Моя кровь словно превратилась в расплавленный металл, который растекался по телу и испепелял плоть, надеясь вырваться… Вот бы снова стать тем Светом, который она могла увидеть…
– Да ничего… Я Захария, – мне, наконец, удалось выдавить из себя хоть пару слов, ведь пауза явно затянулась. – А ты Софи, да?
– Так точно, – она подняла голову и склонила ее набок, рассматривая меня. – Пожалуйста, скажи мне, что у тебя действительно разноцветные глаза… Иначе, мне срочно пора домой…
Это прозвучало так невинно и растеряно, что я просто не смог удержаться от смеха.
– С тобой все в порядке, – ответил я, содрогаясь от хохота.
Софи вздохнула и виновато улыбнулась.
То, что у меня разноцветные глаза (правый – светло-карий, а левый – голубой) весьма раздражало меня в детстве. Это привлекало ко мне излишнее внимание, которого я так старательно избегал. К тому же, я никак не мог понять, что у других людей оба зрачка одинакового цвета, в то время как я смотрел на мир сквозь два цвета.
– Это называется гетерохромия, – объяснил я, вставая со стула. – А вот тебе действительно пора домой… И вечеринку пора заканчивать, пока мы не разнесли весь дом. Пойду, приведу Патрика.
Все должно было произойти не так. Завтра утром Софи не вспомнит даже о моем существовании, не то что мое имя. Так что сейчас ей лучше всего вернуться домой и хорошенько выспаться. Я ждал целую вечность, подожду еще немного. Такая она – ирония бесконечности.
– Рада была познакомиться, – прошептала охотница, опустив голову на столешницу.
Выйдя в коридор, я закрыл дверь и оперся на нее спиной. Рад ли я знакомству, тем более такому? Трудно сказать. Какая-то часть меня настоятельно требовала вернуться и хорошенько накричать на Софи за то, что она ничего не помнит. Как же мне хотелось взять ее за плечи и вовсю тряхнуть, чтобы она пришла в себя, вспомнила все… В то же время я изнемогал от желания бережно обнять ее, прижать к себе, отгородив от всего мира. Спрятать ее от себя самой, разрешить сжечь меня, только чтобы она сама не сгорела.
Патрика я нашел довольно быстро. Он разговаривал с парнем с серебристыми волосы – как я понял, его зовут Орфей. Оттащив охотника в сторону, я попросил, чтоб он отвел Софи домой и убедился, что с ней все будет в порядке. Хотя, это явно было лишним, ведь Патрик именно так бы и сделал.
– Она ждет на кухне, – кивнул я и попрощался. Только сейчас до меня дошло, насколько сильно я устал. Необходимость держать себя в руках, контролировать свои слова и быть тем, кем я быть не хотел, умноженная на сегодняшнее ожидание, требовала невероятных усилий. Казалось, я готов проспать несколько последующих дней…
Отыскав Флина и Пако, я попросил их выпроводить отсюда всех как можно скорее и направился в свою спальню. Хвала небесам, что я догадался запереть ее перед приходом гостей! Одна только мысль о том, что кто-то мог осквернять мою мягкую кровать в течение вечера, вызывала у меня омерзение.
Еще никогда в жизни матрас не казался мне таким мягким и уютным. Обессилено упав в объятия кровати, я растянулся, чувствуя, как меня поглощает пушистое облачко теплого одеяла. Я заснул, как только моя голова коснулась подушки. Сон был суетливым и беспокойным, мне было душно и очень хотелось пить. Не знаю, сколько прошло времени, пока меня не вернул в этот мир грохот распахнутой настежь двери.
В комнате было тихо и темно. Музыка больше не гремела на полную катушку, заставляя стены содрогаться, а стекла окон угрожающе дребезжать. Несколько секунд я ничего не видел, но потом глаза привыкли к темноте и различили женский силуэт, крутившийся у кровати. Шорох, издаваемый таинственной гостьей, был весьма похож на попытки стянуть с себя одежду. Я не хотел пугать девушку, ведь вряд ли она догадывалась, что здесь есть еще кто-то кроме нее, но иного выхода у меня не было. Приподнявшись на локтях, я сонно проворчал:
– Извини, конечно, ну лучше тебе отсюда уйти. В гостиной есть диван…
– Тс-с-с! – Прошипела незнакомка.
– Я могу вызвать тебе такси, – сон растаял, как туман под лучами солнца, оставив легкий шлейф сожаления. Я приподнял одеяло, чтоб выбраться из кровати, но тут девушка, победно стянув с себя последнюю деталь одежды, плюхнулась рядом и улеглась.
Я застыл, сраженный невиданной наглостью, незнакомки, которая бесцеремонно вцепилась в меня, прижавшись всем телом и положив голову мне на плечо. Копна мягких волос уткнулась мне в лицо, мешая дышать и щекоча нос. Девушка еще немного поелозила на месте и, закинув ногу мне на пояс, наконец устроилась удобно и, расслабившись, обмякла. Тот факт, что в кровати она не одна, видимо, вообще не беспокоил ее. Возможно, она приняла меня за большую теплую подушку… В общем, я понятия не имел, что творилось в ее голове.
Едва коснувшись пальцами плеча ночной гостьи, я ощутил тонкую лямку бюстгальтера и вознес хвалу небесам. На ней осталась хоть что-то из одежды, а значит, я могу перевести дыхание и подумать, как аккуратно выпроводить ее. Правда, стойкий запах алкоголя, витавший вокруг девушки, немного мешал мне сосредоточиться. Растерянно приподняв руки и держа их на почтительном расстоянии, чтоб больше к ней не прикасаться, я сказал, повысив голос:
– Послушай, это действительно плохая идея, – я попытался подняться без рук, но в данной ситуации это было невозможным. Такой же тщетной оказалась попытка стащить девицу с себя.
– Тс-с-с! – Опять прошептала девушка, но на этот раз куда настойчивей.
– Так, или ты сама выметаешься из моей кровати, или мне придется тебе помочь! – Мое терпение лопнуло. Я не собирался проснуться утром с какой-то девицей, которая еще, чего доброго, обвинит меня в том, что я воспользовался ее состоянием.
– Да заткнись ты! Я спать хочу! – Командным тоном произнесла девушка, для пущей убедительности лягнув меня в бок.
Я окаменел. Этот голос я впервые услышал пару часов назад, и он произнес тогда лишь несколько слов, но я б не спутал его ни с чьим другим голосом. Но… Что она здесь делает? Патрик ведь давно уже должен был отвести ее домой. Какого черта?
Мое тело откликнулось легким покалыванием на звучание этого голоса, словно сквозь меня прошла волна электрического тока. Я чувствовал ее горячее дыхание на своем плече, ее тонкие пальцы, крепко держащиеся за меня, но теперь эти ощущения преисполнились новым смыслом. Первым моим желанием было обнять Софи, наплевать на все, и, зарывшись носом в ее волосы, забыться сном. Мне так хотелось обнять ее, максимально сократив то расстояние между нами, что еще оставалось. Но я понимал, что это в корне неправильно. Возможность прикасаться к Софи была привилегией, на которую я не имел права. Она сама должна была захотеть моих прикосновений. Захотеть чувствовать меня рядом с собой. Сначала она должна была узнать кто я, и что чувствую к ней.
