воздуху. Вокруг деры стал стелиться густой и плотный туман. Принц метнул пульсар в него. Яркая вспышка ослепила на мгновение всех, кто находился в таверне.
— Ерион! — принц услышал голос Хорна в стороне и будто очнулся из-забытья.
Туман рассеялся. А вместе с ним исчезла и фрейлина, что только что сидела за столиком.
— Ты испепелил ее? — спросил Хорн.
— Думаю, она успела удрать раньше, чем в нее попал пульсар, — озвучил невеселые мысли Ордерион.
В этот момент подавальщицы, застывшие с мисками в руках, тоже пришли в себя, побросали посуду и с криками бросились наутек. Они обогнули хозяина таверны и скрылись на кухне. Сам хозяин медленно пятился назад, намереваясь, очевидно, ускользнуть тем же путем.
— Ерион? — позвал Хорн и успел достать из-за пояса кинжал, чтобы выставить его перед собой.
Ордерион обернулся и в дверях увидел деву с перепачканным лицом и в костюме для верховой езды. Ее бело-золотые волосы были собраны в косу и перекинуты через плечо. Голубые глаза смотрели на всех с опаской, а в руке она сжимала самый настоящий клинок.
Эта дева вне сомнений была точной копией фрейлины, которая только что исчезла у всех на глазах.
Рубин
Рубин, не моргая, смотрела на пульсар, застывший в сажене от ее лица. Повелителей силы маны она знала всего двоих. Первая владелица таких способностей совершила покушение на отца Рубин, в результате чего принцесса осталась без матери. Вторым обладателем дара был ее отец — король Туремы. Рубин и ее сестрам дара не досталось. Кто-то считал это благодатью, ведь обладать силой и уметь ее контролировать — не одно и тоже. Но глядя на пульсар, Рубин очень жалела, что никак не могла от него защититься.
Она покосилась на лысого здоровяка, который держал в руке кинжал, и тут же перевела взгляд на длинноволосого инайца. Он стоял поодаль и с опаской взирал на нее в ответ. За его спиной располагался опаленный пятачок пространства с почерневшими стульями и столом. По меткам силы на руках инайца Рубин и определила, что владельцем пульсара являлся именно он.
— Ерион? — спросила Рубин, повторяя имя, которым окликал длинноволосого здоровяк.
— Дер Ерион, — поправил тот, и Рубин прищурилась.
«Кто в здравом уме станет отмечать свой титулованный статус в такой щекотливой ситуации? — подумала Рубин. — Инайцы, кто же еще!»
— А вас как звать? — тем временем спросил незнакомец, даже не думая прятать свой прелестный пульсар.
— Дера Су́рими, — соврала Рубин и мельком взглянула на доску трактирщика, висящую на стене.
Именно именем фрейлины она и представилась, когда вышла с поднятыми руками из леса прямо к заставе. И неважно, что Сурими погибла. Рубин опасно признаваться, что она принцесса Турема. Одна на чужих землях без протекции и защиты… Слишком влиятельная фигура, которую можно похитить и просить потом выкуп. Служанкой тоже притворяться было нельзя. Слишком низкий статус мог поспособствовать искушению местных мужчин воспользоваться ее уязвимостью. Кроме того, любую служанку от деры несложно отличить по одежде и мозолистым ладоням. В такой ситуации выдать себя за фрейлину принцессы — лучшее решение. Фрейлина — это всегда дера, уважаемая дева в обществе, чаще с состоянием за плечами, чем без него. Фрейлину вряд ли станут насиловать или пытать, опасаясь возмездия от более влиятельных родственников и друзей деры. Даже если на кону информация о жизни или смерти принца целого королевства…
— Дера Сури́ми, — повторил инаец — владелец пульсара.
— Су́рими, — поправила она. — Если уберете свою «лампу», я спрячу клинок.
Инаец хмыкнул. Видимо, шутка про лампу ему пришлась по нраву.
— Игрушку свою в ножны верните, и я погашу, — он улыбнулся уголками губ, — свою «лампу».
Рубин не спорила. Медленно спрятала кинжал, а инаец, как и обещал, погасил пульсар.
Рубин только хотела уточнить, чем обязана такому «радушному» приему, как в таверну начали вбегать воины один за другим. Они быстро обступили принцессу и направили в нее острия своих мечей.
— То есть все вы ждали, когда исчезнет пульсар? — громко спросила она.
— Опустите оружие и на выход, — отдал приказ длинноволосый, и мужчины высыпали из таверны на улицу с той же прытью, с которой ввалились в нее.
— А говорят, что инайские воины бесстрашные, — не удержалась от колкости Рубин.
— А еще говорят, что деры Туремы обучены манерам, — с непроницаемым выражением лица добавил Ерион.
Рубин словесный вызов приняла, но с ответным ударом решила повременить. Не каждый же день кто-то из мужчин позволял себе роскошь говорить с ней на равных. Обычно ей либо кланялись и заискивающе заглядывали в глаза, либо отдавали приказы, как отец или, например, уже покойный супруг.
Вспомнив последнего, Рубин вздрогнула.
— Предлагаю присесть, — Ерион указал на один из столов, где стояли миски с недоеденной едой, — и спокойно поговорить.
От слова «спокойно» у Рубин внутри все похолодело. Ей бы сейчас в истерику впасть или хотя бы слезу пустить, но принцесса отчаянно держала себя в руках и старалась ничем не выдать упадок духа.
Ерион тем временем убрал со стола посуду, переставив ее на другой стол, и выдвинул стул для Рубин, как и положено деру.
Она присела и по привычке вскинула подбородок. Затем опомнилась и поубавила степень надменности с высот принцессы до уровня фрейлины. Ерион тем временем кивнул лысому громиле, который до сих пор не спрятал клинок. Тот переместился к доске, где мелом было написано «Сурими», и быстро стер имя.
Рубин предпочла оставить этот жест без внимания. По крайней мере до тех пор, пока не поймет, почему при ее появлении на заставе воины так всполошились и сразу же попросили проследовать в таверну.
— Возможно, вы хотите чего-нибудь выпить? — поинтересовался Ерион.
— Горячий напиток, — кивнула Рубин. — Малиновый, если есть.
Ерион снова кивнул лысому громиле, и тот скрылся с глаз за дверью между стойкой трактирщика и боковой лестницей.
Рубин перевела взгляд на Ериона и поняла, что тот без стеснений ее рассматривает. Внимание этого инайца казалось ей абсолютно бесцеремонным, даже больше: оно заставляло ее чувствовать себя неуютно, возможно, слишком неуютно для той, что сейчас вполне одета и перепачкана грязью…
Будь Ерион простолюдином, такое неуместное поведение с дерой можно было бы объяснить отсутствием манер. Но он все-таки титулован при инайском дворе и правила этикета должен знать. Рубин напряглась и свела брови в прямую линию,
