долго. Мысли неправильные в голову лезут. Очень неправильные. Она всего лишь объект.
— Слууууууушай, я тут чё подумал.
Паузу выждал, ждёт, что я задам наводящий вопрос.
— Ну.
— Ты её поцеловал, и она превратилась. А что если это в обратную сторону тоже работает?
Он не шутит. С надеждой пританцовывает у меня на плече. Ведь если получится, то для него тоже есть надежда.
— Предлагаешь поцеловать мышь?
— Не мышь, а девушку в теле мыши, или брезгуешь? — ехидничал Шорох.
— Нет.
Страшно стало, что не выйдет, когда я уже немного понадеялся. Не хочется стать свидетелем ещё одной сломанной жизни.
— Тогда целуй её.
— Сейчас, — дурдом какой-то.
— Целуй, целуй, целуй, — скандировал Шорох.
— Ты тогда заткнёшься?
— Нет, ты же меня знаешь. Давай уже.
Поднёс её к губам. Думал о том, какая Аня милая и добрая, вспоминал, как меня втащила в приёмную клиники, осматривала, помочь хотела. Чёрные блестящие глазки распахнулись в последний момент, перед нашим поцелуем, а затем мои ноги резко подкосились. Сработало. Она обнимала меня за шею и не касалась ногами земли. Я от неожиданности потерял равновесие и опрокинулся на рюкзак. Не побить бы ампулы с конакионом, и девчонку не задавить. Шорох вовремя спрыгнул с плеча и укатился в кусты.
— ТЫ?!
Красная от злости. Волосы спутанные, а в глазах плещется ярость. А ещё на ней ни грамма одежды, всё осталась в ресторане. Я слишком торопился, чтобы думать о такой мелочи, тем более, зачем мышке одежда?
— Привет, — единственное, на что хватает мозгов в этой ситуации.
Аня
«Привет»? Он издевается? Точно издевается!
Тело ныло так, словно мне все кости переломали, а голова плавилась от злости. Этот черноглазый монстр разрушил мою жизнь. Меня уволили с работы, утащили с первого за долгое время свидания с нормальным парнем! Я была мышью. Мышью, которую можно раздавить, чуть сильнее сжав ладонь. А ещё я без одежды, и он без одежды! Почти. На нём-то хотя бы джинсы.
Выбросила в сторону извращенца скрюченные пальцы. Раздеру ему морду, а потом выпотрошу его рельефный живот.
Всего секунда, и на моих кистях сомкнулись тёплые и крепкие ладони. Вторая — я лежу на лопатках с заведёнными за голову руками, а голую кожу спины царапают мелкие камешки. Глаза начинает щипать, но уже от слёз. Как же мне больно, унизительно, страшно.
— Тео, тебе помочь? — раздался писклявый голосок кого-то невидимого.
Тео… Вот как зовут, мерзавца, который меня сейчас или убьёт, или изнасилует.
— Справлюсь, Шор, будь другом отвернись или свали ненадолго, пока я нашей девочке урок вежливости не преподам.
— Ну, ладно… — неохотно ответил собеседник, а я мысленно умоляла его не оставлять меня наедине со зверюгой, которая мои ноги своими коленями сжала. Это же хорошо? При изнасиловании их раздвигают, по логике? А если он не насиловать собрался, тогда… убьёт?!
— Готов покорно выслушать все твои претензии, Аня. — Наклонил своё лицо предельно близко к моему. Поцеловать его, может? Превращусь в мышь и сбегу. А дальше что? Насколько я поняла из их болтовни, снять проклятье вновь может только другой поцелуй. И кто в своём уме будет целовать серую мышь? Вместо претензий лишь простонала. Ах, точно!
— Ты подставил меня на работе!
Фыркает, ухмылочку на лицо натягивает.
— Так нравилось быть девочкой в кепочке и передничке на побегушках? С твоим потенциалом находиться в должности принеси-подай — себя не уважать. Претензия отклонена, я помог тебе честь сохранить.
Слишком близко его глаза и губы, вжалась затылком в землю, пытаясь выиграть хоть пару миллиметров. Горячий какой, словно лихорадит его. Болеет чем?
— Честь? То, что я лежу без одежды под тобой, это тоже часть твоего плана по улучшению моей жизни?
— За это извини. Неожиданные последствия, но я предупреждал вести себя без глупостей.
— Как это по-мужски. «Извини, но ты сама виновата».
— Что? — на его морде появилось лёгкое недоумение. — Я нормально извинился. Как это по-женски, цепляться к словам.
— Хорошо. Как насчёт сорванного свидания. Алекс подумает, что я сбежала. Личную жизнь ты мне тоже сломал.
Опять хмыкает с каким-то гадким чувством превосходства.
— Сама-то себе веришь? Тебе понравилось в «Гранд Левуарэ»? Хочешь, верну прямо сейчас, думаю, твой красавчик уже успел выбрать для вас десерт и едва ли хватился своей серой мышки.
К горлу мгновенно подступил ком. Видит всё насквозь про работу, про этот дурацкий ресторан.
— Но предупредить всё-таки должен. Не гарантирую, что ты не превратишься в грызуна, когда твой белокурый принц тебя не поцелует.
— Что ты сделал со мной? — он обречённости в его голосе становится не по себе. Если эта черноглазая морда расстроена, дела мои точно плохи.
— Сам не понял, но если успокоишься и прекратишь бросаться на меня, мы попробуем разобраться. Вместе.
От слова «вместе» к щекам резко прилила кровь. Вместе… Замотала головой, пытаясь избавиться от внезапного и совершенно ненужного наваждения, а Тео всё не так понял.
— Это нет?
— Нет. То есть, да. Я согласна.
— Тогда, может, отпустишь меня? — попросили его губы, почти касаясь моих.
— В каком смысле?
Меня уже никто не держал. Одна моя ладонь лежала на твёрдой обжигающе горячей спине, а вторая ерошила лохматые волосы и пыталась притянут Тео ближе. Ещё миллиметр, и моя грудь коснётся его, а мы снова поцелуемся. Резко убрала руки, а черноглазая морда снова озарилась насмешливой улыбкой.
— Давно я так? — затаив дыхание спросила похитителя. Как это вышло?
— Почти сразу же. Это тоже последствия превращения. У оборотней проявляются неконтролируемые вспышки эмоций. Злость, депрессия, зашкаливающееся либидо. Простая химия, здесь нечего стесняться.
Колени Тео на всякий случай ещё сильнее сжали мои ноги. Ох. Так это он от меня защищался. Какая прелесть, если бы не одно «но»:
— Я тебя не хочу!
— Я так и понял. Аня.
Паузу перед именем выдержал, словно на вкус его попробовал. Что происходит? Почему меня совершенно не колышет, что вся моя реальность разлетелась на куски, а волнует только, как вытащить ножки из крепкого захвата и обнять ими полуголого Тео?
— Чем заглушить либидо?
Парень наклонился к моему уху и шёпотом, от которого тело напрочь отказалось слушаться, — ответил:
— Ничем. Аня.
Его ответ эхом пронёсся по моему взбудораженному сознанию. Хотелось возразить. Как это ничем? Есть ты, я. Сообразим, как вдвоём решить эту проблему? Из груди рвался наружу нервный смешок, а вот Тео было не до смеха. Серьёзный, как на госэкзамене. Что это за имя такое? Теодор? Наградили же родители.
— Аня, — вымучено, словно помрёт сейчас прямо на мне.
— Что? — Снова впилась ему в плечи. Красивые плечи, и он сам
