— Я не видела отца пять лет. Не общалась с ним четыре года. И не уверена, что хочу услышать его голос вновь.
— Он — твой отец. Он — твои корни, от которых нельзя отказываться.
— По этой причине ты с братом все еще общаешься с Ри?
— И по этой тоже, — кивнул Кимао.
— Я хотела попросить тебя кое о чем.
— О чем?
— Я не намерена посвящать отца в наши отношения. Для него все должно остаться так, как было. Я — аркаин, который учится в Академии за его деньги, а ты — друг Айрин, которого она любит уже более пяти лет.
Кимао положил приборы на стол и внимательно посмотрел на Данфейт.
— Я не стану этого делать.
— Что? — не поняла Данфейт.
— Я сказал, что притворяться и выставлять твоего отца дураком не собираюсь. Ты — моя матриати, моя женщина во всех смыслах. Мы едим вместе, тренируемся и учимся вместе, мы вместе спим и живем.
— Мы не живем вместе! — возмутилась Данфейт, вскакивая из-за стола.
— Когда в последний раз ты ночевала дома?
— Что? Причем здесь это?
— Ответь на вопрос, который я тебе задал. Когда?
— Я прихожу домой утром и вечером тоже там бываю. Там — мой дом!
— Но просыпаешься ты со мной, а это значит, что твой дом там, где сплю я!
— Не заносись! — перешла на крик Данфейт. — У отца слабое сердце! Очередное мое предательство он может не пережить!
— «Предательство»? Ты в своем уме? О каком предательстве ты говоришь?
— Я увела мужчину у родной сестры!
— Я не был ее мужчиной!
— Но, он так не думает!
— Это — его проблемы! Его и Айрин, если она позволила твоему отцу думать именно так! Ты боишься, что он откажется от тебя? Так ведь? Это беспокоит тебя? Что отец откажется от тебя только потому, что ты влюблена в меня?
— Я не влюблена в тебя!!! — прокричала Данфейт и, тут же, онемев, приложила ладонь ко рту.
Кимао смотрел на нее и не знал, что ответить. Он вообще не понимал, что должен отвечать в подобной ситуации.
— Прости, — прошептала Данфейт. — Прости, я не…
— Не любишь меня? Это ты хотела сказать?
— Нет! Кимао!
Зрячий отвернулся от нее и посмотрел в окно. Сжав пальцы в кулаки, он напрягся и, кажется, закрыл глаза. Данфейт хотела подойти к нему, но уткнувшись в полупрозрачную непробиваемую стену, созданную им по его воле, отступила назад.
— Если сейчас я скажу, что люблю тебя, ты ведь все равно не поверишь мне?
— А ты скажи! — обернулся он и посмотрел на нее какими-то пустыми глазами.
— Я… люблю тебя.
Кимао улыбнулся, глядя, как она выдавливает из себя эти мучительные слова признания, и рассмеялся.
— Мне все равно, любишь ты меня или нет. Ты — моя, и это никому не изменить!!! — закричал он, и стены вокруг Данфейт застонали.
Пол затрясся, зазвенела посуда, дверцы шкафчиков раскрылись, и содержимое посыпалось вниз. Данфейт ухватилась за стол и, прищурив глаза, посмотрела на него.
— Прекрати!!! — закричала она. — Немедленно!!!
Кимао отвернулся от нее и разжал пальцы. Могла ли она представить себе степень его ярости? Он бы мог разрушить этот дом до основания, не оставив ничего, кроме горстки пепла. Он бы мог сломать перекрытия этого уровня и обвалить все на нижележащий ярус. Он бы мог стереть с лица Деревы весь девятый сектор! Он знал, что может это. И все почему? Потому что она, женщина, матриати, которая во всем зависит от него, сказала, что не любит его.
— Я твоя по своей воле! Но если ты выкинешь подобный фокус еще раз — я могу изменить свое решение!!! — закричала Данфейт и, разогнувшись, направилась к лестнице.
— Не жди, что я сделаю так, как ты хочешь! Если твой отец задаст мне вопрос — я отвечу прямо и искренне. И плевать, как он отреагирует на это!
— Он не спросит, если ты не дашь ему повода спросить!
— Я не дам, а вот ты можешь!
