Или, напротив, мы не интересовали духов, поэтому их разрешение не понадобилось бы? Нет, последний вариант точно не подходит.
– Что ты имеешь в виду? – спросила Астарта.
– Просто мысли вслух, – отмахнулась я и быстро перевела тему. – Расскажите, что за испытание будет завтра.
– Очень интересное, я даже на секунду пожалела, что выбыла, – поделилась Мириэль. – По словам леди Кассандры, новое испытание будет решающим для полуфинала! Они придумали какую-то иллюзорную комнату. Невесты попадут в разные обыденные ситуации, которые могут случиться с императрицей. Как нам объяснили, это может быть внезапное нападение, суд над предателями империи, приём титулованных гостей и ещё много чего. Чтобы успешно пройти испытание, нужно принять правильное решение, как и подобает правительнице драконов и мудрой жене императора. Вот так вот.
– А правильное решение – это какое? – спросила я.
Девушки одновременно пожали плечами. Весело.
Мы проговорили ещё добрых два часа. Ко мне пару раз заходили почему-то очень нервные на вид целители, спрашивали о самочувствии, давали какие-то горькие, противные настойки и уходили.
С наступлением вечера я осталась абсолютно одна. Тщетно надеялась, что Катриона соизволит навестить меня, но от принцессы не было ни слуху ни духу, что чересчур сильно раздражало.
Я как будто имела дело с маленьким ребёнком, но никак не принцессой королевства, невестой императора, претендующей на звание императрицы!
Когда на часах пробило девять, я плавно перешла к самокопанию. А именно – прокручивала в голове сцену после ранения раз по пятьдесят и почему-то улыбалась, как дурочка.
Он ведь испугался? Моя сентиментальная сторона усиленно кивала головой, а вот разум никак не хотел представлять напуганного и обеспокоенного Рейнарда Эстанвиля. Никак этот образ не хотел ложиться на всегда хмурого тайного советника.
Интересно, а он уже спит? Может, прийти к нему сейчас и поговорить? Ну нет… Или да?
С минуту я сидела на кровати, пялясь в одну точку и усиленно раздумывая, как поступить. С одной стороны, смущение после того поцелуя и его последних слов усиленно било тревогу и крутило пальцем у виска, мол, совсем ты, Ливи, ненормальная. Но, с другой стороны, какая-то неведомая сила упорно толкала меня пойти к Рейнарду.
Так я и сделала. Как была – в белом длинном платье для пациентов и такой же белой обуви, тихо вышла из комнаты и посеменила в сторону выхода из целительского отсека.
Руки подрагивали не то от волнения, не то от холода, в голове набатом бил липкий страх. А что, если всё повторится, как в прошлый раз? Что, если тот поступок на поле был из-за сочувствия ко мне?
Пока я страдала от сомнений, я успела подойти к его кабинету. Слуг на пути, на удивление, не встретилось. А может, и хорошо, что не встретилось.
Я уже занесла руку, собираясь стучать, как за спиной раздался глубокий хрипловатый голос:
– Вы почему не в постели?
Я вздрогнула, покрывшись мурашками, и быстро развернулась, встречаясь взглядом с очень недовольным герцогом.
– В какой постели? – глупо переспросила я и сразу же мысленно дала себе подзатыльник.
Нашла что спросить, Оливия! Судя по тому, как Рейнард вскинул брови, он тоже не понял моего вопроса.
– Вероятно, в той, в которой вы лежали последние пять дней.
– У меня к вам срочный разговор, – сказала я прямо в лоб, чтобы больше не ляпнуть ничего лишнего.
Советник молча открыл мне дверь, приглашая внутрь, и вошёл за мной. Я застыла посреди помещения, не зная, что предпринять, и спиной почувствовала, как Рейнард бесшумно подошёл ближе.
Только не вздумай дрожать, Ливи!
– У меня тоже к вам серьёзный разговор, Оливия. – он обошёл застывшую, как статую, меня и, как обычно, устроился за столом, кивком указывая на кресло напротив. – В прошлую нашу встречу в кабинете мы…
– Дайте догадаюсь, – перебила я, настойчиво отметая смущающие воспоминания о том вечере. – Духи?
– Верно, – Рейнард расслаблено откинулся на спинку, с интересом наблюдая за мной. Словно понял, что я специально не дала ему договорить.
– Хорошо, – вздохнула я и, прочистив горло, попросила: – Обещайте не перебивать и дослушать до конца.
Он слабо махнул ладонью, выказывая согласие, и я начала рассказ.
Руки вспотели, как на экзамене, но я старалась не выдавать своего беспокойства, подмечая каждую реакцию дракона. А реакции, в общем-то, не было. Советник сидел неподвижно, лишь изредка постукивая пальцами по столу, слушал внимательно. Только пару раз поднимал в недоумении брови – как раз в тот момент, когда я начала рассказ о снах и перемещениях по замку.
История затянулась на целый час, под конец у меня практически полностью осипло горло, но, несмотря на это, я почувствовала удивительную лёгкость. Даже зависла на пару минут, оценивая новые ощущения. Как будто избавилась от тяжёлого груза на плечах и наконец-то смогла свободно дышать. Хотя, наверно, так оно и было.
– Ваша прогулка той ночью и периодические исчезновения из этого мира по утрам – проделки духов?
Я кивнула.
– Сновидцы в ваших предках, получается, вымысел, – задумчиво резюмировал он. А после вдруг хмыкнул, поднялся со своего места, вызывая лёгкую настороженность, подошёл впритык к моему креслу и протянул не пойми откуда взявшийся стакан воды. – Помните, я говорил, что не люблю ложь?
– Помню, – просипела я, делая осторожный глоток. – Но у меня не было выбора.
– У вас был выбор – рассказать мне всё сразу же, как только начались странности.
– Нет, – я упрямо мотнула головой, тоже поднимаясь со своего места. – Вы разве не помните, как со мной обращались? Я боялась, что меня запрут в темнице после признания.
– Сейчас не боитесь? – Эстанвиль чуть наклонил голову и оценивающе прищурил глаза. Складывалось такое ощущение, что он наслаждался своим допросом.
Я, затаив дыхание, рассматривала аристократические, мужественные черты лица. Уголки губ советника слегка подрагивали, нарушая его непроницаемый образ. Значит, смешно ему?
– Не боюсь, – я дёрнула плечом. – Вы себя так ведёте, будто в том, что я рассказала, нет ничего необычного.
– О нет, моя дорогая, – низко протянул Рейнард, а я снова покрылась этими чёртовыми мурашками. Я когда-нибудь смогу говорить с ним нормально без этих побочных эффектов? – Вашу ситуацию нельзя назвать необычной. Она аномальная. Опасная. Скрывать её – преступление. Но я не стану вас ругать за молчание, хотя следовало бы.
– Вот спасибо вам. Удружили, – фыркнула я, не уследив за языком. – Может,
