«Демьен, Демьен, — настойчиво зовет его голос Аргента, и Демьен чувствует, как его зимняя сказка гаснет, тухнет, становясь серой, блеклой. Тепло уходит, на плечи наваливается липкий обжигающий снег, и его Виолетта, его красивый золотой светлячок, рассыпав темные волосы, вмерзает в жесткий наст, превращаясь в ненастоящую восковую куклу. — Ничего не забыл?»
«Забыл! — мелькнуло в голове Демьена. Корона все крепче стискивала лоб, вымораживала все мысли о наслаждении. — Имя забыл спросить!»
Девушка словно не замечала перемен, произошедших вокруг ни, не видела навалившейся темноты и черной вязи ветвей над их головами. Ее глаза все еще были живы, и Демьен, склонившись к самым губам девушки, тихо-тихо шепнул, дыша остатками тепла:
— А как твое имя? Кого я люблю так страстно? С кем провожу мою жизнь? Кому отдал сердце?
— Агния, — ее помертвевшие губы разжались, темные глаза моргнули в последний раз, обращаясь в холодные драгоценные камни, Демьен с криком отпрянул от холодного снежного тела и… проснулся.
Он сидел в своей постели, скомканной и сбитой, мокрый от болезненного пота, с сильно колотящимся сердцем, и напротив него в кресле, поблескивая в темноте глазами, сидел Аргент. Черные алмазы, словно звезды, вспыхивали над его головой, и Демьен, переведя дух, плюхнулся обратно в постель, отирая липкий пот со лба.
— Ну маги-и-истр, — протянул он укоризненно. Брови Аргента вежливо приподнялись вверх, изображая недоумение.
— Что? — спросил он, изображая полное непонимание. — Я не умею подсматривать чужие сны. Но и без этого я могу сказать с уверенностью — я был прав?
«Агния», — в ушах Демьена все еще звучал такой родной, такой знакомый голос, произнося чужое, незнакомое имя.
— Да, вы оказались правы, магистр, — нехотя признался Демьен. — Агния. Ее зовут Агния.
Глава 4. Башня Королевских Часов
Уна никак не могла уснуть.
Лунный свет сонно чертил светлые квадраты на полу, точил деревяшечку сверчок, спрятавшийся в теплом углу за камином, рдели алыми отблесками остывающие угли за черной каминной решеткой, а Уне все не спалось. Неясная тревога томила ее душу, и на все ждала, ждала, что сейчас что-то произойдёт…
Она ворочалась с боку на бок, и ей казалось, что в постели без Аргента холодно. Магистр ушел ловить сны Демьена, и кто знает, удастся ли ему разглядеть что-то в этих снах, и как долго он будет их рассматривать?.. Может, всю ночь?
Уна натянула на себя одеяло и зарыла глаза, но уснуть ей не удалось.
Сразу несколько крепких снежков с глухим стуком разбились о стекло, и Уна вздрогнула, подскочила, глядя как липкий мокрый снег скатывается по стеклу, оставляя блестящие мокрые дорожки. Следом за снежками раздался тихий свист за окном, и Уна, откинув одеяло, спустила ноги на пол, подскочила и бросилась к окну.
Внизу, под окнами, было темно, виден был лишь один темный силуэт, нетерпеливо вышагивающий по подтаявшему снегу, но девушка узнала бы человека, нетерпеливо дожидающегося ее, из тысячи. Ветер играл полами длинного, светлого плаща, который в потемках почти сливался со снегом, вспыхивающие в тусклом ночном свете камешки на золотом венце лишь подтвердили ее догадку.
— Дерек? — удивленно произнесла она, осторожно приоткрывая окно. — Что ты тут делаешь?
— Прыщавый гоблин быстрее тебя пудрится, — осторожно отозвался снизу Дерек и Уна расхохоталась, услышав пароль. — Да тише ты, тише! Всех перебудишь!
Дерек, шмыгая носом, зябко передернул плечами, оправляя на них плащ. На его светлых замшевых перчатках блеснули королевские короны, вышитые золотыми нитками, золотые волосы рассыпались по меховому песцовому вороту, и Уне подумалось, что сейчас, в лунном неверном свете, Дерек очень красив, совсем как дух зимнего леса. Уна невольно улыбнулась, ощутив в своем сердце теплое чувство к старому другу, которого хорошо знала до того, как он надел венец принца. Даже когда она думала, что ненавидит его, все равно его красота заставляла ее забывать все и любоваться им.
