землей в случае моего неповиновения.
– Вот, госпожа, – старшая марла протянула мне красиво оформленный свиток. – Тут все гости указаны строго по порядку.
Я развернула его и увидела выведенные золотом буквы.
– Первые – это родственники Императора, – пояснила муха. – Дядья, тетки, двоюродные братья и сестры, их потомство.
– А сын его тоже будет? – спросила стоявшая рядом маленькая мушка.
– Цыц! – соседка отвесила ей подзатыльник. – Помолчи, непутевая!
– Сын? – я посмотрела на старшую марлу. – У Императора есть сын?
Впервые о нем слышу!
– Забудьте, госпожа, – на ее бледных щеках расцвели пунцовые пятна, а крылышки громко затрещали, выдавая волнение.
– Нет, не забуду, – настояла я. – Говори, что за сын? Кто его мать?
– Его зовут Мараит, – с неохотой ответила она. – Он покушался на жизнь отца и потому изгнан из дворца и более не может видеться с нашим великочтимейшим господином! Его имя навеки вымарано из родословной! А кто мать, неважно!
– Он пытался его убить?
– Сейчас не время и не место для таких разговоров! – муха даже подпрыгнула, сжимая кулачки. – Пора идти к алтарю, госпожа!
***
Для церемонии бракосочетания Император выбрал самый большой зал. Я усмехнулась, ступив на мраморный пол, усыпанный лепестками. В принципе, могли бы и без меня обойтись. Жених выбрал место, весь декор, платье, украшения. Да и все остальное тоже.
Невесте отведена минимальная роль – постоять с ним рядом и сказать «да». Полагаю, что последнее необязательно. Так что вполне сошло бы, если бы рядом с Императором поставили манекен в этом тяжеленном платье, в котором каждый шаг можно приравнять к подвигу.
А уж теперь, когда длиннющий шлейф тянулся за мной едва ли не через всю страну, так и вовсе идти стало невозможно. Хоть ползи к алтарю, в самом деле! Ладно, зато завистливо прожигающие меня взглядами девицы, стоящие по обе стороны от прохода, по которому я продвигаюсь со скоростью черепахи, могут на этот шлейф плюнуть или, наоборот, утереть им горькие слезы. И высморкаться вдогонку – нет, ну а чего добру пропадать?
Наверное, многие из них, родившиеся в семьях самых знатных магов, мечтали оказаться на моем месте. Они даже и предположить не могли, что я с превеликой радостью поменялась бы местами с любой из них. Тут же, не раздумывая! Ведь мне так мало надо для счастья – мой Черут, мастерская, дом и, если не совсем уже наглость, щекастого малыша с такими же зелеными глазищами, как у его чешуйчатого папы!
Черт, так хочется плакать! И главное, можно. Невесте положено всплакнуть на собственной свадьбе. К тому же, хоть увешайся соплями, все равно все видят только куклу с торчащим из кружев носом.
Я дошла-таки до алтаря, выдохнула, встав рядом с Императором, который тоже был в чем-то таком пышно-золотом, что даже ослеплял. Огляделась, скользнув взглядом по богатому убранству и разряженным в пух и прах гостям – прямо фестиваль тщеславия какой-то, а не свадьба!
Но целью моего внимания являлось не это все, к чему всегда была равнодушна. В глубине души дрожала надежда на чудо – вдруг мой Черут сейчас растолкает гостей и…
И подарком мне на свадьбу от Императора станет отрубленная голова моего первого мужа. Уверена, многие жены такому бы обрадовались. Но не я, точно. Прикрыла глаза, прогоняя глупые мысли. Нам обоим надо смириться с реальностью, а не мечтать, веря, как дети, в сказки. Чудо – это не про нас.
Да, его не случилось. Церемония началась, я в нужное время сказала «да» и услышала, как последним гвоздем в крышку моего гроба прозвучало согласие Императора.
Вот и все.
Теперь я Императрица.
Глава 38. Огонь
Огонь лениво лизал поленья в камине, около которого я стояла. Столь же лениво ползали в моей голове мысли – как огромные слизни. Вернее, мысль была всего одна. Разум гонял туда-сюда, как бусину на веревке.
Он не пришел.
Мой Черут не пришел.
Не пришел.
Опять не пришел.
Умом я радовалась этому. Он останется жив. Но сердце плакало, истекая кровавыми слезами. Почему он не пришел?..
– Идем, супруга, – на талию легли руки.
Они развернули меня лицом к Императору.
Время брачной ночи. Странно, но даже не противно. Просто все равно.
Муж вдруг накинул на мои плечи плащ, и я заметила, что на нем он тоже надет. Это еще зачем?
– Мы разве не в постель идем? – спросила, когда мы прошли мимо кровати с балдахином.
– Я рад, что тебе не терпится там оказаться, – усмехнулся Император и провел рукой по стене. – Это тоже будет и уверен, ты останешься довольна, дорогая. Маги – лучшие любовники.
Но с драконами им не сравниться.
– Что? – муж посмотрел на меня, и я даже подумала, что сказала это вслух.
– Ничего, – отвела взгляд. – Что ты делаешь?
Он не ответил. Что-то щелкнуло, и в стене открылся проход. Ну, вот чего не ожидала в первую брачную ночь, так это прогулок через потайные ходы!
– Идем, нас уже ждут, – Император пропустил меня внутрь и после того, как я нырнула в черное нутро, прошел следом.
– Ты в курсе, что обычно после свадьбы происходит то, в чем участвуют только двое?
– Правда? Надо же! – донеслось в ответ, когда мы начали спускаться по узкой лестнице.
Он шутить пытается? Тут я реально удивилась. Ни разу не заметила за ним склонности к этому! С чего бы вдруг чувство юмора прорезалось?
– Идем, не бойся, – мужчина тепло улыбнулся мне и придержал под локоть, помогая сойти с последней ступеньки.
И таким счастливым выглядит, будто уже с блеском исполнил супружеский долг и чрезвычайно доволен и собой, и молодой женой! Прямо поаплодировать даже захотелось!
– Куда ты меня ведешь? – спросила, хмурясь.
– Мы уже почти пришли, – взял за руку и почти силой потянул за собой.
– Что там… – начала я, но в этот момент мы попали в большую пещеру, и дар речи меня оставил.
Она и в самом деле была прекрасна. В центре переливалось бирюзой большое озеро. Нежно-золотистые отблески от его мягко колышущихся волн поглаживали голубоватые стены с вкрапленными в них самоцветами. А вверху сиял белый свет. Совсем как в Источнике, в который меня водили в Цитадели.
– Ты не удивлена, – отметил муж, внимательно наблюдающий за моей реакцией.
Я промолчала. Разубеждать бесполезно. Как и изображать запоздавшие удивление и восторг.
– Значит, эльфы водили тебя в свое Око, – сказал он.
– Око?
– Так маги называют то место, где ткань бытия наиболее тонкая, – донесся откуда-то мужской голос.
Странный, отрешенный, будто лишенный эмоций, какой-то шершавый и продирающий морозцем вдоль позвоночника.
