— Не будь ты такая бледная, я бы тебя прокляла, — душевно произнесла бабушка. — Кто «она»?
— Ильяна Вайрин. Разве есть еще варианты?
— Недомолвки между союзниками — путь к поражению, — пафосно сказала Мера. — Кстати, это тебе.
Меровиг щелкнула пальцами и передо мной зависла черная лакированная шкатулка. Взяв ее в руки, я поблагодарила бабушку и просто положила подарок на стол.
— Что? — недоуменно спросила я, поймав возмущенный взгляд Меры.
— А открыть ты ее не хочешь? — бабушка материализовала трубку и принялась ее сердито раскуривать.
— В таких шкатулках ты хранишь украшения, — я нахмурилась, — потом посмотрю.
Бабушка прищурилась и я тут же передумала, схватила шкатулку и откинула крышку. А там…
— Ты вырезала весь род Тенеанов и в качестве добычи забрала мой концентратор? — ошеломленно спросила я.
— Приятно, — приосанилась бабушка, — но нет. Это копия. Ты же не думаешь, что мы отсыпали вокруг тебя песок и раскладывали камни только ради диагностики?
Я только плечами пожала:
— Ритуалистика — не мое. Спасибо. Это…
Вытащив кулон из шкатулки, я поспешно надела его на себя:
— Спасибо.
— На него есть комплект документов, и тебе придется держать их при себе, — серьезно сказала Меровиг.
— Думаешь, Стевен попытается отобрать и его? Хотя, учитывая его подлость…
Тут бабушка покачала головой:
— Не подлость. Хотя да, он та еще мразь, но кулон он забрал по другой причине. Пошли слухи, что Совет не просто так откладывает рассмотрение заявки Тенеанов. Они принялись подчищать следы и твой кулон был… Он бы очень нам пригодился. Увы, я подумала, что твой отец попробует его у тебя отнять и запереть в сейфе. Но что концентратор в принципе не принадлежит Конлетам… Такого я вообразить не смогла.
И она явно чувствовала себя виноватой.
— Никто бы не смог, — с сочувствием произнес Волькан. — Это такая дикость.
— Какая прелесть, — умилилась ему бабушка.
— Что теперь будет? — спросила я. — Если не останется доказательств, то они выйдут сухими из воды?
— Уже не выйдут, — бабушка покачала головой. — Но тебе, Мэль, ходить одной противопоказано.
— Ты говорила, — кивнула я.
— Мы повторим столько раз, сколько понадобится, — хмуро произнес Нейтан. — Никто не знает, как именно они снимают проклятье. Мы знаем, что им нужно для этого. Но как… И сейчас, пока проклятье еще на них, есть возможность заставить Ривера Тенеана выйти в Круг Истины. Если следов проклятья на нем обнаружено не будет, то и причин вызвать его тоже не будет.
— А обнаруженные нами книги, — Мера развела руками, — эти свидетельства никто не примет. Дрегарт, следи за ней. Прошу.
— Мэль важна для меня, — серьезно произнес мой капитан. — Я буду защищать ее без лишних просьб.
— Тогда собирайтесь и возвращайтесь в Академию, — бабушка вздохнула.
«Точно, нас же там сюрприз ждет», я усмехнулась и, встав из-за стола, отправилась собираться.
Впрочем, «собираться» это слишком громко сказано. Я просто обдала очищающими чарами свой турнирный костюм и упаковала его в мешок. В Академии оставлю в корзине для грязного белья. Так-то мне больше ничего и не нужно.
В дверь сунулась Нольвен:
— Ты как, сильно нагружена?
— Нет, — я покачала головой. — А что?
— Да надо кое-что из зельеварни взять.
В общем, моя лисонька нагрузила всех. Парням досталось по увесистой коробке в каждую руку, а на нас с ней осталось по кульку.
— Должен ли я уточнить, что нельзя варить зелья в своих комнатах? — смущенно спросил Волькан.
— У нас есть доступ к лаборатории профессора Эльраваран, — улыбнулась я. — Но спасибо, что уточнил.
— Неужели у профессора в лаборатории чего-то не хватает? — оторопел Волькан.
— Некоторые вещи не всегда свободны, — рассеянно отозвалась Нольвен и тяжело вздохнула, — я ситечко забыла.
