Нимфа придвинулась ближе, ее свет слепил его. Ее губы были так близко, что он почти ощущал их мягкое прикосновение.
— Тогда хорошо, что я не смертная и не нимфа.
Он не успел уточнить, она пропала.
В прямом смысле. Исчезла из его рук, став лепестками роз, упавшими на скамью. Их унес ветер. Он не знал нимф, которые могли так делать.
Смех донесся из ближайших кустов. Крылатая нога вышла из листьев, Гермес выбрался с трудом из шипов.
— Это прошло лучше, чем я надеялся!
Аид опустил ладони на скамью, чтобы не сжать ими горло брата.
— Кто это был?
Кубок в руке Гермеса опасно накренился, нектар полился на землю, и там, куда он падал, рос мох.
— Дочь Деметры. Ребенок, которого никто не видел… Как ее зовут? Кора? Как-то так.
— Это не имя, — буркнул он. — Она дала дочери титул.
— Да, это печально, — Гермес накренился вправо, едва стоял на ногах. — Ты смелый, раз поцеловал дочь Деметры. Она тебя убьет.
— Я не целовал ее.
— Но было близко! Она сойдет с ума, когда услышит об этом, — Гермес сделал еще глоток.
Аид не хотел, чтобы Деметра слышала об их разговоре. Не из-за того, что она разозлится, а она разозлится. Он хотел, чтобы этот момент был его тайной. Он хотел сохранить этот миг в своем сердце на время.
Что-то в этой девушке, Коре, затрагивало его душу.
Он оскалился.
— Ты не скажешь ни слова об этом Деметре.
Гермес усмехнулся.
— А мне с этого что?
О, сделки между ними не будет. Аид проследит. Он вскочил со скамьи и поймал брата за шею, придавил его к земле и держал, пока Гермес не пообещал, что это останется тайной между ними навеки.
ГЛАВА 5
Кора как-то скрыла все произошедшее от матери. Другие боги не сказали Деметре, что случилось. Артемида точно не собиралась это сделать, и они вернулись домой без проблем.
Кора все еще не знала, как это случилось, но была рада удаче на ее стороне. Как ее мать могла не знать?
Она выросла, думая, что Деметра знала все. Что у нее было всевидящее око, и она смотрела в будущее, чтобы убедиться, что ее дочь делала все так, как Деметра приказала. Она точно видела больше других родителей.
Но теперь ей стало интересно, ведь, возможно, ее мать не знала всего. Может, ее мать просто была удачливой, как ее дочь.
Три дня прошло с ее похода на Олимп. Три дня она размышляла о странном мужчине, который нашел ее в саду.
Он сильно отличался, было сложно считать его олимпийцем. Она лично знала несколько богов, но у них было так много детей, что было сложно понять, кем он был.
У него были длинные темные волосы, стянутые у шеи, но все равно пряди ниспадали вокруг лица. Темные оживленные глаза видели ее насквозь, видели ее душу. Его квадратная челюсть выдавала его упрямство, но широкие плечи выглядели так, словно могли выдержать вес мира.
Она думала о нем каждую ночь. Кем он был? Почему она не спросила его имя?
И он почти поцеловал ее… почему она не позволила ему?
Киана обошла мраморную колонну, одну из тех, что поддерживали крышу в доме Коры.
— Океаниды послали меня позвать тебя к пруду, — она убрала прядь чернильных волос за ухо. — Мы надеемся, что ты… может, расскажешь нам об Олимпе?
Она не могла. Она должна была ждать маму, потому что им нужно было побывать на фестивале смертных. Смертные любили Деметру больше, чем Зевса, хотя не признавались вслух. Король богов убил бы их за такие мысли.
Кора взглянула на солнце. Фестиваль урожая будет ночью. Она могла ненадолго отойти с океанидами? Они помогут ей подготовиться к фестивалю. И она будет готова, когда ее мать позовет, и успеет побывать с друзьями.
Она улыбнулась, а потом бросила Киане сверток пеплоса и гиматия.
— Тогда тебе нужно нарядить меня к фестивалю.
— Этой ночью?
— Да, и мама будет в ярости, если я не буду идеальна.
Киана прижала ладонь к сердцу и пылко закивала.
