— Паша, не грузи меня сейчас, ладно? — взмолился Валентин. — Давай оставаться в пределах постижимого, поговорим сегодня вечером у Зои, там все наши соберутся. Ты помнишь, что она приглашала нас на день рождения?
— О! Да, я чуть не забыл. Ну, хорошо, до встречи. Но учти, тебе придётся рассказывать. Не отвертишься.
— Хорошо, хорошо.
Утром двадцать второго августа я проснулась совершеннолетней. Лишь только моё сознание выплыло из сна, я почувствовала прилив оптимизма. Я была готовая обнять всех.
Солнечное утро почти полностью рассеяло мои ночные страхи. Мало ли что привидится ночью в старом доме, полном старинных вещей и образов. Утро началось с яичницы из двух яиц. Я смаковала каждый кусочек, казавшийся мне сегодня Божьим даром.
Первым меня поздравил папа. Он уже приготовил подарок и надеется вернуться в Москву со дня на день.
Потом позвонила мама. Бедняжка, она почти плакала оттого, что не со мной в этот знаменательный день.
Я успокаивала её:
— Сегодня вторник, а в пятницу вечером вы, уже вдвоём с папой будете здесь.
— У тебя будут гости?
Да, у меня сегодня будут гости. Я пригласила всех своих новых знакомых, даже Тамару, решив, что именно она, в конце концов, стала инициатором нашего с Валентином знакомства, и что не будет ничего страшного, если она придёт.
Я решила не уделять большого внимания еде, однако, хоть я и не мастерица стряпать, на этот раз я вложила в подготовку закуски всю изобретательность.
Больше всего меня беспокоил вопрос о том, как я буду выглядеть. Пришлось снова вытащить свои пожитки из сумки и перетасовать их с платьями из сундука, комбинируя даже то, что совершенно не гармонировало.
В конце концов, вариант был найден, и я подошла к зеркалу. Из помутневшего стекла на меня посмотрела незнакомка, и я не сразу узнала себя.
Моя рука сама собой потянулась к браслету.
Пальцы ощупывали его гладкую поверхность.
«Неужели я так и не сумею его расстегнуть?».
Минута борьбы, какое-то неуловимое движение, и тихо щёлкнула потайная защёлка. Браслет расстегнулся. Я надела его на запястье, совместив края на одном уровне, и браслет накрепко сомкнулся, вновь едва слышно щёлкнув.
«А вдруг я больше не смогу его расстегнуть?» — мелькнула мгновенная мысль.
Но в этот момент раздался стук в дверь.
Моё сердце громко заколотилось. Я подбежала к двери и распахнула её настежь.
Он стоял на пороге божественно прекрасный, весь в золоте солнечного света, с букетом полевых цветов в руках.
Радость моя огненный фонтаном взлетела к небу. Из самых тайных, космически далёких глубин моего сердца поднималась эта радость, радость от осознания неповторимости мига, ради которого столько раз всходило солнце, и поднималась луна, мига, в котором была вся мудрость жизни. Я не имела ни сил, ни желания противиться этому чувству. Я поняла, что между нами больше нет преград. Ко мне приближался мой Возлюбленный, тот, кто предназначен мне от века, и имя ему Валентин. Я приближалась к своей Великой Любви, истинной, вечной, над которой не властны ни смерть, ни бездны времени и расстояния Вселенной. Меня так радостно и неотворатимо влекло к нему, что я с трудом подавила лёгкую, как от озноба, дрожь, перешедшую в гулкое сердцебиение.
Я улыбнулась ему. Он улыбнулся в ответ. Я таяла, как в огне, в его улыбке, растворяясь в ней без остатка, готовая за эту улыбку отдать жизнь.
Всё обыденное отошло куда-то, уступив место этому всепоглощающему влечению и предчувствию счастья. Всё замерло вокруг нас, и невозможно было поверить, что земля по-прежнему вертиться.
В его букете нежно мерцали синие васильки и колокольчики, а в моём сердце полыхали алые маки любви, торжествовали гвоздики и красные, как вино, розы. Но его букет распрострал аромат, проникающий в самое сердце.
О, эта беспечальная пора цветения. Утро жизни. Знойный полдень ещё неблизко, спокойствие осени и время пожинания плодов ещё так далеко. Любовь не хочет замечать время, в ней есть что-то от вечности. Она — стихия невидимая и вездесущая. Она творит свою собственную Вселенную.
Моя внезапная любовь, как остро заточенный алмаз, рассекла моё сердце надвое, и одна его половина отныне не принадлежала мне.
Я сжала руки так, что хрустнули суставы пальцев.
Я ещё не знала ту, что просыпалась во мне.
Пока я была всё ещё той девочкой, что приехала сюда несколько дней назад, пока я ещё помнила ту, что явилась на берега великой Ранхи, влекомая таинственным зовом, чтобы исполнить предначертанное.
И я взяла цветы из рук своего возлюбленного, и мои руки задрожали, когда коснулись его. Мои губы дрогнули, и пожар румянца заполыхал на моих щеках.
Он ещё не успел сказать мне ни единого слова, а я уже всё знала, всё, что будет с нами. Я видела это так ясно и ярко, что едва устояла на ногах.
Древнее ведовство природы пробудило во мне новую меня.
Первобытный страх, утомительные дни и ночи дикой охоты, годы упорной обороны, ожесточённые сраженья, погребальные ладьи, страх и ненависть тёмных веков, тревожное знание, крупицы правды, жизнь, полная безмятежного счастья… Прошлое и настоящее сплелись в стремлении понять друг друга, истинная память о чём-то главном, всё открылось мне в этот миг.
Потом мы заговорили. Оба одновремнно. И в потоке обгоняющих друг друга слов, зазвучала песня любви, прекрасная и пугающая. Его слова пели в моём сердце. Не уклоняясь от поцелуев, не прерывая потока раскалённого добела шёпота, я явственно ощутила древние пракорни сокровенных глубин моего Я. Я понимала, что между нами такая сокровенная, пространственная и временная близость, которая возникает где-то в запредельных высотах по ту сторону звёзд, в недосягаемом небе, безвозвратной стране. Всё, всё заключалось теперь в нём.
Из далёкого прошлого, из его призрачной паутины, всё отчётливей проступало моё древнее Я. Возникали размытые образы, проносящиеся в вихре веков.
В сознании пронеслись обрывки каких-то полузабытых магических формул, малопонятные контуры орнаментов, древние камни и руины городов, запустение, люди, вещи, серебро, золочёные доспехи, усыпанное драгоценными камнями оружие, бесконечные степи с вереницами караванов, каменистые равнины, горные отроги, монолиты скал, реки… и космический холод…
Где же оно, где то самое неуловимое начало, в какой толще пространства и времени?
Всплывали в памяти моей слова, жесты.
Ведь всё уже было — благоуханные вёсны, пасмурные осенние вечера, дожди, промозглые туманы, бесконечная слякоть грязного мокрого снега, лохмотья прожитых зря жизней, руины сломанных судеб, копоть сожженных напрасно сердец, осколки разбытых иллюзий, мрачное пожарище несбывшихся надежд, безысходность кругов жизни и судьбы.
