вы ещё отлупите меня за непослушание?
Посмотрела на герцога с вызовом, но запал исчез, как только я увидела сверкнувшие золотом глаза. Рейнард внезапно коварно ухмыльнулся, напоминая скорее демона-искусителя, нежели дракона. Сделал шаг вперёд, сокращая и так слишком маленькое расстояние между нами, и вкрадчиво произнёс:
– Вас не то что отлупить нужно, графиня Шэролл. Вас нужно связать и запереть где-нибудь, чтобы вы больше не находили приключения себе на… голову.
– Странные у вас фантазии, Ваша Светлость, – пробормотала я, чувствуя, как ручка кресла впивается в копчик. Ещё чуть-чуть, и свалюсь вниз.
– Вы не правы. Фантазиям обычно не свойственно сбываться, Оливия. А вот планам – напротив, – заметил Рейнард.
Я зачарованно кивнула, а потом до меня дошёл смысл слов.
– Что значит – планам?!
– Вы помните, что говорили женщины в ваших снах? – Герцог резко сменил тему и как-то слишком быстро вернулся в кресло.
Я со скрипом подавила своё негодование и тоже присела.
– Они говорили обрывками, голоса были искажены… Что-то про зимний бал, про то, что он будет триумфом, а преступники совершат некий ритуал. Остальное, увы, не помню. Их разговор больше походил на набор слов, – удручённо ответила я. – Это что-то даёт нам?
– Зимний бал – это торжественное прощание с духами и официальное завершение отбора. На нём император объявит победительницу, – с каждым словом Рейнард всё больше хмурился, громко постукивая пальцами по столу.
– Возможно, они выберут тот момент, когда духи будут наиболее уязвимы, – предположила я. – Но я хочу узнать, почему духи просят меня найти кого-то? Они имеют в виду преступницу? Почему мне снится этот источник? И Вероника, та убитая девушка, и Её Высочество Лариадна Линарин Оторе?
– Как же вы раньше жили с этими вопросами? – Герцог внезапно низко рассмеялся, а я заворожённо зависла, глядя на его искреннюю улыбку. Захотелось ущипнуть себя, может, я всё-таки сплю. – Смею полагать, они вас мучили круглые сутки.
– Да, – протянула я заторможенно. – Потому я надеюсь, что вы мне наконец на них ответите.
– Источник, очевидно, цель заговорщиков, прародители указывают на его уязвимость. Убийцу Вероники мы не нашли, но теперь я полностью убеждён, что это был менталист. Насчёт Лариадны предположений пока нет. – советник задумался. – Скажите, что дословно духи говорили, когда обращались к вам?
– Постоянно повторяли «найди её».
– Они просили вас найти Лариадну, – мрачно заключил Рейнард.
– Но ведь… – начала я и запнулась, не найдя, что возразить.
Я же тоже об этом думала. Это самый логичный вариант – духи просили найти свою хранительницу.
– Я знаю, что Её Высочество пропала без вести, но есть ли шанс, что она жива?
– Мы с Бертрандом искали её двадцать лет. Двадцать долгих лет во всех уголках мира. Мы нанимали лучших сыщиков, использовали сотни самых мощнейших заклинаний поиска, – Рейнард горько усмехнулся, прерываясь. – Но не нашли. После её пропажи духи стали вести себя обеспокоенно, не отвечали на наш зов, а позже совсем прекратили выходить на контакт. Мы опасаемся, что вскоре можем окончательно потерять с ними связь. Но для того, чтобы её восстановить, нужна Лариадна – хранительница огненного источника. Раньше я думал, шансов на то, что она жива, больше не осталось. Но теперь у меня появилась надежда.
На последнем слове советник красноречиво посмотрел на меня.
– Думаете, я смогу помочь её найти? – поинтересовалась я скептически.
– Да. Мы обращались к видящим, но даже они оказались бессильны. Вы, Оливия, действительно последняя надежда.
Я всполошилась при слове «видящие», вспомнив ещё один вопрос.
– Что насчет герцога Аттвуда?
– Герцог Аттвуд находился в Дремилоне по приказу Бертранда. Он должен был присоединиться к вашему сопровождению, но в последний момент его вызвали обратно в столицу из-за вышедших из строя порталов. – Рейнард ещё сильнее помрачнел, вероятно, как и я, думая о слишком странном совпадении.
– Он купил накопитель магии в артефакторной лавке.
– Для него такие вещи характерны. Эршам часто в бою приходится пользоваться накопительными артефактами.
Значит, я зря следила за ним тогда?
– Он вызывает недоверие своим странным поведением, – упрямо продолжила я гнуть свою линию.
– Мы проверим его, – легко согласился Рейнард. – Но сейчас меня интересует другое. Скажите, Оливия, в ваших предках были драконы?
– Что? – выдохнула я, опешив. – Это невозможно!
– Иначе я не могу объяснить вашу связь с духами.
– Но… Мои родители люди! Предки тоже люди. Во мне нет никакой огненной магии, нет никаких других схожестей с вашей расой.
Рейнард улыбнулся, покачав головой, и я в очередной раз зависла. Мы не виделись неделю, но его будто подменили. За время нашего разговора я ни разу не увидела осуждающий, презрительный взгляд, не услышала ни оскорблений, ни упрёков. И надо бы признаться, неосознанно млела от такого непривычного мне советника.
– Вы уже знаете, что внешне мы практически ничем не отличаемся от людей. У нас развита выносливость, развито зрение, слух, сила, отличается природа магии, и у нас есть внутренний дракон – наша вторая ипостась. Однако некоторые подданные не обладают даже половиной этих свойств. И принадлежат к нашей расе только из-за чистоты крови.
– Почему же вы тогда так ненавидите людей?
Герцог выдержал долгую паузу, за которую я успела упрекнуть себя за резкий вопрос и перебрать, казалось, сотни ответов на него, вплоть до слухов про полукровок. Но Рейнард вдруг начал неторопливый рассказ:
– Во времена нашего сотрудничества с Невиланией периодические нападения, попытки переворота шли от людей и их желания захватить власть в Аргарионе. После того как они узнали, что могущество драконов заключается в источнике, их жажда править и получить эту магию пересилила мирные соглашения и дружеские отношения между нашими землями. – он вновь на мгновение замолчал, поднялся с кресла и подошёл к окну. – Я уже говорил, что менталистика распространена в Невилании, не так ли?
Не дожидаясь моего ответа, герцог продолжил:
– Перевороты, возглавляемые менталистами, нередкое явление, но лишь один был удачным.
В памяти всплыл разговор с Астартой, и я поражённо прижала ладонь к губам. Нападение на императорскую семью.
– Вижу, вам известно какой, – Рейнард повернулся ко мне, облокотившись на белоснежный подоконник. Вид у него был крайне напряжённым, сосредоточенным. Видно, что эта тема давалась ему очень тяжело. – Роберт, отец Бетранда, сгорел заживо. На моих глазах. На глазах своей жены и своего сына. То же самое произошло и с Аделией. И со
