Ознакомительная версия.
Несомненно, Гастон Орлеанский очень похож на своего старшего брата – короля Людовика XIII, у меня даже сердце защемило, так живо он напомнил мне Луи XIII. Разве что старый…
– Мари, сколько лет Месье?
– Сейчас посчитаем… Он родился в апреле 1608-го, значит, пятьдесят один.
– Сколько?!
Нет, разные заговоры и Фронда не пошли на пользу дядюшке нашего нынешнего Людовика, Гастон Орлеанский в свои полсотни лет выглядел сущей развалиной.
Старший Месье (это брат короля Гастон Орлеанский) решил показать, что и он чего-то стоит, и устроил праздник в Люксембургском дворце.
О бедном Месье стоит сказать отдельно. Если бывают невезучие люди, то это именно Гастон. Быть всю жизнь вторым очень тяжело, это значит всю жизнь ждать и надеяться, но так ничего и не получить. Второй сын Генриха IV и Марии Медичи (еще один умер в детстве) всегда был крепче своего брата Луи, но братец, обладавший букетом болячек и имевший крайне слабое здоровье, стал королем Людовиком XIII. Гастон же всю жизнь бунтовал, устраивал совершенно бездарные заговоры или просто участвовал в таковых, всегда сдавал своих соратников, за что бывал братом-королем прощен. Один из таких нелепых заговоров против кардинала Ришелье – заговор Сен-Мара – разваливала лично я во время своего предыдущего визита в XVII век.
Но еще больше Месье не везло в личной жизни, первый его брак с Марией де Бурбон, герцогиней де Монпансье, заключенный по воле кардинала Ришелье, принес Гастону только дочь и огромное состояние, жена умерла при родах. Второй брак с Маргаритой де Лоррен он заключал дважды – первый раз тайно вопреки воле короля, второй уже с его разрешения. Но главное, у Гастона Орлеанского не было сыновей, вернее, первая супруга родила дочь Анну Марию Луизу, вторая – четырех дочерей и сына, умершего сразу после рождения. Правда, у его старшего брата Людовика XIII их не было тоже слишком долго, целых двадцать три года брака. Это питало надежды Месье, ведь в отсутствие у короля наследников-сыновей именно он, брат короля, становился наследником трона. А потом королева одного за другим родила Людовика и Филиппа. Гастон Орлеанский потерял всякую надежду на трон, кроме одной – стать тестем нового короля.
Именно срыв заговора Сен-Мара не позволил ему стать регентом при маленьком короле Людовике XIV после смерти его отца Людовика XIII, а потом рухнули и надежды женить племянника на одной из своих дочерей.
Дочери Гастона Орлеанского не просто не дружили между собой, но были способны перегрызть друг дружке горло. Заправляла всей этой дамской камарильей дома Месье Великая Мадемуазель – старшая из дочерей королевского дяди. Наверняка сам Месье именно с ней и связывал свои надежды на будущее, ведь Великая Мадемуазель когда-то твердо решила выйти замуж за своего кузена Людовика, ставшего королем в пять лет. Кузина была гораздо старше братца Луи, но это в расчет не принималось, как и чаяния самого Людовика. Дородная принцесса, давно вошедшая в зрелый возраст, воспринимала юного Луи как свое обязательное приложение, а себя мнила королевой. Ее не смущало фрондерское прошлое и то, что ее саму вернули ко двору всего пару лет назад, Анна Мария Луиза относилась к изменам и заговорам так же легко, как ее отец, не считая их препятствием для семейной идиллии.
Потому разговоры о возможной женитьбе Людовика на испанской инфанте Марии-Терезии, племяннице королевы Анны Австрийской (ее брат Филипп правил в Испании), приводили в ярость и Великую Мадемуазель, и Гастона Орлеанского. Сам Гастон уже стар и немощен, но Мадемуазель… О, она вовсе не была готова так просто отказаться от мечты стать королевой.
Невольно Великая Мадемуазель играла эту роль хотя бы в своем дворце, забыв о том, что принимает у себя не только двоюродного брата Луи, но прежде всего его мать – королеву Анну Австрийскую. Крайне опасная забывчивость, из тех, что Ее Величество не прощает. Играть королеву перед слугами одно, но играть королеву перед королевой – совсем иное.
Предупредить бы Великую Мадемуазель об ошибке, ведь мне было даже жаль толстуху, она не со зла, она просто забылась, но Мари так зашипела, что я прикусила язык. Верно, какое мне дело, если я завтра возвращаюсь домой?
Я приняла твердое решение вернуться, ведь герцог де Меркер так и не узнал меня, надеяться просто понравиться ему не стоило, к тому же глупо, ведь будущего у нас с ним просто не могло быть. Да, вот только побуду на сегодняшнем празднике, и домой.
Что было бы, не отправься я в Люксембургский дворец? Вся моя жизнь сложилась бы иначе, но… История не терпит сослагательного наклонения, уж в этом-то я смогла убедиться сполна. Я поехала вместе с Мари в Люксембург.
Во время прошлого моего пребывания мы жили в Малом Люксембурге, а Великая Мадемуазель правила бал в Большом, правильно, дородной принцессе была бы просто мала, например, моя спальня Малого Люксембурга, да и вообще у нее размах королевский.
XVII век в Европе насквозь пронизан, пропитан и пропах пылью и фальшью. Во Франции уж определенно. Хорошо, что я не страдаю от аллергии на пыль – погибла бы от отека легких. Притом что у них нет асфальтированных дорог и выхлопных газов автомобилей, пылью пропахло все – одежда, гобелены, многочисленные ткани драпировок, занавеси, шляпы и перья на них, парики, подушки, матрасы… Пылью и потом – людским, конским, псиным.
А фальшь в первую очередь при дворе. Нет, я не об отношениях, где улыбка с сомкнутыми губами, за которыми прячутся не только гнилые пеньки зубов, но куда больше зависти и даже ненависти. Я о дурацком стремлении заменить роскошную, еще не испорченную деятельностью человечества природу ее жалкой копией, нарисованной на пыльном холсте.
Имея прямо в замке очаровательный пейзаж с рекой и лугом на другом берегу, освещенный закатным солнцем, подкрашивающим края небольших облаков, зачем, спрашивается, рисовать на заднике сцены убогое подобие этой же реки и заставлять двух слуг старательно махать полотнищем голубой ткани для создания иллюзии волн на воде?
Таких примеров множество. В клетках золотые заводные соловьи даже в мае, когда настоящие выводят свои трели за каждым окном. В кадках позолоченные деревья, даже если эти кадки выставлены на лестнице, ведущей в сад. Конечно, регулярные сады хороши, хотя их пока немного, Людовик не отстроил свой Версаль, да и Во-ле-Виконт Фуке еще возводит, эпоха выровненных по нитке садов впереди.
Декорации королевских балетов изображают ту же природу, что за окном, но страшно фальшиво. А им нравится…
Как нравятся бальные танцы с нелепыми подскоками. «Ах, как ловок маркиз, вы только посмотрите!» Это означает, что при смене позиции маркиз скакнул как настоящий козел, перепуганный чем-то до смерти. «Герцогиня N так изящно движется в танце и так мила…» Значит, затянутая в корсет дебелая тумба сделала полтора поклона и повела красивой ручкой, не меняя выражения лица, на которое еще при входе была надета маска удовольствия.
Ознакомительная версия.
