— Ах, — она слышала, как он обошел ее. Он опустился рядом с ее ногами. — Как насчет снятия связывающего проклятия?
— Забавно. Я сделаю это, когда ты исцелишь мои ноги.
— Я не шучу. И почему ты не смотришь на меня?
Потому что она отчасти еще верила, что он мог быть Фиах Дуб Ри. Она облизнула губы.
— Фейри предпочитают уединение. Я не хочу тебя оскорбить, господин.
— Господин? Давно меня так не звали, — его голос стал веселым. — Ты можешь посмотреть на меня, если хочешь, ведьма.
Она стиснула зубы, вдохнула и подняла взгляд.
Сначала она не могла понять, что видела. Мужчина перед ней был красивым. Его челюсть была точеной, губы были полными, и когда он улыбнулся ей, появилась ямочка.
А потом она поняла, что он вовсе не был красивым.
То, что выглядело как тень на левой стороне его лица, оказалось темными перьями, прилегающими к черепу. Его голова не была бритой. Из кожи торчали растущие перья. Его глаза были разными — один зеленый, а другой был полностью желтым и дико крутился, глядя на нее, пока другой оставался неподвижным. Нога на земле рядом с ее коленом была с четырьмя пальцами с когтями, черной кожей и твердой чешуей.
Ее рот раскрылся, она смотрела на него с пылающими щеками.
— Что ты такое? — прошептала она.
— Неблагой, — его губы скривились, глаза мерцали. — Или ты ждала, что тебя спас красивый фейри?
Она едва дышала, когда он так смотрел на нее. Он выглядел не как ворон, а как голодный волк.
— Я не считаю фейри красивыми.
— Да? Тогда почему ты краснеешь? — он прижал ладони к ее ногам, она не успела уследить за движением.
— Совпало, — она оскалилась, зарычала от боли. — Ты специально так сделал, — возмутилась она.
— Что сделал?
— Отвлек меня, чтобы я не знала, когда ты меня дотронешься. Ты не видишь мое лицо. Ай. Кто учил тебя исцелять? Ты трогаешь не мягко, а неприятнее всего, что я испытывала.
— Мягко? Что во мне намекает, что я буду мягким? — он гладил ладонью от ее голени до стопы. Волдыри сдувались, таяли на коже от его прикосновения. Она была красной, но жгло уже меньше.
— Исцеление означает, что ощущаешь себя лучше, а не еще хуже.
— Тебе лучше? — он приподнял темную бровь и изумленно посмотрел на нее. — Или хуже?
Она поджала губы.
— Я не собираюсь отвечать на это.
— Ах. Твое молчание говорит громче слов.
Айслинг скрестила руки и смотрела на его работу. Она не спорила, он был умелым. Волдыри таяли, боль была почти терпимой, и она была уверена, что он почти не тратил на это силы.
Он смотрел на окружающий лес пристально, от такого взгляда ее сердце грохотало. Если в лесу была опасность, он вряд ли станет защищать их. Он мог бросить ее, если возникнет беда, и даже не будет сожалеть. Она подумала бы, что он затерялся в своих мыслях, если бы глаз ворона не двигался постоянно в глазнице.
— Так что это? — выпалила она, нарушая молчание.
— Что?
— Твой глаз. Необычно видеть такого фейри.
Она поняла, как грубо звучала, когда его ладони сжали ее лодыжки. Она тихо заскулила, и он ослабил хватку.
— Это необычно, да.
— Объяснишь?
Он покачал головой, двигал теплыми ладонями по ее ногам. Она затаила дыхание, когда он добрался до ее колен. Жаркий взгляд как-то встретился с ее, и Айслинг затерялась в его глазах.
Листья развернулись в ярких лучах солнца. Изумруды сияли в короне короля. Море травы покачивалось от ветра, который она не ощущала. Вся природа была в глубинах его взгляда.
Когда его пальцы подвинулись к коже под коленом, тепло расцвело там. Его прикосновение стало нежнее. Неблагой пытался быть мягче с ее ранами? Еще одна странность, которую она не могла понять.
Ее мысли рассеялись, когда он снова стал гладить ее ноги. Когда последний раз кто-то так ее касался? Она не помнила. Дети были вежливыми, касались ее рук, когда она позволяла. Но не так.
Легкие прикосновения отвлекли ее, она могла сосредоточиться только на нежных пальцах, прогоняющих боль. Он хотел помочь ей, даже если хотел что-то взамен.