***
Путешествие заняло у них четыре дня. Долгих, трудных дня. Восемь человек, связанных общими секретами, чувствами, родственными связями и отношениями, вынуждены были проводить в напряженной обстановке часы. Данфейт перестала разговаривать с Кимао и Айрин, общаясь только с остальными, словно сестры и зрячего и вовсе не было рядом. Айрин так же не общалась с Кимао, замечая вокруг себя лишь Орайю, который, с усталым выражением темных глаз, молча выслушивал ее рассказы о Сайкайрусе, которые выучил за пять лет наизусть. Эрика и Террей, понимая, что Данфейт и Кимао находятся в ссоре, старались держать нейтралитет, зная, что принимать чью бы то ни было сторону в этом вопросе слишком опрометчиво. Весело было только Бронану и Йори, которые, отстранившись от дел насущных, погрузились на дно бутылки с коньяком. Террея и Эрику возмущало подобное поведение, но зрячим, пребывающим в состоянии постоянного подпития, было уже все равно. Четыре дня одиночества и замкнутости, девяносто шесть часов осторожности и косых взглядов привели их в грузовой отсек, где сквозь щели открывающихся дверей светило все то же белое солнце. Это была земля последней планеты в системе Амира. Это был Сайкайрус.
— Айрин! — воскликнул Герольд Белови и бросился к своей старшей дочери, не дожидаясь, пока трап коснется посадочной платформы.
Данфейт осталась стоять на месте у подножия дороги, ведущей к ее дому. Кое-что нельзя изменить, и это она уже поняла. Все остальные непонимающе наблюдали за разыгрывающейся на их глазах сценой. Герольд Белови, пожилой сайкаирянин с проседью в темных волосах, долго держал в объятиях свою Айрин. Наконец, когда старшая дочь отстранилась от отца, он повернулся и посмотрел на свою младшую дочь. Он улыбнулся ей, но грустной была его улыбка. Он даже подошел к ней и обнял, но слишком короткими показались другим эти объятия.
— Ты изменилась, — произнес Герольд и потряс дочь за плечи, словно сына. — Да, хорошо же над тобой поработал Сиа! Теперь ты сдержанна, как никогда, и спокойна, кажется. Тебе идет это спокойствие, — рассмеялся отец и похлопал Данфейт по плечу. — Надеюсь, ты не заставила своей сестре много хлопот в Академии? Она писала, что ты довольно прилежно учишься, и даже смогла постичь эти… как их… с сознанием что-то…
— Блокировку сознания, — ответила Данфейт и улыбнулась отцу.
— Да, блокировку, — покачал головой Белови и тут же подошел к Кимао и Орайе.
— Приятно познакомиться с вами, молодые люди, лично! Герольд Белови, — мужчина по старому общепринятому югуанскому обычаю протянул руку и пожал ладонь каждому из братьев.
Кимао и Орайя тут же прочли мысли пожилого Герольда, и поняли, что кроме возвращения Айрин домой, а также оценки внешности кандидата в мужья для его старшей дочери, то есть Кимао, его больше ничего не интересовало.
Оставив молодых людей, Герольд подошел к остальным, бегая глазами от тианки к югуанину, и пытаясь понять, кто из них кто. Данфейт тут же исправила ситуацию и подошла к друзьям.
— Папа, познакомься. Эрика, Бронан, Террей и Йори — мои друзья. Я писала тебе, что прилечу с ними.
— Да, конечно, — кивнул Герольд и улыбнулся новым знакомым. — Герольд Белови.
Рукопожатие и кивки головой были исполнены, и Герольд, с явным воодушевлением, направился по трапу вниз.
— Разрешите, я покажу вам дом! — произнес сайкаирянин и предложил гостям проследовать за ним. — Айри, распорядись, чтобы ужин подали вовремя.
— Хорошо, папа.
Айри… Словно Данфейт и не существовало больше. Словно у Герольда Белови не было больше дочерей, кроме Айрин. Кимао оглянулся, чтобы заглянуть в глаза Дани и попытаться пробить ее пресловутую блокировку, но Данфейт не оказалось рядом.
— Где Данфейт? — не понял Кимао, оглядываясь по сторонам и пытаясь найти на широкой платформе очертания знакомой фигуры в черном термостабильном костюме.
— Не обращайте внимания, — послышался голос пожилой женщины, вышедшей к ним навстречу. — Данфейт слишком независима, чтобы посвящать нас, простых смертных, в свои планы, — засмеялась она. — Я — Мими Гринроу — няня тех двух леди, которые за пять лет, наконец, соизволили посетить родной дом.
