– Сегодня почти удалось закончить одно долгое и муторное дело.
– Расскажешь? – Я вопросительно вскинула на него взгляд и заодно полюбовалась красивым подбородком любимого мужа. Захотелось провести пальчиком по отросшей щетине, а потом и вовсе притянуть к себе и поцеловать своего темного лорда в губы. Останавливало меня лишь то, что ради этого Лайонелу придется согнуться едва ли не в три погибели.
– Потом. – Он, словно угадав мое желание, немного приподнял, аккуратно усадил к себе на колени и поцеловал. Теперь я сидела и обнимала его за шею, пока он гладил ладонью мой живот. – Когда настанет время, я тебе все расскажу.
– И когда оно настанет? – игриво поинтересовалась я, расстегивая ворот его рубахи и целуя шею мужчины.
Лайонел гулко засопел и откинул голову назад. Моя нехитрая ласка ему нравилась, а я рассчитывала с помощью нее выведать у мужа хоть немного об его страшной, скрываемой от меня тайне.
Я справилась еще с одной пуговкой и еще с одной, обнажая широкую, мощную грудь. Скользнула рукой под рубашку, пробежалась пальчиками по напряженной коже, легко коснулась ореола сосков и продолжила свое путешествие вниз, к упругому животу и вожделенным кубикам пресса, которых уже пару месяцев толком не видела.
На полпути мою руку перехватили.
Я замерла и, обиженно надув губки, уставилась на Лайонела:
– Ты чего?
Муж подарил мне суровый взгляд, подобный тому, каким серьезный отец смотрит на неразумную дочь. Потом тяжело выдохнул и, будто убеждая сам себя, произнес:
– Милана, доктор нам запретил. Это опасно для ребенка.
Мне пришлось надуться еще больше. Про указания гнома-целителя я и без подсказок помнила, но ведь мой план подразнить и выведать тайну сей факт не отменял.
– Но я же чуть-чуть, – оправдалась я.
– Это для тебя чуть-чуть, – наставительно ответил лорд, – а я и сорваться могу. Считай это заботой о моем будущем сыне.
Его тон был настолько серьезен, что я невольно сама прониклась настроением Лайонела. А вслед за серьезностью мои мысли посетило и уныние, а затем и безысходность. В голову опять полезли дурацкие думы о скорой смерти, а еще о том, что такой красивый мужчина, как мой лорд, недолго останется вдовцом после моей кончины. Ему обязательно повезет встретить новую любовь, которую он непременно позовет в Храм Бездны.
Интересно, сколько лет к этому моменту будет нашему ребенку? А как отнесется к пасынку новая «мамаша»?
Погруженная в эти невеселые мысли, я невольно обронила первую слезу. Она не осталась незамеченной, и лорд Фрейм обеспокоенно взглянул в мои наполненные слезами глаза и аккуратно вытер бегущую по щеке дорожку соленой влаги.
– Мэтр Люциус предупреждал меня, что у беременных бывают резкие смены настроения, но чтобы настолько… я даже не предполагал.
– Лайон, – перебила его я.
– Что, дорогая?
– Пообещай мне, что когда я умру и ты решишь заново жениться, то выберешь в супруги достойную женщину, которая сможет полюбить не только тебя, но и нашего сына.
По мере моей реплики глаза мужа округлялись, а брови ползли наверх.
– Глупая, что ты такое говоришь?
– Просто пообещай мне, – настаивала я, при этом не переставая плакать.
– Вот еще! Ты моя жена, и я не допущу даже возможность ситуации, которая пришла тебе в голову.
«Это сейчас он не допускает, – мелькнула в голове шальная мысль, – а потом ему придется смириться с уже свершившимся фактом».
– Тебе я могу пообещать только одно, – уверенно произнес он, глядя мне в глаза. – Ты моя, а свое я не отдам даже Бездне!
– Хотела бы я в это верить, – невесело откликнулась я.
И тем не менее, впервые за многие недели, той ночью я уснула спокойно, не терзаясь мыслями о будущем.
* * *
Свекровь сидела в гостиной и выбирала по каталогу одежду для будущего малыша. Находящаяся рядом портниха весело щебетала об особо мягких материалах и самых модных расцветках.