— Дыши, — сказал он, смеясь.
Айслинг оторвала взгляд от его ладоней на своих ногах и увидела смех в его глазах. Она попыталась выбраться из его теплой хватки, но он сжал крепче.
— Я еще не закончил, ведьма. Не отвлекайся на мое очарование.
— Очарование? — она закатила глаза. — Ты, похоже, думаешь, что я увлечена тобой. Это не так.
— Тогда я ошибся. Обычно, когда я касаюсь голых ног женщины, и она перестает дышать, я предполагаю, что она ждет большего.
— Может, ты знаешь некоторых женщин, фейри, но не знаешь меня.
Он хмыкнул и поднял ладони по ее ногам. Когда его ногти задели ее бедра, она прикусила губу, чтобы молчать. Она не обрадует его, дав понять, что он был прав. Он влиял на нее.
Айслинг это не нравилось.
Он быстро исцелил ее, опустил юбку, пока она не легла до ее голеней, и отклонился.
— Готово.
— Еще увидим, — она уже хотела много раз указать, что у него плохо удалось исцелить ее. Но, когда она склонилась, задрала юбку и посмотрела на его работу, спорить было почти не с чем. Волдыри пропали. Кожа была еще красной, но словно обгорела на солнце, а не пострадала от костра.
Она недовольно шмыгнула носом.
— Хорошая работа.
— Может, скажешь, что я исцелил тебя?
Ей уже не нравилось, как он ее дразнил. Хмурясь, она бросила на него взгляд, который должен был заставить его ссохнуться.
— Не перегибай, фейри.
Он поднял руки и рассмеялся.
— Что у тебя против фейри?
— Ничего. У меня же есть он? — она указала на Лоркана.
— Кат ши — другие, они не всегда рождаются фейри, — он изогнул бровь. — Ты не хочешь доверять мне. Ты — хмурая кроха, которая насторожилась, увидев меня. Почему так?
— На тебя не так просто смотреть.
Удар был подлым, и она это знала. Айслинг отвела взгляд, хотя он не видел этого. Говорить с фейри было сложно, когда они не могли видеть выражение ее лица. К счастью, он не мог узнать и то, была ли она смущена от своей грубости.
— Я так не думаю, — ответил он. — Ты не боишься. Ты выпускаешь шипы, чтобы я не подобрался слишком близко.
Он увидел слишком много. Больше, чем ее устраивало.
— Спасибо за исцеление, — процедила она, — но мне пора идти.
Она встала, задержав дыхание, ожидая ослепляющую боль. Она выдохнула, когда боль не последовала. Он хорошо постарался.
Проклятые фейри. Они во всем были хороши.
— Лоркан, идем.
— Но тут тепло, — заворчал он. — Огонь такой приятный.
— Мы не остаемся.
— Мои лапы не слушаются.
— Слушаются, — она закатила глаза и щелкнула пальцами в сторону ленивого кота. — Вставай! Мы идем домой.
Он открыл глаз и прищурил его.
— Ты щелкнула пальцами мне, словно я обычный кот?
Айслинг сжала кулаки. Может, кот и был необычным, но он должен был слушаться. Если он хотел жить с ней, им нужно было договариваться.
Она открыла рот, чтобы едко парировать, но ее перебил Неблагой:
— Я тоже попрошу остаться тут.
— Мы уже тебя слышали, фейри. Мне не нужно повторять их.
— Но ты заключила со мной сделку.
Она медленно выдохнула. Слова не должны были звучать чувственно, но они скользили по ее ощущениям как бархат. Сделка. Она глупо заключила сделку с Неблагим фейри назло ему.
— Конечно, — буркнула она, — проклятие связи.
— Убери его, — он потер ладонью грудь, двигая тунику и жилет, словно собирался совершить нечто важное. Он постучал пальцем по небольшому ожогу над сердцем. — Тут, если тебе нужно напомнить.
— Не нужно.
— Хорошо. Тогда колдуй, и мы сможем пойти своими путями.
Она окинула его взглядом. Фейри был странным, действовал ей на нервы, но она хотела запомнить его.
Перья на его лице лежали ровно, он хмурился. Его пальцы дрогнули, когти на ноге стучали по земле, пока он ждал ее действий. Жаль, что она не могла узнать его лучше. Из тех фейри, которых она видела, он был самым интересным.
