грозно зарычал, когда хозяин вновь начал нести чушь.
И Эстанвиль смирился. Принял неизбежное, наконец посмотрел в нежные серые глаза, терзавшие ему душу всё это время, встретил упрямый взгляд, который он так любил…
Любил же? Взгляд – да…
А её саму?..
Податливые мягкие губы с прытью ответили на его напор, хрупкое тело отозвалось на ласку, затрепетало от прикосновений, и Рейнарду показалось, что он наконец испытал счастье. А всё остальное стало таким не важным, таким бесполезным…
Пара. Истинная пара.
Пусть это исключено, немыслимо, но только так можно объяснить его странное влечение к ней, его постоянное противостояние с собственным драконом, который с самой первой встречи заявил свои права на маленькую графиню…
Рейнард вынырнул из воспоминаний и, тяжело вздохнув, оперся затянутыми в перчатки руками на подоконник.
Чувство вины не давало ясно мыслить, снова и снова упрекая советника за то, что отпустил её тогда, за то, что позволил ей сбежать, взять перерыв и обдумать свой поступок. А может, позволил не только ей, но и себе… До него даже не сразу дошли слова о духах, Рейнард думал поговорить с ней об этом позже, но всё отошло на задний план, когда он услышал её мольбу о помощи.
Сцена, как тот смертник вынимает из её тела окровавленную саблю, до сих пор стояла у Рейнарда перед глазами. Тогда он подумал, что вырвет ему сердце прямо там, но шидаи – верные слуги, поняли хозяина без слов и первыми бросились на отродье. А внутренний дракон впервые со дня дворцового переворота жалобно завыл.
Рейнард в мгновение ока оказался рядом с ней, подхватил на руки, как пушинку – настолько лёгкой она была. Начал шептать что-то несуразное, а сам боялся смотреть на алое пятно, расплывающееся по белоснежной ткани. Он вливал свою силу, не давал ослабнуть и молил духов о том, чтобы Оливия осталась жива. Потому что, если она умрёт, он отправится за ней.
– Рейнард, подойди ко мне.
В мыслях раздался спокойный голос брата и окончательно развеял дымку прошлых событий.
– Сейчас? – отстранённо спросил герцог, рассматривая крепко спящую девушку.
– Рейн, ты уже окружил её всеми возможными щитами, – со смешком ответил император. – И графиню Шэролл охраняют мои личные эрши. Она в безопасности.
– В путешествии её тоже охраняли твои личные эрши! – рявкнул советник, сжимая ладони в кулаки.
Бросив последний взгляд на Оливию, он с явным недовольством открыл портал и перенёсся в приёмную Бертранда. Его брат был взволнован, хоть и тщетно пытался это скрыть.
– Что произошло?
– Меня волнует отбор, – император сидел за письменным столом, хмуро рассматривая подписанные недавно приказы. – Близится последнее испытание, но ни одну из невест я всё ещё не вижу императрицей.
– Тебе стоит пообщаться с ними лично. – Рейнард сбросил камзол и опустился в кресло напротив. Удивительно, но сегодня он за долгое время по-настоящему устал.
– Не думаю, что это решит проблему. Пока есть три претендентки, которые вызывают во мне, по крайней мере, интерес, но…
– Но сейчас тебя на самом деле волнует не это. Я прав?
Бертранд посмотрел на брата, снова отмечая его удивительную проницательность.
– Я так и не смог выйти с ними на связь, – угрюмо сообщил он. – Ни под каким предлогом. Ни наедине, ни во время снятия меток с выбывших невест. Духи принимают и отдают силу, они не спят, но не хотят начинать разговор. Может… может, ты попробуешь?
– Пробовал, – Рейнард утомлённо потёр переносицу, вспоминая, сколько раз пытался воззвать к прародителям. – Я пробовал, но тишина.
– Тогда я вижу единственный имеющийся выход – нужно допросить графиню Шэролл. Она не зря тогда заикнулась тебе о духах. – Правитель Аргариона уверенно хлопнул ладонью по столу, но сразу же остудил пыл, увидев, как глаза тайного советника загорелись золотом.
– Никакого допроса, Бертранд, – процедил Рейнард. – Ты услышал меня? Я поговорю с Оливией сам.
– Всё, спокойно. Я понял, – Бертранд, ухмыльнувшись, вскинул руки в примирительном жесте. – Насколько ты уверен, что она твоя…
– Уверен, как в самом себе.
На мгновение в помещении повисло молчание.
– Сможешь её отпустить? – Император выжидающе уставился на брата, подмечая, как напрягается его челюсть.
Эстанвиль, не ответив, отошёл к стеклянным шкафам, вытащил два округлых бокала, бутылку элитного эльфийского коньяка и поставил перед Бертрандом.
Под звук льющейся янтарной жидкости император Аргариона и его советник думали об одном и том же.
Только наедине, отбросив титулы и обязанности, они могут быть открытыми и расслабленными. Они могут быть обычными братьями.
– Она спит ещё?
– Спит. Хотя целитель говорил, что уже должна очнуться.
– Не переживай, она сильно пострадала, ей нужно много отдыха.
– Ой, смотри…
Сознание возвращалось донельзя медленно. Ещё не до конца понимая, где нахожусь, я пошевелила сначала пальцами правой руки, затем левой, удостоверилась, что вроде жива, и открыла глаза.
Яркий свет в ту же секунду ослепил, вынуждая снова болезненно зажмуриться.
– Ливи!
Я промычала в ответ что-то невнятное. Ну зачем же так кричать? Все чувства обострились: звуки, запахи, цвета обрушились снежной лавиной на одну бедную меня.
– Воды, – прохрипела я, снова пытаясь приоткрыть глаза.
– Сейчас, подожди минутку.
Мириэль подорвалась к хрустальному графину, стоявшему на прикроватной тумбе, и практически опрокинула его содержимое над стаканом.
– Как ты себя чувствуешь? – Астарта присела на край белоснежной постели, погладив мою ладонь.
– Как будто три года провела в пустыне, – призналась я, принимая из рук эльфийки стакан.
В горле словно царапали кошки, глотать было больно, даже вода не помогла.
События прошлого и последние воспоминания медленно, со скрипом возвращались ко мне: прощание с Фредериком и Вираной, дорога домой, нападение, защитный купол…
– Где Катриона? – Я подорвалась с постели, отбросив пустой стакан в сторону, но сразу же упала обратно из-за головокружения.
– Тебе нельзя так резко вставать! – прикрикнула Мириэль, присаживаясь рядом с Астартой. Вид при этом у неё был чересчур взволнованный, что сильно мне не понравилось. – Катриона в полном порядке. Она хотела дождаться твоего пробуждения, но император вызвал её к себе на встречу.
– Снова?
Я