За этой картиной я недовольно наблюдала уже полчаса, периодически пытаясь вставить робкое:
– Леди Маргарет, может быть, подберем одежду после рождения? Это плохая примета – покупать вещи заранее.
Но свекровь отмахивалась и утешала меня, что глупые предрассудки человечек на темных лордов не распространяются.
Мне оставалось только глубоко и тяжело вздыхать.
Жаль, Лайонела не было рядом. Неделю назад его по делам государственной важности отправили к эльфам, сопровождать дипломатическую миссию. Муж бы меня поддержал и разогнал бы всех этих наглых швеек и плотников, которые ошивались у нашего дома, предлагая то мебель для самой лучшей детской, то ползунки из самоочищающейся ткани.
Леди Фрейм тоже поначалу рычала на этих ушлых пройдох, но с каждым разом все неохотнее. Выбор миленьких вещичек все же соблазнил ее и теперь занимал внимание свекрови с каждым днем все больше.
Вот и сегодня она окунулась в процесс с головой, не обращая на меня внимания.
Наконец, когда швея ушла, звеня в сумочке золотишком, леди Фрейм вспомнила о том, что я тоже нахожусь в гостиной.
– Прости, милая, увлеклась, – оправдалась она, присаживаясь ко мне ближе. – И не злись на будущую бабушку Мэгги, я просто не могу удержаться и не побаловать своего внука Бернарда.
Мне оставалось лишь согласиться. Меня радовало уже то, что имя сыну выбрала я сама, в честь своего дедушки.
Мой будущий сын явно вырастет самым избалованным ребенком в империи, ведь едва доктор Люциус подтвердил с помощью очередного хитро-мудрого артефакта, что рожу я именно сына, радости у будущего папаши и бабушки не было предела. У меня же с души упал огромный камень – мой ребенок не унаследует проклятия. А значит, через пару месяцев, когда рожу, не получу инфаркт, увидев свое чадо, пораженное магией злобной колдуньи.
– И все же я бы повременила с покупками всех этих пинеток, распашонок и рубашечек, – осторожно начала я. – Мы ведь не можем угадать с размером. Живот уже сейчас большой. – Я погладила внушительное пузо. – А срок родов только через два месяца. Вдруг вещи окажутся малы?
Маргарет непринужденно отмахнулась:
– Это не беда, я все предусмотрела, и швея пообещала пошить много одежд разных цветов и размеров, что-нибудь обязательно пригодится!
По ее воодушевленному тону я поняла: спорить с ней бесполезно, можно только смириться.
Я выпила привычное обжигающее нутро зелье и, откланявшись, ушла в спальню. Несмотря на то что весь день я ничего не делала, чувствовала себя устало. Клонило в сон, а тело трясло в легком ознобе.
Такие состояния у меня и раньше случались, поэтому, не придав ни малейшего значения очередному недомоганию, залезла под одеяло и, согревшись, уснула.
Проснулась глубокой ночью от резкой боли внизу живота. Словно кто-то сжимал мои внутренности, прокручивал через мясорубку, а затем отпускал, чтобы через несколько мгновений повторить пытку.
Я глухо застонала.
Заставив вспыхнуть свечи, откинула одеяло, чтобы увидеть – лежу едва ли не в луже слегка красноватой жидкости. Голова судорожно заработала, охватывая сознание паникой. Понять, что что-то пошло не так, не составило труда.
– Маргар-е-е-ет! – завопила я что есть силы. Последний звук сбился, переходя в жалобный скулеж от очередной боли. – Нима!
Для нормальных родов было еще слишком рано, но нарастающие схватки дали ясно осознать: процесс уже запущен и его не остановить.
– Нимааа-аа! – вновь завопила я.
В глубине спящего дома послышался шум, кажется, мне все же удалось разбудить его обитателей. Первой в комнату ворвалась свекровь.
Едва взглянув на меня и окровавленную постель, она мгновенно все поняла и бросилась за слугами.
Я слышала доносящиеся до меня указания:
– Грейте воду, несите полотенца!
– Кто-нибудь, быстрее к ней!
Вокруг меня началась немыслимая суета, в которой я различала лишь отрывочные лица и слова.
Вернувшаяся Маргарет пыталась успокоить меня, обещая, что уже отправила за помощью. И ко мне сейчас приведут лучших акушеров столицы, тех самых, о которых мне рассказывал доктор Люциус.