Сейчас же, когда к тонким чертам и красивым одеждам добавилось еще и внутреннее превосходство, уверенность в себе, Дерек стал просто блистать как самая яркая звезда на небосводе.
— Зачем ты разбудил меня?
— Дело есть! — таинственно ответил Дерек. — Спустишься? Только одевайся потеплее… и попрактичнее. Желательно обойтись без юбок, крепкими хорошими штанами и ботинками. И кочергу не забудь — понимаешь о чем я? — его глаза многозначительно блеснули в темноте, Уна рассмотрела, как он отворачивает меховой ворот своей зимней теплой куртки, демонстрируя крохотную золотую вещицу, приколотую к светлой серой ткани в самом незаметном месте.
— Хорошо, сейчас! — шепнула Уна и поспешно закрыла окно.
Натягивая шерстяные чулки, она чуть поморщилась, понимая, что Аргенту вряд ли понравятся ее ночные прогулки с Дереком. Как ни верти, а Аргент ее к Дереку ревнует; даже несмотря на то, что все было давно, и Уна не видела своего давнего друга уже пару лет; даже не смотря на то, что при встрече Дерек не позволял себе ни словом, ни взглядом намекнуть на то, что когда-то у них с Уной были отношения, ревность все равно проскальзывала во взгляде магистра.
Дерек был ее первой, самой первой любовью, наивной и детской. Даже ненастоящей, мимолетной, увлечением, но… первым. Аргент знал, что такие чувства хранятся в сердцах долго, если не всю жизнь, и воспоминания перебираются с любовью и нежностью. Поглядывая на молодого принца, магистр не мог не отметить его красоты и внутреннего благородства, которое привлекало к нему поклонниц даже больше блестящей внешности.
«Но сейчас, — думала Уна, успокаивая свою совесть, — совсем другое дело! Положение отчаянное. Демьену, да и всему королевству, угрожает опасность, а моя первая обязанность — служить Алому Королю. Наверняка Дерек обратился ко мне за помощью, а не просто позвал меня прогуляться под луной, и я не могу отказать… принцу».
К мысли о том, что Дерек оказался принцем, Уна не привыкла до сих пор. Он и сам как-то тактично и ловко избегал говорить об этом и, несмотря на то, что голову его украшал венец, всегда старался быть в тени, хотя ему, с его-то красотой и статью, это было делать ох как непросто. По праву он должен был занять королевский трон, но Дерек настолько не хотел этого, что с удовольствием уехал бы прочь, обратно на ферму Флетчеров, если б мог. Но Демьен не разрешил ему этого сделать.
— Ты мне нужен, — без обиняков заявил он, глядя светлыми глазами в лицо двоюродного брата. — Как советчик, как брат, как друг. Ты нужен мне.
И Дерек, наверное, самый тактичный и дисциплинированный человек во всем мире, остался. Впрочем, что скрывать — он и сам привязался к Демьену; неугомонность, озорство и дерзкий нрав привлекали к молодому Алому Королю, и братья поладили как нельзя лучше. Да и светы — добрые советы вдумчивого, серьезного Дерека Демьен принимал с большой охотой.
…Уна натянула бриджи, сорочку и жилетку, застегнула на все пуговицы куртку для верховой езды, полагающейся по регламенту каждому студенту академии, надела крепкие ботинки и шею обмотала шарфом, справедливо полагая, что на улице хоть и тепло, но все же зима. А значит, теплые вещи не помешают. Свои огненные волосы она наскоро убрала в два тугих узла, чтоб не мешались, на плечи накинула короткий — как у маленького королевского пажа, — теплый плащ. Золотую кочергу, магический королевский оберег, она приколола так же, как и Дерек — под воротник, чтобы не бросалась в глаза.
Оставить Аргенту записку? Нет? Наверное, стоило бы; Уна задумчиво склонилась над столом Аргента, взяла в руки его перо и провела ладонью по чистому листу бумаги. Объяснить все? Сказать, что ее позвали, и не абы кто — принц! И вовсе не для праздного гуляния… Но времени на это совсем не было — Дерек под окном снова забеспокоился, свистнул, и Уна не стала ничего писать.
С Аргентом, который мог вернуться в любой момент, сталкиваться тоже не хотелось. Могли начаться расспросы, девушка живо представила себе неудовольствие, которое непременно выпишется на лице магистра, когда он услышит имя вызвавшего Уну в такой поздний час. А потому Уна решила спуститься вниз по-бандитски, по веревочной лестнице, которая была удачно спрятана за большой кадкой, в которой росло небольшое экзотическое деревце.
