молнии озарила ночное небо, рисуя очертания в тумане, сгущающемся за Жемчужиной Морей. Мысленно я понимала, что прыгать было плохой идеей. Ужасной идеей. Самой худшей идеей. Но что-то жило у меня в нутре, какая-то странная уверенность, что именно это я должна сделать.
Я не могла этого понять.
Как будто океан… звал меня. Направлял меня.
— Держись крепче, — сказала я Бабблз.
— Кара, что ты делаешь? — потребовала Бабблз с паникой в голосе.
Двое мужчин были слишком заняты спором о том, кому поручено похитить меня, чтобы заметить, что я поставила ноги на перила и уже наполовину перевалилась через борт корабля. Мой желудок скрутило в узел, сердце не переставало колотиться, и каждая клеточка моего существа умоляла меня не делать этого, но тот зов, который я чувствовала со стороны океана, превратился в голос, и он дико шептал мне в уши.
— О нет, — воскликнул Блэкстоун, заметив меня. — Нет, нет! Что вы делаете? — закричал он, бросаясь ко мне.
— Я не принадлежу ни одному из вас, — сказала я и, не колеблясь ни секунды, прыгнула с борта Жемчужины Морей… и нырнула головой вниз в глубокую, тёмную, холодную воду.
Глава 4
Я не почувствовала, как холодная вода обожгла меня, когда я врезалась в неё. У меня не было времени. Как только я вынырнула на поверхность, меня стало толкать и тянуть во всё стороны течением, создаваемым пропеллерами Жемчужины, словно я была куском мяса, попавшим в пасть акуле.
Я металась и кувыркалась, не зная, где верх, а где низ. Вокруг меня всё было в пузырях, в белой пене, из-за которой не видно ни звёзд, ни даже поверхности воды. Как бы сильно я ни брыкалась, как ни билась, как ни старалась выплыть на поверхность, я не могла.
И у меня заканчивался воздух.
А потом я увидела это.
Это было мерцание, свет, похожий на тот, который я видела за мгновение до того, как Аэнон — горячий фейри в странном килте — выскочил из воды. Я подумала, что кто-то собирается метнуть молнию в мою сторону, но я смотрела на что-то совершенно иное.
Когда течение улеглось, я обнаружила, что дрейфую, наблюдая за мягким мерцающим золотым светом, крепко зажатым в глубоких тёмных тисках океана. Это выглядело как объект, как нечто, имеющее определённую форму, а не как что-то быстро движущееся в мою сторону.
Теперь вокруг меня воцарилось спокойствие. С моих губ медленно срывалась струйка пузырьков. Несмотря на то, что я тонула, несмотря на то, что у меня не осталось сил сопротивляться, я могла думать только о свете. Всё, что я могла делать — это смотреть и пытаться понять, на что я смотрю. И чем больше я сосредотачивалась, тем отчётливее становился объект, как будто он и в самом деле приближался ко мне — только медленно, очень медленно.
Копьё?
Нет.
У копий один зубец, а у этого… три. Это трезубец.
Трезубец…
Я попыталась дотянуться до него, но моя рука, казалось, весила двадцать тонн. Мои лёгкие наполнялись водой, в глазах начинало темнеть, но я всё ещё не могла заставить себя оттолкнуться, подтянуться и выбраться из темноты. Был только трезубец и то странное притяжение ко дну океана.
Нет, не ко дну океана, а к трезубцу.
Он звал меня.
Фиолетовая вспышка разорвала темноту. Я закрыла глаза, чтобы защититься от неё, и только через долю секунды поняла, что меня на самом деле куда-то тянет, утаскивает. Не к поверхности, а глубже в воду. Когда я открыла глаза, то увидела лишь фиолетовый свет и пузырьки, которые клубились вокруг меня, как будто я попала в водоворот.
Посмотрев вниз, я больше не могла разглядеть трезубец, а над собой я не могла увидеть поверхность. Я почувствовала, как кто-то дёрнул меня за ухо, и поняла, что Бабблз всё ещё со мной, но я не могла вытащить нас из водоворота, в который нас обоих засасывало.
Я открыла рот, чтобы закричать, но только выпустила струю пузырей, которая была последним моим вздохом. После этого в глазах у меня полностью потемнело, мышцы перестали сопротивляться, и я поняла, что мне конец.
Я сильно ударилась о землю, едва не разбив себе лицо. Я вымокла до нитки, с меня капало, и я ужасно замерзла, но я была не на морском дне. Я приземлилась на твёрдый пол, похожий на мрамор. Внутри у меня всё перевернулось, и я яростно выблевала половину Средиземного океана, который только что проглотила. Когда приступ кашля и рвоты прошёл, я поднялась на ноги и огляделась.
Я больше не была на корабле.
Я находилась в больничном коридоре. Было темно, лампы едва горели. Некоторые из них мерцали, другие давно погасли. Я дрожала, и дыхание с трудом вырывалось из лёгких, поэтому я обхватила себя руками и начала растирать грудь. Я не могла понять, что происходит, мой разум пребывал в хаосе, но, казалось, двигаться можно было лишь в одном направлении.
«Бабблз».
Я проверила затылок — её там не было.
— Эй? — выкрикнула я, но ответа не получила. — Тут есть кто-нибудь?
Ничего.
— Где я, чёрт возьми, нахожусь?
Я сделала шаг, потом ещё один, и ещё один. Наконец, я начала двигаться вперёд, направляясь по больничному коридору с белыми стенами и мерцающим светом. Может, я мертва? Может, мне это снилось? Может, быть мёртвой — это всё равно, что спать? Что бы это ни было, мне это не нравилось.
Кто-то внезапно метнулся в другой конец коридора. Босоногая женщина в больничном халате. Я замерла, словно пригвождённая к месту, где только что стояла. Сердце бешено колотилось, руки тряслись, я не осмеливалась заговорить. Я всё ещё слышала, как ноги топают по коридору, в котором исчезли.
— Дерьмо, — шептала я себе под нос, — Дерьмо, дерьмо, дерьмо. Должно быть, я сплю, должно быть, потому что если смерть похожа на это, то я не хочу умирать.
— Кара, — позвала женщина, певучим голосом произнеся моё имя где-то вне пределов видимости.
— Кто это? — спросила я. — Кто здесь?
— Кто ты?
— Ты знаешь моё имя.
— Вопрос был не в этом.
— У меня нет времени на игры. Скажи мне, кто ты такая!
— И всё же время — это всё, что у тебя есть. Его слишком много и вместе с тем слишком мало. Ты та, кого мы ждали, Кара, знаешь ты это или нет.
— Ждали? Кто вы?!
— Единственные, кто скажет тебе правду.
В конце коридора появилась дверь, возникшая словно из воздуха. Это дверь больничной палаты, и она была закрыта, но