— Мы сделаем тебя потрясающей. Она будет впечатлена твоим видом! Теперь поспеши, или мы не успеем задать все вопросы!
Хихикая, Кора сжала ладонь подруги, и они выбежали из ее дома.
Ей не разрешали ходить к океану. Деметра ненавидела Посейдона так сильно, что не пускала дочь к морю. Но Кора могла ходить к прудам, где ждали океаниды. Они не могли выйти из воды вообще.
Технически, Киана тоже не должна была покидать воду. Но она упросила отца пустить ее служить Деметре. Она могла выходить из океана несколько дней в неделю, служила госпоже, а потом возвращалась домой.
Порой боги моря так делали. Особенно с дочерями, как Киана, которая плохо слушалась родителей и любила блуждать.
Кора шла по неровным камням к берегу пруда океаниды. Он был достаточно глубоким, чтобы доставать до ее шеи, и в нем мерцала синяя магия, переливаясь. Девять океанид ждали внутри. Они протянули руки и помогли ей спуститься в холодную соленую воду.
— Кора! — восторженно зашептались они. — Ты была на Олимпе!
Она, наконец, ощущала, что могла поведать им что-нибудь достойное. Она всегда молчала, когда они говорили о своих приключениях в океанах и с другими богами. Кора только ухаживала за полями с матерью, а это не было интересной историей.
Теперь Кора могла рассказать им все о священном месте. И она это сделала. Кора описала все детали, включая то, как блестел на солнце мраморный пол, и темно-серые трещины, которые она видела в нем.
Она описала каждого бога. Гермеса и его крылатые сандалии. Аполлона и его красоту, хоть он и был грубым. Ареса с его кроваво-красным шлемом. И Посейдона с его странной движущейся бородой.
Может, она преувеличила. Океаниды считали, что богов нельзя было укорять. Они не хотели слышать, как ее схватили за попу. Если бы Кора была на их месте, она тоже не захотела бы это слышать. Было куда приятнее слушать о хорошем, чем о плохом.
Она не рассказала им только о красивом темном джентльмене, который помог ей, пока она сидела на скамье.
Их разговор хотелось утаить.
Кора вряд ли еще раз увидит бога. Она, наверное, не вернется на Олимп с матерью. И ее мама была права. Все олимпийцы были грубыми монстрами с грязными языками. Они ожидали от нее слишком много. А Кора…
Она не нашла там свое место. А что она ожидала? Ее растили нимфы и наяды.
Она должна быть счастлива с ними.
Но, хоть она хихикала с ними и давала им расчесывать ее волосы, она не ощущала себя одной из них. Никогда.
Кора была больше, чем нимфа. Она могла выращивать растения мыслью, заставлять поля увядать разумом. Она могла благословлять смертных, которые молились ей и ее матери.
Хоть редкие знали о существовании Коры. Потому она могла пойти с матерью на фестиваль. Смертные считали, что она была служанкой.
— Подними взгляд, — шепнула Киана, палочка угля в ее рту искажала слова. Она нежно прижала пальцы под подбородком Коры. — Открой глаза шире, пожалуйста.
Кора открыла их, как могла, и смотрела поверх плеча Кианы.
— Я просто говорю, что Олимп был красивым, но я вряд ли вернусь.
— Почему? — спросила одна из океанид. Она была больше похожа на наяду, чем остальные. Ее темные волосы отливали зеленым, а не синим, как у ее сестер. Но она была довольно милой. Один из меньших богов или оставшийся титан мог забрать ее в жены.
— Я не знаю точно, — ответила Кора, но это была ложь.
Ей снились ладони Посейдона на ее попе. Она все еще ощущала, как с силой сжимали его пальцы, слышала его смех, когда другие даже не попытались его остановить. Если бы Артемиды там не было, кто знает, что произошло бы.
Посейдон мог утащить ее в уединенную нишу, прижав ладонь к ее рту. И кошмары Деметры сбылись бы.
Кора застыла, Киана обводила углем ее глаза. Она говорила себе, что была спокойна, но на самом деле она застыла, как с Посейдоном.
— Я не думаю, что это безопасно. Может, мама была права.
Наяда фыркнула.
— Твоя мама заперла бы тебя как птицу, если бы могла. Она посадила тебя в клетку, Кора.
Она была в клетке. Но, может, это было лучше, когда существовали такие боги.
