Вокруг столько свободных столиков, а ему захотелось пообедать именно здесь. Ксению вдруг озарило: а не собирается ли он приударить за скучающей в одиночестве дамой? Только этого не хватало. Можно было бы конечно пересесть за другой столик, чтобы на корню пресечь любые поползновения, но Ксении решительно не хотелось покидать такую удобную наблюдательную позицию.
Насчёт поползновений зря переживала. Мужчина их предпринимать не стал. Даже не попытался заговорить. Попросил официанта принести чашку кофе и в ожидании заказа развернул газету. Любитель чтения периодики своим подозрительным поведением так отвлёк Ксению, что она пропустила появление гвоздя сегодняшней программы. Столик у окна уже не пустовал. За ним расположился посетитель – мужчина под сорок. По всей видимости, это и был семидесяпроцентно совместимый с Женей клиент брачного агентства. Сходства с фото номер четыре, которое так запало в душу сестре, не просматривалось. Никакого весёлого залихватского кудрявого чуба. Наоборот, скучные залысины. Но в целом вид у мужчины был достаточно солидный. Пиджак и галстук в наличии.
Женя, несмотря на волнение, точно выполнила наставления сестры – зашла в кафе минута в минуту. Под ободряющим взглядом Ксении продефилировала на негнущихся ногах к нужному столику. Именно в этот момент любителю периодики вздумалось листать газету. Страницы мелькали перед носом Ксении и не дали рассмотреть, какое первое впечатление произвели совместимые друг на друга. Но зато, когда сосед перестал шуршать газетой, Ксения поняла, что с её места будет прекрасно слышно разговор за соседним столиком.
Мужчина с залысинами представился автослесарем Степаном. Женя тоже назвала имя.
– Преподаю в школе литературу, – добавила она. – Но сейчас у меня небольшой отпуск, так как школу закрыли на карантин из-за эпидемии гриппа.
Помолчав немного, Женя уточнила:
– Эпидемический порог превышен на тридцать два процента.
– Да. Грипп нынче лютует, – согласился Степан, после чего повисла долгая пауза.
Не спас ситуацию даже подошедший официант. Он принял заказ на пару десертов и пару чашек чая и удалился, а за столом снова повисла тишина. Ксения поймала взгляд сестры и начала посредством пантомимы намекать, чтобы та завела разговор о погоде. Тот, что с газетой, даже читать бросил, наблюдая за странными пассами соседки по столику. Хорошо хоть автослесарь Ксюшиных движений не замечал.
Старания не прошли даром – Женя справилась со столбняком и нашла в себе силы произнести независимым голосом:
– Хорошая погода, не правда ли?
– Да, – односложно ответил Степан и вновь замолчал.
– Мороз и солнце, – расширила мысль Женька.
– Да, мороз, – вдруг оживился автослесарь. – Я вчера клиенту говорю, аккумулятор надо менять, ты же в минус десять уже не заведёшься. Да там не только аккумулятор. У него и тормозные диски на ладан дышат. А чему удивляться, пробег у его ауди уже под двести тысяч километров…
Женьке оставалось только сделать понимающее выражение лица и кивать. Любитель периодики за Ксюшиным столом, мирно попивающий кофе, вдруг поперхнулся и закашлялся. Громко так, выразительно. Степан тоже кашлянул и, в двух словах закончив историю про ауди с большим пробегом, обратился к Жене:
– Так что вы говорили?
– Я говорила: мороз и солнце, – напомнила она.
– Солнце, – кивнул Степан. – Вот не понимаю я людей. Бывает на улице жара под сорок, солнце палит, а у них даже мозгов не хватает уровень антифриза проверить в своей развалюхе 87-ого года выпуска. Так что вы говорили?
– Мороз и солнце, говорю, – нерешительно повторила Женька, – день чудесный. Ещё ты дремлешь…
– Тоже люблю Пастернака, – вдруг перебил собеседницу Степан.
– Любите стихи? – обрадовалась сестра. – Только это был Александр Сергеевич.
– А, ну да, Блок, – кивнул автослесарь. – Как там? Я помню чудное мгновенье, передо мной мелькнула ты…
Продолжения не последовало. Женя, воспользовавшись паузой, произнесла:
– Степан, извините, я на минутку, носик попудрить.
Всё ясно. Любитель Александра Сергеевича Пастернака и карданных валов привёл сестру в полное замешательство. Женька соскочила со стула и направилась в санузел. Как только она скрылась из вида, автослесарь вынул из кармана мобильный, набрал номер, и в следующую секунду раздалось пиликанье в кармане любителя периодики. Тот, не сворачивая газету, ответил на вызов.
Так вот, оказывается, почему он так бесцеремонно занял место рядом с Ксенией. Любитель газет – это группа поддержки Степана. Что ж, в этом автослесарь оказался похож на сестру. Такой же неуверенный в вопросах общения с противоположным полом. А вот других точек соприкосновения Ксении заметить не удалось. И откуда там взялся 71 процент совместимости с Женькой?
– Нет, ну, ты видел? – Степан говорил тихо, однако Ксении было слышно каждое слово. – Почему мне так везёт? Прикинь, опять училка по литературе.
– Может, не надо было в анкете писать, что ты любишь Пастернака? – подтрунил собеседник.
– Вообще-то, я имел в виду пряность. Кто ж знал, что поэта также зовут? Это я теперь такой грамотный стал. На предыдущем свидании просветили. Но та хотя бы брюнетка была, а эта, вообще, конопатая. Зато фигура ничего. Всё при ней. Я вот только не понял. Эта тоже от меня сбежала, что ли?
– Сбежала, – подтвердил любитель периодики, сворачивая газету и поднимаясь со стула.
– Идём, – он подошёл к Степану и хлопнул по плечу.
– Куда?
– Или учить матчасть: Пастернака с Блоком, или заново заполнять анкету.
Глава 6. Брачный аферист
– Это он не от тебя ушёл, а от стыда, что не знает классиков русской литературы, – по дороге домой Ксения рассказала слегка скисшей сестре, как так получилось, что её совместимый автослесарь ретировался. – Когда ты улизнула носик пудрить, он подумал, что ты от него сбежала, от его карданных валов, вот и убрался восвояси.
Пояснения сестры и купленный в магазине тортик сделали своё дело – развеяли Женькину грусть.
– Да, в общем-то, я бы так и так на второе свидание не согласилась, – созналась Женя, когда сёстры уютно устроились на кухне запить чаем не совсем удавшееся приключение.
– Не понравился?
– Не то чтобы не понравился. Мужчина он видный. Работящий. Руки из того места растут и всё такое. Но не взяло меня. Понимаешь? Это как в песне: дельфин и русалка, они, если честно, не пааара, не пааара, не пааара, – с философской грустью пропела сестра.
– Ничего, Жень, анкета твоя
