— Ну-у… — протянул Антон. — Мы ещё пока не решили. Анечка очень занята на работе.
— Кхм! — откашлялась Ксения. — Я даже стесняюсь спросить, как это? Вы же вместе работаете, как она может быть занята, а ты что, не занят?
— Вообще-то, — подала голос Анечка, — мы давно подали заявление, и дату уже наметили, но вот этот… — Анечка сердито ткнула в плечо Антона указательным пальчиком. — Даже не знаю как его теперь называть — собрался в горы! Альпинист фигов, козёл горный! Я с ним даже разговаривать не хочу.
— Ань, ну что сразу так вот! — пробубнил Антон. — Я же тебе всё объяснил, мы с ребятами давно путёвки купили, я просто забыл, что дата свадьбы совпадает с датой отъезда. Ну забыл я, понимаешь⁈
— Та-а-к… — протянула Татьяна. — А что, путёвки, никак не сдать? Неужели надо дату переносить?
— Нет, — печально вздохнула Анечка, — мы пытались, ничего не вышло. Эти балбесы путёвки заранее купили, а там туры какие-то сложные, личные тренера и прочая волшебная физкультура — путёвку можно вернуть только без возврата денег. Уже всё проверено. Теперь вот думаю, отпустить его в горы, так он ещё и покалеченный вернётся, поэтому дату свадьбы будем назначать после его возвращения, если я к этому времени не передумаю.
— Разумно, — констатировал Саша. — ты в горы в первый раз ломанёшься?
— Нет конечно, последний раз после армии ходил. Правда давненько это уже было, но я ведь профессионал. У меня и разряд есть.
— Ага, — язвительно заметила Анечка, — разряд у него, как среди ночи по холодильнику шастать, да по ящикам ползать в тишине и темноте, в поисках заветной печеньки. Тоже мне, кунг-фу панда!
— Ну Аня! — залился краской Антон.
— Да тебя ни одно приспособление не выдержит. Вон, пузень-то отъел! — и она звонко похлопала его по выпирающему животику.
— Это не пузень, — засмеялся Саша, — это комок нервов. С вами, девочками — надо иметь стальные нервы и крепкое здоровье! И да, в горы сбегать обязательно!
— Я тебе сбегу в горы! — вскинулась Ксения. — Я тебе такой постельный режим устрою, что ты у меня до ванной еле доползать будешь!
— О-о-о! — разом выдохнула мужская половина компании.
— Ксю!!! — покраснели девочки.
— А что, Ксю? С мужиком, с ним же, как с хищником — всё время на тумбе держать надо, и чтобы команды знал: «рядом», «лежать» и «место». Всё! Считай никуда не денется, и в горы его не потянет, ни к каким козам! Я дело говорю, я-то знаю, как никак три брака за спиной!
— Вот именно, что за спиной! Дрессировщица ты наша. Как тебя Саня ещё выдерживает — вообще не ясно! — парировала Ирочка. — А я думаю, что с мужчиной только полюбовно договариваться надо. И ласки ему больше, и внимания, и тогда…
— И тогда, он будет такой же толстый, сонный и унылый тюлень, как твой Кирилл! Пока он на тебе не женился — он пошустрее был, а сейчас вон — увалень. А Саня меня ещё с института любит очень!
— То-то ты три раза за это время замуж сбегать успела! Такая «любоффф»! — огрызнулась Ирочка.
— Девочки! — взмолились мужчины хором.
— Всё, закончили выяснение семейных отношений! — вмешалась Татьяна. — Нас ждёт природа и отдых, а вы, как две курицы на насесте кудахчете, того и гляди — перья полетят!
— Это не я, она первая начала! — надув губки ответила Ксения и уткнулась в плечо Александра.
— «Хоспидя-я-я»! Детский сад на выезде, «чесс-слово»! — простонала Татьяна.
Саня прибавил громкость и из магнитолы полились радостные переливы заводного фламенко «Gipsy King’s».
Глава V
Глава V
Яга вышла на опушку, окинула взором лес и просторы, подбоченилась и свистнула:
— Серафимушка-а-а! Подь сюды, мой пернатый друг хомячок!
С ветви огромной ели донеслось недовольное карканье и хлопанье крыльев.
— Ладно тебе браниться, яхонтовый мой. Дел у нас с тобой — море разливанное. Подавай-ка мне мою ступу, территорию осматривать будем, да чары ограждающие наводить. Гостей позовём — негоже их опасности подвергать. А то вишь, люди совсем близко подобрались, да и не спрятаться от них тепереча нигде, ни в лесной глуши, ни в морской тиши — всюду ходют, летают, плавают. А мне тут уж больно местечко приглянулось, и речка рядом, и горы, и лес, и болотце — есть где нашим поразгуляться, пообжиться. Решила я на этом месте своё хозяйство обустроить, как думаешь, сойдёт?