Посмотрев на огорченную лисоньку, я искренне попыталась вспомнить, для чего оно нам нужно. И не смогла! Вроде бы процеживать нам нечего, а если бы и было, так взяли бы у профессора. Уж на эти-то мелочи очереди нет.
— А тебе для чего? — с интересом спросил Волькан, — у меня есть просеиватель с крупными ячейками.
— А? Да нет, для чая, — отмахнулась лисонька. — В комнате стараемся лишний раз не колдовать — книги же все впитывают.
А у меня сработала странная ассоциативная цепочка: магия — книги — чай — вода — Лилей! И я принялась украдкой рассматривать подругу, выискивая любопытные цветоносы. Но их не было.
— Ты навещала Академию, пока я, кхм, отлеживалась? — с намеком спросила я.
Нольвен на мгновение замерла, а после вновь пошла своим пружинистым, энергичным шагом:
— Ага, ну знаешь, букет в вазу поставить и все такое. Воды долить.
— Точно, у вас же теперь домашнее растение, — усмехнулся Фраган, — ты, кажется, с него букет нарезала? Для, м-м-м, для украшения платья.
— Не нарезала, — аккуратно возразила моя лисонька.
А я только вздохнула — и что мне было не потерпеть? Уж всяко Нольвен бы не забыла Лилея у бабушки!
«А если бы и забыла, так Мера бы нас догнала и напомнила», хмыкнула я про себя.
За негромкой болтовней мы и не заметили, как добрались до главных Академических ворот, от которых идут три дорожки. Прошли по черной — я с некоторым злорадством посмотрела на наказанных студентов-целителей, которые щетками натирали белоснежные плиты — и поднялись по лестнице. Где столкнулись с небольшой проблемой — вещей много, а до комнаты может дойти один только Волькан. И то не факт, что он при парнях в этом сознается.
— Я неплох в левитации, — серьезно сказал Дрегарт и тут же испортил все впечатление, — там есть хрупкие вещи?
— Разумеется, — оскорбилась Нольвен. — Там все хрупкое!
— Ставьте здесь, а мы все перетаскаем, — предложила я.
— Я помогу, — тихо сказал Волькан, чьи уши стали насыщенно-малинового цвета.
Но к чести ребят, они никак это не прокомментировали! Так что приободрившийся Волькан за несколько ходок перенес нам все коробки. И даже помог их расставить. Мы с лисонькой поделились с ним тремя шоколадками с орехами и договорились встретиться со всеми за обедом.
— Сегодня и завтра мы еще отдыхаем, — напомнил алхимик, — а после учебная неделя.
— Ну, от той недели всего два дня остается, — улыбнулась я. — Спасибо.
И только когда алхимик ушел, до нас с подругой дошло, что мы — балбески! За каким Хаосом мы все потащили в комнату, когда нести нужно было в лабораторию профессора Эльраваран?
— Кто не пользуется головой, тот работает руками сверх необходимого, — вздохнула моя лисонька. — Хотя… Некоторые вещи можно и тут сварить.
Постаравшись скопировать смущенный тон Волькана, я спросила подругу:
— Должна ли я уточнить, что нельзя варить зелья в своих комнатах?
— А как они узнают? — с хитрой улыбкой спросила Нольвен. — Рассказать-то некому.
— И то верно. Мне бы витаминное зелье не помешало.
«И обезболивающее», но это я сама аккуратненько смешаю. В груди так и печет, как будто концентратор заново себе место выжигает. Я бы испугалась, да вспомнила, что уже проходила этот этап. Алвориг Конлет тогда сказал: «Это нормально, так у всех». Я поверила. Сейчас же я знаю, что так — только у меня. Но это, увы, тоже нормально.
До обеда время пролетело незаметно — мы сделали небольшую перестановку и нашли место под самый маленький котел и горелку для него. А так же перераспределили вещи, чтобы было сподручнее их нести в лабораторию. В общем-то, если бы не Лилей, то обед бы мы пропустили.
И только после обеда, когда мы наслаждались чаем с вафельками — комплимент от поваров за пройденный первый этап — я вспомнила:
— Я не увидела Тревёр во время турнира. Нольвен?
Лисонька поспешно прожевала вафельку и ответила:
