Гордые сияющие небоскрёбы остались позади. Вместо них появились массивные фабрики, огороженные неприступными заборами. Приземистые здания выглядели как потасканные жизнью проститутки — измученные, перекошенные, но готовые к работе в любое время суток.
Колёса велосипеда всё чаще попадали в широкие выбоины и налетали на крупные камни. Становилось зябко, неуютно. Проезжающие мимо автоматизированные такси или роботизированные пылеочистители выглядели дико в этой заброшенной местности.
Я осторожно сверялась с навигатором, высматривая нужный адрес, и не заметила выскочившего на дорогу робота.
Робота?!
Резко затормозила, колёса увязли в грязи, велосипед мотнуло в сторону. Я выпрыгнула из сиденья в самый последний момент, едва не зацепившись ногой за цепь. Чудом не упала носом в лужу, проскакала около метра на своих двоих и буквально уткнулась носом в грудь невозмутимому… роботу.
— Простите, — брякнула, совершенно растерявшись.
Сделала неловкий шаг назад.
Последний раз так близко к роботу я стояла на вечеринке у Джейсона Уэльса. Правда, его роботы были куда… новее.
— Это запретная территория. Кто вы. Что. Тут. Д-делаете. Кто вы, — принялась допрашивать коротящая техника.
Старый, обшарпанный, с глубокими вмятинами, еле двигающий конечностями, с щёлкающей челюстью и вываливающимся глазом. Его словно собрали из металлолома и в голову всунули самый древний компьютер. Об этом меня не предупреждали.
— Э-э… я… к ба-а-айке-ерам? — ответила заикаясь.
— Кто вы. Что тут. Делаете.
Я затравленно оглянулась, вдруг появится кто-то, кто сможет объяснить, что происходит?
Лучше бы держала свои «надежды» при себе.
В стену соседнего дома врезалась пуля. Или не пуля. Разглядеть я не успела, потому что испуганно вскрикнула, присела, накрыв голову руками. Где-то рядом посыпалась каменная крошка. Из тёмного угла выскочил вооружённый мужик с платком на пол-лица, быстро подбежал ко мне и дёрнул за локоть.
— ТЫ КТО?! — прорычал он мне в лоб.
Я чувствовала лишь дрожащие от страха ноги. Свои. И ещё руки — чужие, огромные, жёсткие, шарящие по всему телу. Мужик забрал у меня сумку, заставив согнуться пополам, чтобы он смог её сдёрнуть.
— Пожалуйста, не надо, — провыла я, чувствуя себя героиней боевика.
Так и должно быть?
Это часть байкерского обряда?
Или это террористы?
Или полиция?
Или просто бандиты?
— Кто ты?! — голосом серийного убийцы повторил он.
— Никто, — вся сжавшись, тихонько выплюнула, — я просто.
— Чё, ***. Чё за херь. Нормально говори!
— Мне нужно уехать из Эмира, — выдохнула из последних сил.
Мужик попыхтел над моим ухом, и, ожесточённо порывшись в сумке, вынес вердикт:
— Лан.
Меня схватили ещё крепче, рывком заставили идти вперёд. На заплетающихся ногах я волочилась вслед за «похитителем» по лужам, подошвы только и делали, что хлюпали, нос заложило от запаха жжёной резины. Мужик вонял нестиранными носками и взмокшими подмышками.
К горлу подкатила тошнота.
Мы шли по неприятного вида улицам, пробирались в узких проходах между домами и царапали кожу о скалящиеся кирпичные стены. У моего проводника были толстые и крепкие пальцы, они замкнули руку в такой железный замок, что я уже заранее видела, какие наливные синяки выступят на этом месте. Спрашивать, куда мы идём, было страшно. Мало ли, как это чудо природы отреагирует. Я только отчаянно надеялась, что всё же меня ведут не убивать.
«База» пустынных мотогонщиков располагалась глубоко в трущобах. Здания стали выше, свет от фонарей сгущался, тени сделались глубже и опаснее. Многоэтажки ощетинились, с крыш и из некоторых недостроенных квартир выглядывали острые балки. Жилой квартал был опутан паутиной бельевых верёвок, и это единственное, что намекало — тут живут люди. В остальном казалось, что местность вымерла.
Наши шаги внезапно стали гулкими, тяжёлыми, под подошвами захрустел песок.
Мужик остановился. Я чуть не уткнулась носом ему в плечо. Отступила, насколько позволяла его железная хватка. Мужик что-то прошипел и свистнул несколько раз. Жуть пробрала до костей.
— Выглядишь, как девочка, которая вряд ли сможет покрыть дорожные расходы, — прогремел мужской голос из-за угла.
Я мысленно приказала себе не паниковать. Отвечать медленно и твёрдо.
— Не могли бы вы представиться, пожалуйста.
Это же достаточно вежливо, да?
Из тени выступило огромное существо, в котором с трудом узнавался человек. Мужчина. Он подходил ближе, и всё отчётливее проглядывались его черты. Первое, что бросилось в глаза — великанские ботинки. Широкие, округлые носы, высокая, рельефная подошва, плотный материал цвета хаки. Вау. В самый раз для его ног — таких же широких и мощных, с выступающими мышцами. Дважды вау. А ещё — руки. Крупные, напряжённые, у запястий виднелись бугорки вен. А ещё — лицо. Злобное. Бандитское. И это было уже не вау.
— Тебе не стоит знать моего имени, если нет денег, — прорычал он. Вернее, он просто сказал, но голос у него был непривычно низким, в такт ему резонировали мои поджилки. Может, не только мои.
— Деньги есть, — пролепетала я.
Мою сумку тут же кинули этому мужчине. Более того — выхватили видеофон прямо из рук и тоже вручили огромным варварским лапищам.
— Как узнала о нас, — бросил «бандит» так нейтрально, что вопросительную интонацию пришлось додумывать.
— Фельдшер скорой помощи рассказала, — дала честный ответ.
— И чего надо, — всё также нейтрально «поинтересовался» он.
— В Акамар.
— Нафига.
— Надо.
— Новичков не возим.
— Я заплачу.
— Сколько?
— Сколько надо.
— Так не пойдёт.
— А как пойдёт?
— Не знаю.
— Так узнайте.
— Боюсь, не потянешь.
— А вы не бойтесь.
— Ты одна?
— А вы тут видите ещё кого-то?
— Не дерзи.
— Доставьте меня в Акамар.
— Плати. И доставлю.
— Сколько?
— Сколько надо.
— И сколько надо?
— Много.
— С.к.о.л.ь. ко.
— Ну… пятьсот э.е.
— Могу заплатить четыреста.
— Шестьсот.
— Пятьсот.
— Как скажешь, — победно ухмыльнулся мужик, ставя точку в острой словесной перепалке.
Пятьсот электронных единиц — всё, что было у меня на счёте.
Я украдкой выдохнула.
Пронесло.
Вроде.
Глава 7
Яркий солнечный свет любовно пробирался по зданиям, полз по асфальту, скромно целовал хладнокровные корпуса поездов, автомобилей и разлетался счастливыми бликами. Люди выглядывали из домов, щурились, улыбались, подставляли козырьки из ладоней ко лбу. Любовались.
Купол открывался быстро. Широкие пластины складывались одна за другой, обнажая столицу перед жестоким миром. Понадобилось не больше пяти минут, чтобы Эмир снова стал прежним, сделал вид, будто ничего не было, и вернул жителям утерянный ритм жизни. А жители были только рады. Наконец-то можно закрыть глаза на произошедшее, вынырнуть из омута горьких новостей и окунуться в рутину. Было и было, правда? Не всё же время в страхе существовать.
Кого-то теракт не задел. Те быстро прекратили душевно резонировать.
Кого-то оставил со шрамами. Но и они со временем зализались, подзабылись и почти не напоминали о себе.
Кто-то до конца своих дней остался с невыносимой утратой. Но на них больше никто не обращал внимания.
Всего несколько часов — и вот это снова пульсирующий суматохой город. Ни скорби, ни печали, ни горьких воспоминаний о тяжёлом взрыве. Всего лишь люди, вечно спешащие, вечно усталые, вечно обращённые к своему комфорту.
Руперт Берлингер не находил себе места. Его дочь не выходила на связь, никто не знал, где она. Он поставил на уши полицию, они отследили её передвижение, «след» обрывался в логове пустынных байкеров. К тому моменту, как Руперт заметил отсутствие дочери, она уже покинула Эмир. Ничего не поделать. Мужчина звонил акамарским друзьям, просил проверить дом, поспрашивать, не связывалась ли она с кем-то из своих знакомых в «Берлингере». Он просил об этом только потому, что не хотел сидеть без дела.