— А то, что мы с избушкой это место долго выискивали, да выглядывали — не в счёт? Хоть бы похвалила.
— Так и хвалю ведь я тебя, хвалю и ценю! Ты мой верный помощник, мои глаза и уши, мои крылья и… И… — Яга задумчиво теребила ленту на косе. — А, слово забыла — склероз! В общем, молодец ты у меня.
— Ладно, — недовольно каркнул ворон, — извинения приняты, полетели!
Яга залихватски свистнула — откуда ни возьмись налетел вихрь, подхватил ступу и понёс её к облакам. Подставив лицо свежему ветру, зажмурившись от удовольствия, Яга наслаждалась полётом. Коса растрепалась, разметав по ветру огненные пряди волос.
Как хорошо чувствовать себя молодой и свободной, парить, как птица и нырять в пухлые тельца облаков, срывать рукой зловреднючие молнии и складывать их в кармашек — в хозяйстве пригодятся.
Яга заливисто смеялась, как нашкодившая девчонка, ворон недовольно каркая летел рядом, едва уворачиваясь от искрящих молний, пытающихся цапнуть его за оперенье. В отличии от Яги, он такие заоблачные полёты не любил — перья быстро намокали, и он чувствовал себя мокрой курицей, а не властелином небес. Одна молния исхитрилась, и таки цапнула его за хвост, с воплями и недовольным карканьем, ворон кубарем свалился на дно ступы. Хорошо, что Яга подхватила, а то сейчас крутился бы в облаках, как гусь на вертеле.
Яга запела, так тонко, пронзительно — возводила чары защитные.
Ветер усилился, молнии хаотично заметались, и на лес бриллиантовым дождём опустился хрустальный купол. Где-то там, за горизонтом, пошёл сильный ливень с крупным градом, чёрные тучи изрыгали молнии, а тут, под куполом, встала двухвостая радуга, освещая переливчатым сиянием свежую зелень листвы.
… — Всё же, кудесница, Яга. — думал ворон, сидя нахохлившись на краю ступы. — Сколько веков, а задора в ней девичьего не убавляется, а он староват стал для подобного рода забав, но дело есть дело. Защитные чары — дело тонкое, требующее сноровки и внимания, мастерства и понимания. — он подал Яге пузырёк с живой водой. — Одно неверное движение, и защитные чары могут обратиться во вред, а не на пользу, и такое он видел, когда защитный купол покрылся льдом, и под ним воцарилась вечная зима. Долго тогда исправляли оказию, много заклинаний перепробовали, только через полвека справились.
Яга петь закончила и плеснула живой водой из пузырька — над куполом появилось мягкое свечение, всё вдруг заискрилось, засверкало, закружилось в радужном вихре и исчезло.
— Красота! — выдохнула Яга, любуясь творением рук своих. — Обожаю всё красивое, и на душе светлее становится, и жить хочется, и любить всё вокруг. Даже пакостничать не интересно, а что поделаешь, работа такая. — вздохнула она. — Ну что, Серафимушка, айда до дому, скоро гости собираться начнут, а нам ещё болотце глянуть надобно, травки волшебные собрать, таблички везде расставить, чтобы наши знали, кому какое место отведено, уютненько должно быть, по-домашнему.
Тем временем кот все окрестности обежал, всё обследовал. Недалеко от дома, в рощице, дубочек молодой себе заприметил, приглянулся он ему — свеженький, листики зелёные, крона густая, лет сто, не больше — молоденький совсем. Будет куда цепь намотать, библиотеку в стволе разместить, где сказки рассказывать, да барышень очаровывать.
Метнулся было в избушку, за цепью золотой, да вспомнил, цепь-то тяжеленная, нести не с руки, то есть не с лапок, надо-бы подмогу позвать, да кому ж такое дело щекотливое доверить? Чай не простая цацка, не безделица, золото наивысшей пробы, весу невиданного, ещё сопрут, нехристи. Подумал так, да решил, что окромя домового — никому это дело доверить нельзя будет, а уговорить его — ох непросто, если только настращать, что приказ самой Яги, так ведь потом точно веником огребёт за враньё. Яга, хоть и женщина, но вранья не терпит, за версту его чует, и очень у неё настроение потом портится, что даже в своего любимчика предметами разными швыряется без разбору, и ведь не промахивается.
